В апреле доходы России от экспорта нефти и газа побили очередной рекорд: 1,8 трлн рублей против 1,2 трлн в марте. По итогам четырех месяцев федеральный бюджет может получить половину от запланированного годового дохода от поставок энергоресурсов в 2022 году — 9,5 трлн рублей.
Однако западные санкции всё же не проходят бесследно. С одной стороны, России пока удается нивелировать потери сокращения объемов продаж за счет роста цен на сырье на мировых рынках. Но, с другой стороны, не стоит забывать об инфраструктурных проблемах, которые не позволяют быстро нарастить поставки и диверсифицировать экспортные потоки. К тому же Великобритания и Евросоюз согласовали скоординированный запрет на страхование судов, перевозящих российскую нефть, и РФ нужно время на организацию собственного морского страхования и развития танкерного флота. Именно поэтому в России вынуждены признавать, что по итогам года добыча в нашей стране может сократиться на 5–8%. Об этом на днях заявлял вице-премьер Александр Новак.
Некоторые представители нефтяного бизнеса говорят, что России просто необходимо сократить добычу на 30%. С таким заявлением выступил вице-президент «Лукойла» Леонид Федун. По его мнению, нет смысла производить и экспортировать нефти больше, чем «необходимо для динамичного экономического роста и повышения текущего благосостояния».
Вместо 10 млн баррелей в сутки топ-менеджер предложил добывать 7–8 млн. Он считает более рациональным сохранить для будущего потребления неизвлеченные запасы сырья и создать инфраструктурные заделы, чем накапливать «сомнительные» долговые обязательства, которые в силу девальвации ежегодно обесцениваются.
«Что лучше — продавать 10 баррелей сырца по $50 или семь, но по $80 долларов? Так и теперь. Нужно ли стараться сохранить объемы докризисного экспорта, соглашаясь на 30-процентные, а порой и на 40-процентные дисконты?» — задался Леонид Федун вопросом и предложил вернуться к дискуссии, которая была накануне заключения соглашения ОПЕК+.
И, судя по всему, некоторые члены альянса его услышали. По сообщению Wall Street Journal, ряд представителей картеля изучают возможность приостановки участия РФ в сделке ОПЕК+, «поскольку западные санкции и частичный европейский запрет начинают подрывать способность Москвы добывать больше нефти».
ОПЕК+ в мае 2020 года сократил добычу нефти на 9,7 млн баррелей в сутки из-за падения спроса на нефть во время пандемии COVID-19. Затем условия соглашения неоднократно корректировались. Альянс с августа 2021 года ежемесячно увеличивал добычу на 400 тыс. баррелей в сутки, а с мая этого года — на 432 тыс. Cледующее заседание ОПЕК+ пройдет 2 июня.
Нефтяники, и не только в России, неохотно идут на снижение добычи, что связано с технологиями консервации скважин. Месторождение представляет собой сложную структуру, где различные сорта черного золота со временем оседают в порах горных пород. Длительная остановка работы скважины может привести к закупориванию или запарафиниванию этих пор, поэтому возобновление добычи после консервации — процесс и трудоемкий, и дорогой. Вывод скважины из эксплуатации стоит порядка $150 тыс., а возобновление добычи — до $500 тыс. Восстановительные работы могут идти три-четыре года. Без гарантии на успех: после консервации скважины и снижения пластового давления нефть может уйти, как говорят геологи, «в глубину», и вернуть добычу на прежний уровень уже не получится. Это означает, что объем производства на месторождении может уменьшиться вдвое или даже полностью прекратиться.
Что касается «Лукойла», он который год обещает своим акционерам и инвесторам достичь уровня добычи в 100 млн т. Но зачастую компании что-то мешает: то пандемия, то снижение спроса. И достичь заветной цели все никак не получается. В прошлом году добыча «Лукойла» в России вроде бы выросла — на 3,4% до 75,9 млн т. Но сократилась за рубежом на 9,8% до 3,4 млн т. Общий курс на снижение добычи в стране позволит «Лукойлу» забыть про обещания акционерам. Тем более, что даже при благоприятном раскладе наращивать добычу было бы весьма непросто чисто технически.
Присоединяясь с инициированной Леонидом Федуном дискуссии, хочется тоже задать вопрос, что лучше. Продавать сегодня нефть хоть и с дисконтом, но все же выше пандемийного уровня, и получать при этом возможность отстаивать свою долю на мировом энергетическом рынке, развивать новые инфраструктурные проекты, новые торговые связи, танкерный флот и собственное морское страхование? Или же потратить колоссальные средства на консервацию скважин, восстановление работы которых в перспективе будет стоять под вопросом, не говоря уже об истощении запасов и потерь бюджета на фоне безвозвратно потерянных позиций нашей страны в мировой энергетической арене? Любому гражданину России ответ, мне кажется, очевиден.
Автор — руководитель проекта Tekface, эксперт межотраслевого экспертно-аналитического центра Союза нефтегазопромышленников России
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
