После боя: как в Попасной начинается мирная жизнь
Важный со стратегической точки зрения город Попасная в ЛНР был взят 9 мая. Сейчас бои идут довольно далеко от города. В жилых районах до сих пор слышна канонада, в домах нет света и воды. Но порядок в городе уже наводят. Народная милиция ЛНР берет под охрану важные городские объекты. О том, как проходили бои и как сейчас выглядит Попасная, — в репортаже «Известий».
«Пошел в магазин за хлебом, но не вернулся — забрали в армию»
Анатолий — житель Попасной. Он показывает затянувшееся входное отверстие в боку. Выходного нет.
— Во мне осталась, — говорит он. — Где там она, я не знаю. Повезло, что антибиотики в доме были. Они спасли от воспаления. Так я и выжил.
— В начале марта по Первомайской улице ездили БТР и танк с красно-черным флагом «Правого сектора» (организация запрещена в России. — «Известия») и стреляли по частным домам, — рассказывает Анатолий. — Одноэтажный дом складывался от одного попадания. За ним шли солдаты и стреляли. Я выскочил на улицу и получил пулю.
Бои в Попасной продолжались около двух месяцев. Город находится на высоте, и ВСУ не хотели его отдавать, так как после его падения союзнические силы могли развить наступление на Лисичанск и Северодонецк.
Войска ЛНР при поддержке российской армии наступали на Попасную со стороны Первомайска. Сейчас на поле перед городом можно рассмотреть несколько рядов траншей. Но туда не пройти. Бойцы ЛНР на блокпосту предупреждают корреспондентов «Известий»: с дороги не сворачивать и на обочины не выходить. Везде мины, растяжки и неразорвавшиеся боеприпасы.
— В пригороде было две–три линии обороны со сплошными траншеями, — говорят они. — Рядом с дорогой — огневые точки и бетонные блиндажи. Но здесь враг продержался недолго и отошел в город.
Первый городской район, который пришлось брать штурмом, — Мельница. Он застроен трехэтажными и частными домами. Бои в этом районе, как считают их участники, во многом определили судьбу города.
«Известиям» удалось найти расположение взвода российской армии и поговорить с бойцами и командирами, принимавшими участие в штурме.
— Весь частный сектор изрыт окопами и ходами сообщений, — рассказывает солдат Илья. — Линии обороны — через каждые 100 метров. В их глубине — ходы сообщений, соединяющие между собой подвалы домов. В наиболее крепких из них делали убежища для личного состава и склады. Огневые точки часто обустраивали на первых этажах. Они обкладывались мешками с песком и тщательно маскировались.
Обнаружить украинские траншеи непросто — они были прикрыты сверху досками, присыпаны землей и прикрыты ветками. Бойцы ЛНР и России научились их находить с помощью беспилотников.
— Во время артудара «всуушники» начинали разбегаться, как тараканы, — вспоминает Илья. — После такой обработки надо было быстро занять траншеи и ждать контратаки или огневого удара. Таким способом оборону и прогрызли.
Бойцы говорят, что украинские подразделения в частном секторе активно поддерживали снайперы. Они оборудовали позиции на верхних этажах девятиэтажек в центре города. Оттуда же корректировали работу своей артиллерии. Она работала точно — весь город был пристрелян заранее.
На главной площади перед зданием городской администрации видна громадная воронка. Мелкие можно не считать — их здесь десятки. В ДК Железнодорожников лежит часть двигателя от крылатой ракеты. На Первомайской улице — неразорвавшиеся минометные мины.
Смотришь под ноги и видишь, что помощь НАТО дошла до передовой. Около церкви разбросаны натовские 5,56-мм патроны и 40-мм боеприпасы болгарского производства к подствольному гранатомету.
— Здесь воевали ВСУ, Нацгвардия и тероборона, — говорят бойцы. — Наемников, по крайней мере, живых, не встречали. Но форма у отдельных погибших была не украинская. Жаль, паспортов при них не нашли.
Сейчас линия соприкосновения находится севернее города. Накануне на главной площади взорвались несколько снарядов РСЗО «Град». Артиллерийская стрельба и стрелковый бой до сих пор хорошо слышны в городских районах.
Но основные события разворачиваются уже севернее, говорят бойцы. На днях разведчики в лесу взяли в плен диверсионно-разведывательную группу ВСУ — семь человек. Про них говорят, что «состав неоднороден».
— Офицер кадровый, подтянутый. Потом штабные уточнили и выяснили, что он нацист. Но тут же был и 55-летний мужичок из города Днепр, попавший в армию по призыву. Пошел в магазин за хлебом, но не вернулся — забрали в армию.
Гусь в дозоре
Российские бойцы, с которыми мы общались, живут в уцелевших домах. За несколько дней они обустроили быт — нашли панцирные кровати, у подъезда сложили из кирпича небольшую печку. На двери дома написали свои города — Махачкала, Белгород, Геленджик, Омск — и нарисовали кота Леопольда, призывающего жить дружно.
Наконец, завели домашних животных — гуся Мишку и небольшого, но ворчливого кобеля Петю. Он контуженный, поэтому плохо слышит. На танки он рычит.
— Гусь — полезное животное, — говорят разведчики, — Он у нас караульную службу несет. Если кто появляется в пределах квартала, начинает громко шипеть и всех будит.
Животных приняли на довольствие. Оказалось, что не только пес Петька, но и гусь Мишка. Хорошо, что есть паштеты и галеты из сухпайка.
— С утра с собакой паштетом поделился, смотрю, Мишка подходит и начинает лопать, — удивляется солдат. — Никогда бы не подумал, что они мясное едят.
— Съедите потом гуся? — спрашиваю у солдат.
— Да рука не поднимается на боевого товарища! — отвечают. Похоже, они обижаются, что о них так могли подумать.
Через квартал бойцы ЛНР кипятят на костре чай. Среди них есть контрактники, но большая часть — шахтеры, рабочие и даже вчерашние учащиеся колледжей.
— Сейчас тихо, — они не обращают внимания на работу артиллерии по украинским позициям. — Чайку заварим, попьем и спать.
Бойцы Народной милиции говорят, что дух украинских вооруженных формирований в последнее время упал.
— В ВСУ очень радовались помощи от США, НАТО и Европы, — рассказали они. — Кричали, что теперь нам надо сдаваться. Но американцы к ним не пришли, и они расстроились, отступать начали.
«В этом доме в конце 1941 года находился штаб партизанского отряда...»
В центре города безлюдно. Рядом с нами притормаживает запыленный пикап с буквой «Z».
— Красиво площадь выглядит? — спрашивают бойцы в автомобиле. — Так вот, это мы ее брали.
— Какая часть?
— Зовите просто — русские добровольцы, — отвечают бойцы. Они показывают нам, где находится краеведческий музей Попасной.
У здания взрывом разбито крыльцо. В полутемном холле первого этажа вошедших встречает каменная половецкая баба. Первый стенд — с отбойным молотком и самодельными шахтерскими лампами начала ХХ века.
Коллекция музея цела, но по залам гуляют только сквозняки. Экспозиция вместила в себя всю историю города — здесь есть каменные орудия труда древних обитателей степи. Самое видное место занимает экспозиция «Украинская хата» с прялками, кувшинами и чугунками. Есть и уголок «Героев АТО».
Самая дальняя комната посвящена Великой Отечественной войне. Но она почему-то за железной решеткой. В ней есть образцы оружия, мини-диарамы сражений и даже личные вещи советских генералов, передавших их в дар музею.
Под лестницей на первом этаже среди тряпья находим бронзовую настенную табличку «В этом доме в конце 1941 года находился штаб партизанского отряда, которым командовал Михайличенко В. П.». Советское наследие в последние годы старались спрятать подальше.
При выходе из здания нас останавливает строгий мужчина в камуфляже.
— Что несете? — спрашивает офицер ЛНР. — Хорошо, что ничего в руках нет. Мы берем музей под охрану.
«Лепестки» бывают зелеными или коричневыми
В Мельнице живет человек тридцать, половина из них не местные, а беженцы из центральных кварталов. Мирные жители ночуют в домах или квартирах с выбитыми от взрывов стеклами. Днем стараются быть на улице — нет сквозняков и светит солнце. Ирина сбежала из центра, прихватив с собой кошку Майю.
— Племянница с семьей в подвале больницы осталась, — говорит она. — Мы вышли, а они с мужем замешкались, наверное, испугались разрывов.
С тех пор Ирина их не видела.
— Мы покинули квартиру и пришли в частный дом дочери, — рассказала «Известиям» Валентина Ивановна. — Дочь с семьей эвакуировалась, и мы его заняли. Здесь есть печка и подвал с «закрутками» — мы ими всё время и питались.
— Хлеба мы не видели месяца два, соскучились, — подхватывает зашедший на минуту сосед.
Людей из центра коренные обитатели Мельницы хорошо приняли. Старикам помогают нарубить дров, делятся «закрутками» и чаем. На огородах взошел зеленый лук — его добавляют во все блюда.
По району люди ходят очень осторожно — только по асфальтовым дорогам: везде неразорвавшиеся боеприпасы и маленькие, совершенно незаметные в траве мины-«лепестки».
— Всё время смотрите под ноги, — предупреждают они нас. — «Лепестки» бывают зелеными или коричневыми.
В центр города беженцы возвращаться пока не собираются — там до сих пор рвутся снаряды. Только спрашивают, что с домами, и делятся планами на дальнейшую жизнь. В первую очередь им надо найти родственников и привести свои квартиры в порядок. А дальше видно будет.
