Дефицит знаний: какая система образования нужна россиянам
Большинство россиян поддерживают идею возвращения к традиционной системе высшего образования — специалитету с обучением в течение пяти лет. Дискуссии на эту тему продолжаются уже не первый год, а в последний месяц всё чаще звучат призывы к отказу от Болонской системы. Почему европейская концепция образования не оправдала себя в России и в чем преимущество классической программы, разбирались «Известия».
Кто выступает против Болонской системы
Исследование об отказе от двухступенчатой системы высшего образования, введенной с переходом страны к Болонской системе, провел сервис SuperJob, опросивший 6–8 апреля 2022 года 1,6 тыс. респондентов старше 18 лет в 281 населенном пункте во всех федеральных округах страны.
Проведено оно было на фоне заявления депутата Госдумы Виталия Милонова, который 5 апреля предложил вернуть традиционную систему высшего образования в России и направил соответствующее обращение министру науки и высшего образования РФ Валерию Фалькову. Он заявил, что многие специальности можно освоить только при пятилетнем обучении, а Болонскую систему критикуют в том числе за рубежом. Эффективность ее под вопросом, считает он, так как дипломы российских вузов часто не признают в западных странах.
Еще раньше с заявлением о необходимости отказа России от Болонского образовательного процесса выступил председатель Ассоциации юристов РФ Сергей Степашин, который также призвал вернуть классический вариант специалитета и аспирантуры. Он также указал на то, что присоединение к процессу надежд не оправдало — признавать дипломы российских вузов не стали, а преимущества классического образования были утрачены. В то же время, отметил он, важно сохранить достижения Болонской системы и усовершенствовать их.
Исследование показало, что 66% россиян выступают за возврат к классической системе образования «специалитет-аспирантура», против высказался только каждый 10-й респондент. Чаще остальных за традиционную систему образования высказывались респонденты старше 45 лет и люди, уже имеющие высшее образование. Среди студентов вузов отказ от двухуровневой системы поддержали 44%, а 29% проголосовали против этой идеи. Самое большое число тех, кто хотел бы вернуться к классическому специалитету в вузах, — среди родителей одиннадцатиклассников, поступающих в вузы, их 93%.
Что такое Болонская система
Болонский процесс должен обеспечить сопоставимость качества квалификаций высшего образования в разных странах. Датой его начала принято считать 19 июня 1999 года — тогда подписали Болонскую декларацию. Россия присоединилась к процессу чуть позже, в сентябре 2003 года. Всего в нем участвует 48 стран, в том числе весь Евросоюз, Великобритания, Казахстан, Азербайджан, Турция и ряд других. Не участвует в процессе Белоруссия, а также крупнейшие страны Азии — ни Китай, ни Индия, ни Япония, ни одна из стран Северной и Южной Америки, Африки.
Тем не менее европейские вузы подписали соглашения с ведущими американскими и азиатскими университетами, по которым мобильность студентов не ограничена европейскими рамками, и по сути в США, Японии, Китае, Австралии и Бразилии ее тоже признают.
По Болонскому процессу к 2010 году, как предполагалось вначале, в Европе должно было появиться единое пространство высшего образования с едиными системами: 12 классов школы, затем — высшее образование на уровне бакалавриата, магистратуры и докторантуры. Такая система должна была создать мобильность между вузами и странами: отучившись в Венгрии на бакалавра, студент мог бы поступить в магистратуру в Великобритании. Однако не всем удалось быстро адаптироваться к единой системе образования. Некоторые страны, как и Россия, вынуждены были ломать устоявшийся строй пятилетнего высшего образования в пользу бакалавриата, который стал некой усеченной формой прежней программы. С такими проблемами столкнулись, в частности, в Германии, где переход на Болонскую систему также оказался непростым.
В России сохранилось 11-летнее школьное образование, которое могло быть дополнено средним специальным после окончания школы. Под Болонскую систему, по сути, вводили ЕГЭ, но это не было прямым требованием международных соглашений — просто появилась необходимость унифицировать экзамены в разных вузах. В итоге в России на бакалавриат/магистратуру перешло даже не всё высшее образование.
— У нас осталось процентов 20 специальностей, где по-прежнему требуется пять лет обучения, — рассказала «Известиям» главный научный сотрудник Института образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина. — Например, всё здравоохранение осталось на специалитете, кроме сестринского дела. По сути, обо всем можно договориться — если нужно оставить программу в пять лет, можно это делать.
Почему критикуют Болонскую систему
Председатель комиссии Общественной палаты РФ по развитию науки и образования, ректор Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова Александр Русаков замечает, что Болонская система в России была введена без какой-либо серьезной дискуссии в обществе.
— Просто было подписано соглашение от имени правительства РФ, никто тогда особо не дискутировал, — рассказал он «Известиям». — Она в каком-то смысле прижилась, созданы институты, которые ее поддерживают, появились системы признания дипломов. Вслед за ней пришла система ЕГЭ, которую тоже никто не обсуждал.
Первый зампред комитета по образованию и науке Госдумы, академик Российской академии образования Олег Смолин замечает, что и до вступления России в Болонский процесс вузы могли в нем участвовать, но на добровольной основе. Повсеместный же переход на систему бакалавриат/магистратура, заметил он, многим навредил.
— Бакалаврское образование пригодно для профессий, скажем так, с относительно низкой квалификацией, — рассказал Смолин «Известиям». — Введение этой системы точно навредило инженерам, скорее навредило педагогам, которым резко сократили специальные предметы, ее не допустили в медицинские профессии.
О вреде системы бакалавриат/магистратура для педагогов говорил и ректор МПГУ Алексей Лубков, который заявлял, что Болонская система образования в педагогике «не решает задачи наших школ».
— Болонская система подразумевает сокращение количества специальных занятий на 40% — 20 за счет потери одного года обучения, еще 20 — за счет сокращения количества специальных занятий в пользу предметов общего характера, — объяснил Смолин. — Поэтому бакалавр по сравнению со специалистом хуже подготовлен.
Он замечает, что в Германии при переходе на Болонскую систему гораздо больше смогли сохранить от так называемой Гумбольдтовской системы, которая во многом легла и в основу советской концепции.
Еще одна проблема Болонской системы образования — сокращение студенческой практики, которая начиналась в программе специалитета на старших курсах. Об этом, в частности, говорят в отраслевых университетах.
— При введении четырехлетнего образования самой большой потерей оказалось сокращение практики, — рассказал «Известиям» ректор Пензенского государственного аграрного университета Олег Кухарев. — По советской системе у нас практика шла после трех лет обучения — она осталась, и после четвертого — дополнительная, которую проходили в течение полугода. И вот ее мы лишились.
Он подчеркивает, что дело даже не в том, сколько студент будет учиться: в конце концов и ранее инженеры в университете учились пять лет, а агрономы — четыре года и три месяца, зоотехники — четыре года и шесть месяцев. Но также они получали полноценную практическую подготовку после четвертого курса.
— В итоге сейчас выпускник не имеет достаточной практической подготовки и приходит на производство неготовым, — считает Кухарев.
По его словам, с аналогичной проблемой столкнулись отраслевые университеты и в Германии при переходе на Болонскую систему. Решили они ее за счет увеличения времени обучения на бакалавра и уменьшения курса магистра.
Смолин также указывает, что если советская система образования ориентировалась на тех, кто будет заниматься модернизацией своей страны, то в России были сокращены в школах часы физики, химии, математики, биологии, литературы, истории, географии, но резко увеличились часы иностранного языка и отчасти обществознания.
— Университетская система стала ориентироваться не на тех, кто будет работать прежде всего в своей стране, а на тех, кто будет работать в международных компаниях либо за рубежом, — говорит Смолин. — И в каком-то смысле Болонская система способствовала оттоку людей из России, хотя основные причины этого лежат вне системы образования.
Кто заплатит за отказ от Болонской системы
Несмотря на недостатки Болонской системы, полный отказ от нее пока не предусматривается — об этом, в частности, заявляло в марте Министерство образования и науки.
— Болонская система была введена без серьезной дискуссии в обществе, и теперь ее ровно в таком же стиле пытаются сломать, — замечает Александр Русаков. — Но чтобы что-то строить и ломать, нужно провести серьезную дискуссию — с пониманием, во что этот слом обойдется. Потому что внедрение Болонской системы и единого госэкзамена обошлось в очень большие деньги. Как известно, нет государевых денег, есть деньги налогоплательщиков, поэтому их и надо спросить.
По его словам, повсеместное возвращение к программам специалитета также приведет к увеличению финансирования первого уровня образования.
Ирина Абанкина считает, что полный отказ от Болонской системы станет откатом назад. По ее мнению, Россия в таком случае останется за пределами процесса взаимного признания и подтверждения качества высшего образования. При этом она подчеркивает, что признания российских дипломов в Европе и не должно было произойти автоматически — это долгий процесс сопоставления программ, аккредитации независимыми рейтинговыми агентствами, постоянный диалог о признании качества. По ее мнению, Россия сама в этом отношении сделала недостаточно — причем и с точки зрения усилий по признанию российских дипломов за рубежом, и с точки зрения признания дипломов западных вузов в России.
— Представители Франции мне говорили: мы потрясены вашим списком учебных заведений, чьи дипломы вы признаете, — рассказывает Абанкина. — В этом списке есть Ecole nationale — по сути, колледж, который готовит французских чиновников. Они нигде, кроме Франции, работать не могут, но в России зачем-то признают их дипломы. Но при этом в списке нет Паритека (Парижский институт науки и техники), который готовит очень серьезных инженеров для крупнейших мировых компаний.
При этом, подчеркивает она, сейчас и в России, и во всем мире активно идет обсуждение высшего образования, особенно с учетом пандемии и радикальных изменений на рынке труда. По ее словам, форматы бакалавриата и магистратуры полезны с точки зрения гибкости высшего образования. Более того, напоминает Абанкина, в России обсуждается введение системы «2+2+2», о которой говорил в январе президент Владимир Путин.
— Эта система «2+2+2», когда молодой человек после двух лет обучения имеет возможность как-то скорректировать свою будущую профессию, получение своих будущих знаний, а потом уже через два года, в магистратуре, выбрать для себя окончательную траекторию развития — это порождает более гибкую систему получения образования, более гибкое расписание, — сказал тогда глава государства.
Абанкина подчеркивает, что не стоит возвращать пятилетнее обучение, например, в профессию бизнес-менеджера.
— Ему и трех лет обучения будет много, — говорит она. — Даже двухлетней программы будет достаточно для бизнес-сферы, особенно в современном мире, где многое формируется еще в школе. Оторвать человека от рынка труда на пять лет и посадить за парту может быть опасно — все знания устареют, впору снова садиться на первый курс.
Что надо делать с системой образования
Олег Смолин считает, что необходимо не полностью отказываться от Болонской системы, а переводить вузы страны на добровольное участие в ней — как это было возможно до 2011 года. В таком случае, считает он, потерять какие-то ее достижения не удастся, но будет проще исправить ее ошибки.
Ирина Абанкина замечает, что реформы в образовании идут и сейчас — увеличиваются нормативы финансирования по ряду направлений подготовки, меняются стандарты по важным для государства отраслям.
— У нас укрупняются сами направления подготовки, внутри университетов создаются мегафакультеты, куда человек поступает, чтобы уже дальше определиться, — рассказала она.
Об изменении в системе высшего образования в марте рассказывали в Минобрнауки. С 1 сентября 2024 года вступят в силу новые перечни специальностей и направлений подготовки высшего образования, которые повышают гибкость образовательных программ высшего образования. В том числе в перечни введены новые области образования и укрупненные группы специальностей. Так, появятся области «Информационно-коммуникационные технологии», «Транспорт», «Социальная сфера и сфера услуг», «Образование и педагогические науки» и укрупненные специальности и направления «Информатика, вычислительная техника и искусственный интеллект», «Лесное хозяйство и лесопромышленные технологии» и так далее. В целом в Минобрнауки стремятся к тому, чтобы дать студентам больше возможностей для изменения образовательной траектории, в том числе за счет принципа «2+2+2».
«Важно отметить, что с 2024 года абитуриенты будут поступать не на конкретное направление подготовки или специальность, а на укрупненную группу специальностей и направлений подготовки с последующим выбором конкретного направления подготовки/специальности после освоения обязательной части», — говорится в сообщении Минобрнауки.
Александр Русаков замечает, что любая система зависит от того, как она содержательно выстроена.
— Сейчас во многих специальностях разрешены стандарты специалитета, их можно расширить при необходимости, — сказал он. — А в каких-то специальностях, наверно, надо сохранять Болонскую систему. И это надо обсуждать.
Как раз такой путь предлагают российские законодатели. В Совфеде уже работают над проектом закона, по которому подготовка кадров, в которых нуждается Россия с точки зрения технологического развития и модернизации экономики, должна осуществляться по программам специалитета — в частности, так должны учить инженеров.
— Сейчас не успевают подготовить специалистов, — сказала сенатор Лилия Гумерова. — Такие предложения в нашем комитете обсуждены, даже сформулированы в инициативу, мы её будем дальше обсуждать с профильными ведомствами, экспертами.
Русаков называет предложение разумным и замечает, что такие идеи появились не в связи с последними событиями в мире, а значительно раньше, так как это затрагивает интересы отечественного инженерного, технического образования.
— Мы исходим из того, что люди, заканчивающие специальные программы, не поедут за границу, а будут работать в России, — говорит он. — И в этой ситуации признают дипломы или нет — не так важно.
Он подчеркивает, что реформы должны быть очень точно направлены на достижение результата. Если необходимо по конкретным запросам как можно быстрее подготовить человека на рабочее место, то можно обучить его и за два года. Если есть необходимость в фундаментальном образовании, тогда поможет специалитет.
— Надо вернуться к содержательной стороне образования, и не только в университете, но и в школе, — говорит Русаков.
