Это всё родное: какие фильмы повторного проката стоит пересмотреть в марте
График релизов теперь меняется почти ежедневно, но только в марте в российском прокате совершенно точно будет более десятка перевыпусков старых и не очень кинолент. Среди них — оба «Брата» Балабанова, «Еще по одной», «Сквозь снег», «Криминальное чтиво» и «Касабланка». «Известия» объясняют, какие из них стоит пересмотреть именно сейчас и почему.
«Три цвета»
Фильмы трилогии «Три цвета» — важнейшего наряду с «Декалогом» труда великого польского режиссера Кшиштофа Кеслёвского — названы так по цветам французского флага и понятиям, которые они символизируют: «свобода», «равенство», «братство». В трилогию намеренно заложен диссонанс: два фильма несколько рафинированные, эстетские арт-драмы с лучшими французскими артистами своего времени, а один, посередине, — авантюрный и несколько ироничный представитель типично польского кино, социального, реалистического, как бы приземляющего события первого и третьего фильмов. За него Кеслёвский получил «Золотого медведя» в Берлине, где вообще любят такое кино, за «Синий» — «Золотого льва» в Венеции, а после «Красного» режиссер умер. Совсем молодым, в 54 года.
«Касабланка»
Этот фильм в рейтингах не только американских, но и мировых киноизданий часто стоит на самых верхних строчках. Возможно, потому, что снят он был о конкретной эпохе, но с годами так и не утратил актуальности. Его герой — циничный бутлегер Рик, у которого свой элитный клуб в Марокко в начале Второй мировой. Раньше Рик был там, где несправедливость, где нужно кого-то защищать, рискуя жизнью, но теперь он разочарован в жизни и легко сносит унизительную коллаборационистскую жизнь под властью немецких оккупантов. Но вот в город приезжает женщина, которую он когда-то любил, и у нее новый возлюбленный, доблестный борец Сопротивления. И Рику нужно выбрать: или последовать эгоистичному желанию вернуть ту, что принадлежала ему, или найти в себе силы для благородного самопожертвования во имя человечества. Выдержка в восемь десятилетий сделала этот фильм только более крепким, горьким и страшным.
«Сквозь снег»
За несколько лет до триумфа «Паразитов» Пон Чжун-хо выпустил экшен-антиутопию «Сквозь снег» по мотивам одноименного французского комикса. В общем, это еще одно переложение «Метрополиса» Фрица Ланга: недалекое будущее, человечество поделено на несколько каст, мало пересекающихся друг с другом, низы ненавидят верхи и завидуют им, а верхи боятся, разделяют и властвуют. Потом начинается революция, потому что постоянные запреты и лишения вечно продолжаться не могут. Но оказывается, что в этом древнем противостоянии информация, вернее дезинформация, играла куда большую роль, чем пули. А пикантности ситуации придает то обстоятельство, что на Земле ядерная зима, а всё оставшееся человечество живет в длинном поезде, который годами мчится по бесконечным рельсам. То есть внутри состава не просто соседи, а как бы один народ, что никак не препятствует кровопролитию.
«Отец»
В прошлом году драма «Отец» собрала в России больше 100 млн рублей и стала самым успешным релизом в истории прокатчика «Русский репортаж», который специализируется на арт-кино. Энтони Хопкинс сыграл здесь одну из своих лучших ролей — старика, потерявшего связь с реальностью, но уверенного, что у него всё под контролем. Только реальность распадается на его глазах. Он терроризирует своих домашних, а сам не понимает, что давно превратился в обузу, что прошли годы, что уже давно и дом не его, и дочь не знает, куда от него деваться, и с мужчинами у нее проблемы тоже из-за него. Поразительный эффект погружения в фильме позволяет действительно оказаться в шкуре человека, не сознающего, что он делает, но и не способного на бездействие.
«Еще по одной»
Карьера Томаса Винтерберга неровная, но яркая. В середине 1990-х он прославился на весь мир, когда подписался под манифестом Ларса фон Триера «Догма 95» и снял в его рамках трагифарс «Торжество». Следующей его по-настоящему большой работой была «Охота» с Мадсом Миккельсоном, а вот потом уже — «Еще по одной». Всё, что между этими фильмами, знают только историки кино и синефилы, но «Еще по одной» оказался просто всенародным любимцем. Он о том, как кажется, что с рюмочкой жить станет веселее, а потом всё труднее остановиться. Главные герои — датские школьные учителя, решившие, что 0,5 промилле в крови помогут им решить все жизненные проблемы, но даже они, люди, привыкшие думать и считать, не учли, что человек слаб и не всегда может бороться с соблазном. И хотя кончается фильм танцем в лучших традициях мюзиклов, веселым его назвать сложно.
«Криминальное чтиво»
Есть фильмы, которые изменили кинематограф. Квентин Тарантино снял как раз такой. В перемешанных друг с другом новеллах о жизни гангстеров и их ближнего круга режиссер разместил такую массу деталей, мелодий и пустых слов, что этот гротеск сделал мир «Криминального чтива» и притягательным, и трогательно инфантильным, нелепым, смешным. Всё это врезается в память мгновенно, «Криминальное чтиво» из тех фильмов, которые, перефразируя Ницше, не смотрят, а заучивают наизусть. Мгновенно Тарантино разоблачил и вальяжных крестных отцов с сигарами, и уличных бойцов типа Тони Монтаны, которые взбираются наверх, чтобы оттуда рухнуть. Нет, это просто мальчишки в коротких штанишках (есть соответствующие эпизоды), которые достаточно легкомысленны, чтобы палить во всё что движется и не париться из-за этого. Но поскольку два главных героя списаны с Розенкранца и Гильденстерна, которые, как известно, мертвы, то и участь их нам заранее предопределена. А Тим Рот, к слову, связывает два эти фильма тем более заметной нитью.
«Брат» и «Брат 2»
Это только сегодня кажется, что Данила Багров всегда был народным героем, былинным богатырем, суперменом, который только и может помочь отчаявшимся соотечественникам. Единственным спасителем Руси на протяжении трех десятилетий — на смену Даниле так никто и не пришел, он остался единственным в своем роде. Но при более внимательном взгляде, в том числе на сценарий «Брата», очевидно, что Данила — трансформировавшийся К. из «Замка», который Балабанов экранизировал перед этим. А до этого у Алексея Октябриновича были «Последние дни» по Беккету, где по Питеру бродил человек со множеством имен и был никем в отдельности.
Данила тоже возникает из ниоткуда, уезжает в абстрактную Москву, и, как положено К., цель у него неопределенная, призрачная, но осознание ирреальности мира, куда он попал, развязывает ему руки. Одиноко и безрадостно вершит Багров свои подвиги, получая взамен упреки, презрение, ненависть и подлость от тех, кого он любит. Сила у него — в правде, но она не слишком совпадает с чужими правдами, и поэтому Данила берется за ружье. Он оставляет за собой трупы, хотя, кажется, искренне желает помочь, а Замок так и не становится ближе. Зато у него всё понятно: кто брат, кто нет, что Америке скоро кирдык, а когда летишь домой — надо водочки. И обязательно под правильную музыку.
