Обращение Владимира Путина в связи с ситуацией на Украине прозвучало как последнее предупреждение той «анти-России», которую вот уже три десятилетия пытаются создать на территории сопредельного с нами государства.
«Вы хотите декоммунизацию? Ну что же, нас это вполне устраивает. <…> Мы готовы показать вам, что значит для Украины настоящая декоммунизация», — эта фраза Путина подвела черту не просто под той частью обращения, в которой содержался основательный исторический экскурс, касающийся формирования территории Украины в ХХ веке. Фактически Путин открыто дал понять, что Москва больше не потерпит ситуации, когда у ее границ существует государство, ставящее перед собой цель быть анти-Россией. Как выразился Путин на следующий день в беседе со своим азербайджанским коллегой, речь вовсе не идет о воссоздании Российской империи или Советского Союза. Дело лишь в том, что территория Украины «используется третьими странами для создания угроз в отношении самой Российской Федерации». И с этим Москва далее мириться не намерена.
Судя по всему, в случае если Киев продолжит антироссийский курс, речь пойдет о возможности пересмотра тех условий, при которых происходил распад СССР. Напомню, что в декабре 1991-го вопрос о том, чтобы республики выходили из состава Союза в тех же территориальных рамках, в каких они входили в его состав, ни союзным центром, ни руководством новой России фактически не ставился.
Если быть совсем точным, 26 августа 1991 года — сразу после победы над ГКЧП, тогдашний пресс-секретарь президента РФ Павел Вощанов распространил меморандум о том, что «Российская Федерация не ставит под сомнение конституционное право каждого государства и народа на самоопределение. Однако существует проблема границ, неурегулированность которой возможна и допустима только при наличии закрепленных соответствующим договором союзнических отношений. В случае их прекращения РСФСР оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ».
Примерно с тех же позиций выступили в тот момент и мэры Москвы и Санкт-Петербурга — Гавриил Попов и Анатолий Собчак: «Учредители Союза, после того как они сами же аннулировали договор 1922 года, должны вернуться в те границы, в которых они вступили в состав Союза». Однако Борис Ельцин — под давлением республиканских лидеров, российской демократической общественности и стран Запада — тут же дезавуировал эти заявления. Больше этот вопрос не поднимался: было очевидно, что это грозит войной «всех против всех». Войны ни тогда, ни после никто не хотел, к тому же в начале 1990-х была зыбкая надежда на то, что Содружество Независимых Государств вдохнет новую жизнь в отношения между бывшими союзными республиками. Однако этого не произошло.
В итоге Россия потеряла существенную часть своих исконных территорий — и не только западнее, но и южнее своих новых границ. Если говорить про Украину, то она стала одним из главных выгодоприобретателей распада Союза: только за период нахождения в составе СССР (с декабря 1922-го) ее территория выросла в полтора раза (с 440 тыс. кв. км до 603,7 тыс. кв. км в 1991-м), а население — почти вдвое (с 26,23 млн до 51,37 млн человек). А если учесть произведенное в 1919-м под давлением Ленина присоединение к УССР Донецко-Криворожской советской республики, которую большевики именовали Кривдонбассом, то и того больше. Как метко выразился Путин, тогда Донбасс «буквально втиснули» в состав Украины.
Еще в 1994 году идеолог американского курса на сдерживание новой России Збигнев Бжезинский в статье с говорящим названием «Преждевременное партнерство», в которой он подверг резкой критике мягкий, по его мнению, курс тогдашней администрации США по отношению к Москве, провозгласил: «Невозможно переусердствовать, подчеркивая, что без Украины Россия перестает быть империей, с Украиной же, подкупленной, а затем и подчиненной, Россия автоматически становится империей».
По мысли Бжезинского, «в существовании не в качестве империи для России заключен шанс стать, подобно Франции, или Англии, или ранней постоттоманской Турции, нормальным государством». Иными словами, в союзе с Украиной России никогда не суждено было стать «нормальной». Судя по тому, что в число «нормальных» государств американский политик не включил сами Соединенные Штаты, в его понимании «нормальность России» выступала в качестве синонима ее в желательной второсортности, второстепенности ее роли в мировой политике. Именно с этого времени и была сделана ставка на то, чтобы не допустить, как выразился Бжезинский, «реинтеграции Украины в более крупное образование под главенством Москвы». С этого момента началось превращение Украины в анти-Россию.
О том, к чему может привести подобная политика, писал еще в 1950 году русский философ Иван Ильин. Предвидя возможный распад постбольшевистского СССР, в своей работе «Что сулит миру расчленение России» он так описывал перспективы: «Чтобы наглядно вообразить Россию (имелась в виду историческая Россия, а не в границах РСФСР. — Автор) в состоянии этого длительного безумия, достаточно представить себе судьбу «самостийности Украины». Этому «государству» придется прежде всего создать новую оборонительную линию от Овруча до Курска и далее через Харьков на Бахмут и Мариуполь. Соответственно должны будут «ощетиниться» фронтом против Украины и Великороссия, и Донское войско. Оба соседних государства будут знать, что Украина опирается на Германию и является ее сателлитом и что в случае новой войны между Германией и Россией немецкое наступление пойдет с самого начала от Курска на Москву, от Харькова на Волгу и от Бахмута и Мариуполя на Кавказ. Это будет новая стратегическая ситуация, в которой пункты максимального доныне продвижения германцев окажутся их исходными пунктами».
Не правда ли, если заменить Германию и германцев на Америку или натовцев, в остальном прогноз Ильина окажется абсолютно безукоризненным?
Собственно, сегодня, спустя три десятилетия после распада СССР стремление Киева к антироссийской «самостийности» завело ситуацию в тупик, из которого, судя по всему, нет выхода в рамках правил, которые по умолчанию были приняты в декабре 1991-го. Терпеть под боком анти-Россию подлинная Россия далее не намерена, и Путин вполне доказательно объяснил, чем это нам угрожает. Первым звонком для Киева стало «возвращение в родную гавань» Крыма и Севастополя, вторым — отделение Донецкой и Луганской народных республик. Хочется, конечно, надеяться на то, что трезвый расчет рано или поздно возобладает в Вашингтоне или хотя бы в Киеве. Но пока дело идет, похоже, к тому, что и третьего, и последующих звонков не избежать.
Автор — главный редактор журнала «Историк»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
