«Образ чиновника постоянно мутирует»
Автор отмеченных «Кинотавром» драм взросления считает, что в наше высокотехнологичное время как будто невыгодно, чтобы человек взрослел, поскольку вечно алчущий и не любящий отвечать за свои поступки консьюмерист — главная точка приложения философии общества потребления. Таковы и герои нового сериала «Чиновница» — региональные министерские «шишки» Арина и Павел, сыгранные Викторией Толстогановой и Максимом Виторганом. О неизбежном опыте осознанности, инфантилизме и неоднозначности положительных и негативных ярлыков Оксана Карас рассказала «Известиям» накануне премьеры.
«Меньше всего хотелось бы навешивать ярлыки»
— Ваша главная героиня, чиновница регионального минздрава Арина, вызывает противоречивые чувства. Неплохой и искренний человек, она берет взятки, играет на руку фарма-мафии и вольно или невольно оказывается замешана в очень нехороших делах. Что ею движет — алчность, глупость, влюбленность?
— Мы с Викой Толстогановой шутили на съемках, что наша главная героиня в начале фильма — просто «курица». В чем-то инфантильная, в чем-то примитивная, зацикленная на материальных ценностях мещанка. Ей чуть-чуть за сорок, она в разводе, у нее есть взрослый сын и любовник Павел (Максим Виторган) — коллега по министерству, который через нее решает свои вопросы. Сказать, что ею движет только любовь, нельзя. Да, любовь — важный фактор. Ослепленная чувствами, она подмахивает все эти документы, не глядя и не вникая, потому что доверяет Павлу, хочет быть ему приятной и полезной. Но никуда не уходят ее эгоистические мотивы: Арина не может жить без поездок в московский ЦУМ, где она скупает дорогие сумки и бриллианты, без дорогой машины, квартиры, постоянных подарков. К алчности примешивается и специфическая материнская мотивация — как и многие такие люди, она оправдывает себя тем, что хочет для своего сына всего самого лучшего. Тут и любовь, и жажда наживы, и страх выпасть из системы и остаться не у дел. В общем, довольно сложный драматургический рисунок. Но вы правы, любовь к коллеге — один из важных мотивов.
— При этом она не замечает, что герой Виторгана с самого начала ведет себя довольно подло. Как будет развиваться этот образ?
— Павел ведет себя не совсем корректно, хотя, наверное, многие мужчины его поймут. У него есть жена, поэтому ребенок на стороне от любовницы для него не самый желанный вариант развития событий. Он не хочет создавать серьезных отношений с нашей героиней, потому что слишком многое его связывает с женой Вероникой — циничной, корыстной и очень обаятельной особой, которую играет Полина Кутепова. Это его выбор, не будем его за это осуждать, но и он в итоге оказывается не самым плохим парнем. Изначально мы хотели, чтобы Павел был ловкач, lucky-man — всё у него получается, всё в руках спорится, всё делается. Он очень привлекателен как мужчина, под напором его обаяния сложно сказать «нет». Наверное, если такой мужчина поставил себе целью обольстить кого-то, ему это не составит большого труда. Все наши герои в начале не тождественны себе в конце фильма — все эти коррупционные перипетии меняют их необратимо. Но, конечно, меняются только люди, а система остается неизменной.
— Тема чиновничества становится всё более популярной в кино и литературе: сериалы «Домашний арест», «Год культуры», «Последний министр», фильм по книге Александра Терехова «Немцы», относительно недавний роман «Улица Ленина» Шамиля Идиатуллина. Какими вам видятся чиновники? Это представители определенной страты, вынужденные играть по правилам, или особая порода людей, готовых продавать душу за возможности и быт класса люкс?
— Хочется понять, кто эти люди. Нельзя на всех навешивать один ярлык — «циники и взяточники». В фильме мы исследуем феномен злоупотребления служебным положением и неслучайно выбрали сферу здравоохранения, где цена злоупотребления — человеческая жизнь. Интерес к миру чиновничества не нов, это было и в советском кинематографе. Фильмов много: «Забытая мелодия для флейты» с Леонидом Филатовым, «Слезы капали» Георгия Данелии с Евгением Леоновым, «Прохиндиада, или Бег на месте» с Александром Калягиным. Да и потом, у этой темы есть большой литературный бэкграунд — Гоголь, Салтыков-Щедрин, Чехов. Образ чиновника постоянно мутирует, и это отражает перемены, происходящие в нашем обществе и государстве. Мне меньше всего хотелось бы навешивать ярлыки и демонизировать людей, оказавшихся в этих обстоятельствах, на высоких чиновничьих креслах. Скорее хотелось показать, насколько это опасно и страшно, какие чудовищные последствия могут иметь эти инфантильные, эгоистичные поступки.
Время новой юности
— «Чиновница» — такая же драма взросления, как и ваши предыдущие фильмы «Хороший мальчик» и «Выше неба»?
— По большому счету да. Мне нравится жанр драмы взросления, потому что я верю, что пока мы живы, Бог ждет от нас перемен. Мы должны расти, развиваться, меняться. Я верю в человека, в то, что у нас всегда есть шанс стать лучшей версией себя.
— Взросление вы понимаете как достаточно растянутый во времени период, это не обязательно переход от юности к взрослости?
— Да, конечно, в фильме «Хороший мальчик» взрослеет не только 15-летний герой Семена Трескунова, но и директор школы, которого играет Михаил Олегович Ефремов. Никогда не поздно перейти с детской, инфантильной позиции в состояние взрослого человека, который берет ответственность за свои поступки, который не ищет виноватых, а понимает причинно-следственную связь всего того, что с ним случилось в жизни, и того, что есть на данный момент.
— Можно никогда не повзрослеть?
— Можно, конечно. А можно родиться уже старичком и вообще не пройти стадию детства. Жизненный опыт на то и дается, чтобы мы смирились, стали мудрее. Многие люди упираются до гробовой доски, а есть дети, которые изначально приходят в этот мир очень взрослыми, такие осознанные души с высоким уровнем ответственности.
— Что-то не представляю.
— Ну что вы, такие дети часто бывают в многодетных семьях. Например, старший ребенок в семье заботится о малышах. Или дети, которые рано уходили во время войны в партизанские отряды или даже прорывались в действующую армию. Они не ждали, что их спасут, не считали, что во всем виноваты старшие, не ждали любви. Они сами любили, сами действовали, сами прокладывали себе «дорогу жизни».
— Наше время располагает к инфантильности?
— Границы молодости объективно сдвинулись. Это следствие научно-технического прогресса и того, что продолжительность жизни человека увеличилась, но основные периоды не сократились, а пропорционально растянулись во времени. Если ты живешь 30 лет, как Александр Македонский, ты должен в десять стать взрослым человеком. Если 90 или 120, к чему человечество стремится, то можно согласиться с ВОЗ, которая уже сегодня признает, что до 65 — это средний возраст, а пожилой начинается гораздо позже. Вся Европа, Корея, Япония — примеры того, что можно вести активный образ жизни и действительно быть, а не только называться человеком среднего возраста. Но современному миру, который тотально исповедует культуру потребления, как будто невыгодно, чтобы человек взрослел. Чем дольше ты находишься в неосознанном состоянии вечно алчущего каких-то новых гаджетов потребителя, тем лучше. Чем дольше ты консьюмерист и просто человек, ждущий, что тебя полюбят, дадут тебе новую игрушку и дальше весь этот вечный веселый карнавал продолжится, тем лучше. Но взросление неизбежно. Всё, что происходит сейчас с нами в мировых масштабах, например та же пандемия, — это тоже про взросление. Нас как будто призывают к ответственности, к ограничениям, к порядку, дисциплине во всем.
«Незаменимые есть»
— Расскажите про ваш предыдущий хит — фильм «Доктор Лиза». Насколько сложно снимать историю положительной героини, не боялись съехать в житийность?
— Лиза Глинка не положительная, а очень сложная героиня, мимо которой вообще нельзя пройти. Вот кто, кстати, не боялся брать на себя ответственность. Любой человек, обратившийся к ней за помощью, всегда ее получал, потому что это был ее принцип. Она считала, что если у нее есть силы и возможности помочь, нужно это сделать. Она рисковала жизнью, что-то недодавала своей семье, своим детям, подвергалась чудовищной публичной травле и хейту в соцсетях. Она занималась уличной медициной, которая сравнима разве что с военной. К таким бездомным даже не приезжает скорая помощь — там страх и ужас. А для нее это была ежедневная работа. Она, кстати, никогда не называла своих подопечных бомжами, она говорила «пациенты», занималась паллиативной медициной и в этом стала первопроходцем в нашей стране.
— Паллиативная медицина долгое время считалась чуть ли не бессмысленной, и Елизавета Глинка перевернула это представление?
— У нас считалось, что паллиативная медицина и не медицина вовсе. Если ты уже проиграл в борьбе за жизнь пациента, если пациент обречен, то медицина в этом месте заканчивается. И никто не думал о том, что уход из жизни тоже должен быть достойным и безболезненным. Это вообще не считалось задачей медицины. Одним словом, чтобы рассказать о Елизавете Петровне Глинке, не хватило бы и 15 фильмов — она сложный и противоречивый герой, личность огромного масштаба, доктор с бездонным сердцем. Мы не хотели делать «житие святой Елизаветы», мы хотели показать живого человека. И именно то, что она живая, противоречивая, — это намного круче, чем если бы она была какая-то правильная во всем. Она курила, могла выпить, ругалась матом, очень весело и очень смешно шутила, была в чем-то авантюрна, непредсказуема, но она была потрясающей. Она уникальная, и на ее примере можно сказать, что незаменимые все-таки есть.