Климатический протекционизм: торговые войны пойдут под зеленым флагом
Успехи саммита COP26 в Шотландии оказались намного скромнее ожидаемых: никаких серьезных обязательств по ограничению глобального потепления крупнейшие державы на себя не взяли. Скорее всего, меры будут приниматься в одностороннем порядке и преимущественно те, которые выгодны самим ведущим экономикам планеты. Не в последнюю очередь осуществляться будут те шаги, которые имеют протекционистский смысл. Первые конфликты вокруг «климатических пошлин» уже начались. Дальше, скорее всего, будет острее. Подробности — в материале «Известий».
Деглобализация как процесс началась еще после кризиса 2008 года. Немногие сначала обратили внимание, что объем торговли между странами, хотя и рос по-прежнему, но начал уступать темпам роста мирового ВВП (которые тоже замедлились по сравнению с нулевыми). Параллельно стала снижаться роль ВТО, за членство которой на рубеже 1990–2000-х годов приходилось бороться. Дохийский раунд, начатый еще в 2001 году, так ни к чему и не привел, а возможности организации влиять на поведение стран-членов ограничивалось, например, недостатком судей, назначение которых блокировалось ключевыми государствами.
После 2016 года ситуация обострилась. Недовольство глобализацией и свободной торговлей стало ощущаться еще сильнее, так как надежды на всеобщий рост уровня жизни в результате этих процессов не оправдались. В плюсе оказались Китай, «азиатские тигры», в меньшей степени Индия и ряд других развивающихся государств, а также наиболее богатые граждане развитых стран. Среднему классу в США и Западной Европе экономическое развитие последних 30 лет мало что дало.
Эти голоса в числе прочего позволили Дональду Трампу одержать победу на выборах президента США. Буквально первое, что он сделал на своем посту, — уничтожил Транстихоокеанское партнерство (потенциально крупнейшую зону свободной торговли в мире), а через год с небольшим развязал полноценную торговую войну с Китаем, в ходе которой были введены запретительные пошлины на сотни миллиардов долларов. Часть из них не отменили до сих пор, хотя Трампа в Белом доме нет уже 10 месяцев. Параллельно введение цифрового налога и споры между Boeing и Airbus привели к конфликту между США и ЕС, что также отразилось в учреждении пошлин.
Коронавирусный кризис только усилил торговые трения. Фактически каждое из государств в ситуации пандемии решило спасаться своими усилиями, проблемы были даже внутри Евросоюза. Торговые цепочки оказались разрушены: резко подорожали фрахтовые услуги, а в портах возник сильнейший дефицит контейнеров. Наконец, возник дефицит в разных отраслях, от энергетики до полупроводников. В последнем из секторов большинство стран мира ранее полагались на двух крупных участников рынка: Тайвань и Южную Корею. Теперь другие страны, начиная с США, решили не полагаться на милость глобального рынка, а развивать свою собственную индустрию микрочипов.
Фрагментация мирового экономического пространства совпала с усилением борьбы с изменением климата, пик которой пришелся на 2020–2021 годы. Были анонсированы «зеленые курсы» в США, Евросоюзе, Китае и других странах, поставлены нормативы по обнулению углеродного следа к середине XXI века.
Углеродный след в разных государствах разный. В развитых странах уровень выбросов на душу населения, как правило, больший за счет высокого уровня потребления. С другой стороны, новые развивающиеся страны резко увеличивают эмиссию углекислого газа, тогда как старые мировые экономические лидеры стабилизировали ее или даже снижают. К примеру, Китай в начале 2000-х годов производил около 4 млрд т CO2, а сейчас эта цифра увеличилась до 12 млрд т в год. Напротив, в Евросоюзе за 20 лет выбросы снизились примерно на 10%. Ключевой причиной такого расхождения является перенос значительной части тяжелой индустрии (особенно наиболее простых производств вроде цементного и сталелитейного) в развивающиеся страны. Разумеется, не стоит забывать о более развитом энергосбережении (часто требующим, впрочем, серьезных инвестиций, которые может потянуть только уже богатая страна), а также приверженности Китая и других развивающихся стран грязным источникам топлива — в первую очередь углю, являющемуся там до сих пор самым значимым компонентом энергетического баланса.
Как бы то ни было, но такая «разность потенциалов» навела на мысль, что можно добиться одним ходом сразу двух целей — обеспечить выполнение целевых показателей по выбросам и поддержать национального производителя. Последний такой ход сделали США и ЕС, объединившись на саммите в Риме. В совместном заявлении они пообещали ввести пошлины или другие заградительные меры против «грязных» алюминия и стали. В первую очередь выпад был сделан в адрес Китая (и это даже не скрывалось), являющегося крупнейшим производителем обоих металлов. В случае с алюминием — контролирующим более половины мировой выплавки.
Подробностей к этому совместному заявлению до сих пор не появилось, так что судить о характере и охвате протекционистских мер сложно. Пока выглядит так, что они могут вступить в силу через три года. Хотя Китай является главной целью ограничений, они могут рикошетом задеть и других крупных производителей, включая Россию.
Данный проект во многом вдохновлялся масштабной программой Евросоюза о введении углеродного налога. Он затрагивает любые виды продукции, импортируемой в страны союза, и представляет собой пошлину, размер которой будет зависеть от объема CO2, выброшенного в атмосферу при производстве единицы того или иного товара. В Европе утверждают, что такими мерами намерены бороться против выноса производства в другие страны, где не столь щепетильно относятся к выбросам. Отметим, что затруднения с соответствием жестким экологическим стандартам стали одной из причин (хотя и не единственной) планомерного закрытия производств на континенте и их переноса в другие страны начиная с 1970-х годов. Однако на протяжении минувших десятилетий экологическая составляющая такого переноса мало кого волновала.
Схожие инициативы появляются теперь в США, Канаде и Японии. Предлагаемые меры довольно популярны среди разных политических сил: левые собираются что-то сделать по поводу изменения климата, а правые стремятся «вернуть рабочие места на родину». Хотя по большей части это «удар по площадям», заградительные пошлины не так уж и трудно направить против конкретной страны.
Разумеется, страны, которые от такой практики пострадают, сидеть сложа руки не будут. К примеру, Китай, у которого в последнее время сильно ухудшились отношения с Австралией, резко ограничил поставки разнообразных товаров из этой державы на миллиарды долларов. Традиционная зависимость китайской промышленности от австралийского импорта Пекин не остановила.
В условиях спада значимости ВТО и проблем с назначением судей, оспорить протекционистские меры будет непросто — последний конфликт между США и Китаем прошел вообще без участия организации. В связи с этим вероятность контрмер со стороны развивающихся государства, которым перейти на безуглеродную или малоуглеродную экономику будет труднее, выглядит весьма вероятной.
Если добавить к этому общее увлечение различных стран и блоков «стратегической автономией» (особенно широко этот термин используется в Брюсселе), а также кризис производственных цепочек, будущее глобализации в 2020-е годы выглядит довольно сомнительным. Весьма вероятно, что американо-китайские торговые войны и эпидемия коронавируса с ее «вакцинным протекционизмом» показали тизер совсем близкого будущего, где производственные цепочки будут по возможности концентрироваться в одной стране или регионе, а «локализация» станет столь же важным термином, что и глобализация в 1990–2000-х.
