Кровавый чардаш: как венгры устроили первую «цветную революцию»
65 лет назад, 23 октября 1956 года, в Будапеште началась многотысячная демонстрация с требованиями вывода советских войск из Венгрии и отстранения от власти коммунистов. Тем же вечером в стране начались кровопролитные беспорядки, жертвами которых стали десятки венгерских коммунистов и просто сочувствовавших советской власти. Историки и журналисты, как правило, называют это противостояние без лишней патетики — «венгерские события». Но то был один из самых опасных политических кризисов времен холодной войны. Как это было, вспоминали «Известия».
Сапоги над городом
Советский блок был сложной и противоречивой конструкцией. Но почему в 1956 году «рвануло» именно в Будапеште? В Венгрии, с ее сильными традициями национализма, советская власть приживалась с трудом. В отличие от Чехословакии, Польши, Югославии даже после победы над гитлеровской Германией прокоммунистические партии в этой стране не получили большой популярности. Многие венгры, мягко говоря, без восторга относились к тому, что Венгрия после войны оказалась в «зоне влияния» Советского Союза. К тому же лидер коммунистов (официально партия в 1948–1956 годах называлась Венгерской партией трудящихся) Матьяш Ракоши проводил политику, которая не могла устраивать свободолюбивых мадьяр. В этом смысле он уступал и польским, и чехословацким лидерам, и вождям тогдашней ГДР, не говоря уж о югославском маршале Тито.
Зато венгерского соратника ценил Сталин. В 1940 году Советский Союз обменял получившего пожизненный срок в профашистской Венгрии Ракоши на... знамена венгерских полков, захваченные войсками Ивана Паскевича в 1849 году во время подавления мадьярского восстания против австрийцев. Но оказавшись у власти, Ракоши чересчур развернулся даже по меркам того времени. Из 9 млн венгров 400 тыс. отправились на каторгу, еще около 800 тыс. находились «на карандаше» у органов. И процессы продолжались, в том числе и внутрипартийные чистки. Так, в заключении оказался и будущий лидер страны Янош Кадар.
Венгрия стала «слабым звеном» в цепочке «стран социализма». Неудивительно, что после смерти Сталина и осуждения политики «необоснованных репрессий» в финале ХХ съезда КПСС эта страна всерьез забурлила. К тому же в 1955 году после амнистии из СССР домой отправились венгерские военнопленные — пособники нацистов, бывшие гитлеровские офицеры и каратели. Во многом именно они стали лидерами протестного движения, направленного против Ракоши и его соратников.
В парке Варошлигет, в центре венгерской столицы, стоял массивный памятник Сталину. И для студенческой будапештской молодежи, и для вернувшихся из плена гитлеровских вояк он стал символом «темных времен Ракоши». Статую превратили в черепки. Несколько недель над Будапештом, на постаменте, возвышались только сапоги вождя. Они стали своеобразным символом восстания.
Молниеносная реакция
Уже на следующий день, 24 октября, в Венгрию из Москвы прибыли два члена президиума ЦК КПСС — Анастас Микоян, Михаил Суслов и председатель КГБ генерал Иван Серов. Как считалось, лучшие кризисные управленцы СССР с опытом работы в военное время, в том числе на оккупированной территории. Кстати, самолет с этими ответственными товарищами посадили в Секешфехерваре: международный аэропорт Ферихедь в Будапеште считался небезопасным.
В советском посольстве в Будапеште работали два будущих председателя КГБ СССР — Юрий Андропов и Владимир Крючков. Работали они в те дни напряженно, стараясь не впадать в панику, хотя ситуация складывалась жутковатая. Андропов видел повешенных на телеграфных столбах коммунистов. Однажды повстанцы обстреляли его автомобиль — и ему вместе с водителем пришлось возвращаться в посольство «огородами».
Дипломат Олег Трояновский вспоминал, что и много лет спустя Андропов снова и снова возвращался к своим тревожным венгерским впечатлениям 1956 года: «Вы не представляете себе, что это такое, когда стотысячные толпы, никем не контролируемые, выходят на улицы». Но Москва высоко оценила профессионализм и твердость чрезвычайного и полномочного посла СССР в условиях, приближенных к боевым, — и карьера Андропова пошла вверх.
Никита Хрущев надеялся, что проверенный коминтерновец Имре Надь сумеет успешно заменить Ракоши и проведет в Венгрии десталинизацию на советский манер. Но Надь в кризисной ситуации дрогнул. Он, несмотря на давние связи с Москвой, то ли спасовал перед напором правых, то ли сознательно решил сменить приоритеты. Микоян, Суслов и Серов рапортовали, что своими уступками Надь приведет Венгрию к отказу от социализма, а это означало крах всего советского блока. Ставки в холодной войне были слишком высоки, чтобы Кремль отнесся к такой перспективе безучастно. Но незамедлительно снимать Надя с должности Москва не решилась.
Борьба миров
Истинные дирижеры венгерских событий находились «по ту сторону железного занавеса». Не обошлось в этой истории и без ядерного следа. Испытание водородной бомбы в СССР произвело сильное впечатление и на Вашингтон, и на его европейских союзников. Для своих секретных разработок Советский Союз использовал венгерские урановые рудники. Неудивительно, что американские спецслужбы сделали ставку на воинственный, горячий нрав потомков Аттилы. 1 апреля 1956 года была создана БНД — Федеральная разведывательная служба ФРГ, действовавшая под прямым руководством американцев. Пропаганда велась изобретательно — от провокационных радиопередач на венгерском языке до переброски агитационных листовок на воздушных шарах.
Толпа людей на улице в Будапеште
«Товарища Имре» с разных сторон подталкивали к полному разрыву с Кремлем. На пропагандистском фронте проявили себя политические силы разных оттенков — от социал-демократов до крайне правых. C вожаками венгерских боевиков на австрийской территории встретился вице-президент США Ричард Никсон. О поддержке венгерского «стремления к свободе» говорил и президент Дуайт Эйзенхауэр. Кроме того, с поддержкой Надя выступил 87-летний адмирал Миклош Хорти — диктатор Венгрии в 1920–1944 годах, успевший бежать в Португалию союзник Гитлера. Вряд ли коммунисту Имре Надю пришлась по душе поддержка военного преступника, но так складывалась политическая ситуация.
Операция «Вихрь»
Несколько дней Надь придерживался осторожной тактики, заверяя Москву в верности союзническим соглашениям. Но 28 октября «товарищ Имре» неожиданно выступил по радио с речью, которая противоречила всему, что он заявлял ранее. Он объявил о роспуске Венгерской народной армии, о запрете правящей Венгерской партии трудящихся (коммунистической, которой сам руководил), о необходимости вывода советских войск из Венгрии и о создании Революционного военного совета, к которому переходит вся власть в стране. Еще через два дня он объявил о выходе Венгрии из Организации Варшавского договора. Восстание обрело вождя, которого в СССР вполне резонно считали «перебежчиком». В Кремле, на Лубянке и на Старой площади окончательно поняли: бывший коминтерновец сделал ставку на разрыв с СССР. Надь не просто стал неуправляемым, он перешел на другую сторону баррикад.
Всё это время в Будапеште продолжались расправы не только над коммунистами, но и над всеми, кто сочувствовал советской системе. Лидеры восстания клеймили не только социализм, но и всё, что связано с Россией, вплоть до системы Станиславского, от которой призывали отказаться театральных актеров. А главное — на улицах проливалась кровь, и ни Надь, ни другие силы, стоявшие за восстанием, не могли (или не хотели) остановить эту бойню.
Только после этого Хрущев решился на жесткое подавление беспорядков. Пришлось спешно организовать новое правительство Венгерской Народной Республики, которое официально обратилось к Советскому Союзу за военной помощью «против реакционных сил». Возглавил это правительство Янош Кадар — политик, пострадавший от репрессий во времена Ракоши, но не собиравшийся порывать с Москвой. Этому назначению предшествовали тайные полеты в СССР, беседы с Хрущевым, который убедился: Кадар сумеет удержать власть. Выбор оказался удачным: ему удалось вывести Венгрию и из политического, и из экономического кризиса. Повстанцы, а вслед за ними и Надь, выходили на улицы под лозунгом «Кто не с нами, тот не венгр!». Кадар провозгласил примирительный, компромиссный тезис: «Кто не против нас, тот с нами!».
Операцией под кодовым названием «Вихрь» командовал маршал Советского Союза Иван Конев. То, что венгерские события не переросли в масштабную войну, — во многом заслуга Конева, его воли, его профессионализма. Три дня в Будапеште шли уличные бои, во многом спровоцированные воззваниями радиостанции «Свободная Европа» (СМИ, внесенное в РФ в список иноагентов), в которых говорилось, что НАТО вот-вот вмешается в ситуацию. В реальности об этом и речи не шло. 10 ноября Советской армии удалось подавить все основные очаги сопротивления.
Локальные стычки продолжались еще больше месяца. А потом — тишина. Мятеж так и не перерос в революцию, но не случилось и контрреволюции. Потери среди повстанцев составили 2652 человека погибшими и около 20 тыс. ранеными, включая тех, кто стал жертвой неумелого обращения с оружием и других несчастных случаев. Потери Советской армии за всё время конфликта — 669 погибших, 1251 раненый.
Имре Надь 16 июня 1958 года был приговорен к смертной казни за государственную измену. Писать прошение о помиловании он отказался.
После драки
Самое удивительное, что Советскому Союзу и Венгрии удалось сравнительно быстро успокоить страсти. Помогла экономика: Кадар, новый руководитель Венгрии, сделал ставку на повышение уровня жизни, а его невозможно было достичь без сотрудничества со «старшим братом». Он оставался у власти до 1988 года — и его эпоха получила название «гуляш-социализм». Для Венгрии это было время стабильности и экономического расцвета. Советский Союз охотно закупал и легендарные венгерские консервы, и электронику, и знаменитые автобусы «Икарус». В наше время венгерские заводы стали жертвами политики Европейского экономического союза.
Сегодня Имре Надь для венгров — официально признанный национальный герой, даже документы о его сотрудничестве с НКВД в сталинские времена, которые передал венгерским товарищам Михаил Горбачев, не опубликованы и закрыты для доступа. А могила Яноша Кадара и его супруги разграблена крайне правыми политическими оппонентами давно ушедшего лидера. Их останки бесследно исчезли. Но в то же время многие венгры испытывают ностальгию по временам «доброго короля Яноша».
Разрушенное здание Верховного суда Венгерской республики
Венгерские события сразу в нескольких отношениях стали «пробным камнем». Во-первых, испытание на прочность прошел «социалистический лагерь». Во-вторых, Москва поняла, что НАТО не без уважения относится к границам сфер влияния в Европе. 31 октября Эйзенхауэр в радиообращении к нации (которое во многом было адресовано Кремлю) заявил, что Соединенные Штаты верны обязательствам Ялты и Потсдама и не будут вмешиваться во «внутренние дела» других стран. Запад активно проводит пропагандистскую экспансию против коммунистических правительств, действует по линии разведки, но к большой войне ради венгров (или восточных немцев, поляков — далее по списку) не готов. Это добавило уверенности советским дипломатам, да и «товарищу Хрущеву лично». Ну а для спецслужб венгерские события стали репетицией будущих «цветных революций» и борьбы с ними.
После 1956 года Восточный блок не раз лихорадило. Трудно не вспомнить и чехословацкие события 1968 года, и волну «бархатных революций» горбачевского времени, поставивших точку в истории «социалистического лагеря». Но венгерские события 1956 года так и остались самым кровопролитным конфликтом в 35-летней истории европейских «стран социализма».
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»
