Президент Польши Анджей Дуда, выступая 23 августа в Киеве, высказал проникновенные слова: «Мы прекрасно знаем, что чувствует человек, лишающийся имущества и достоинства, человек, у которого пытаются отобрать его собственную национальную идентичность, которому говорят «это не твоя страна».
Можно было даже подумать, что это весьма смелое заявление в адрес украинских властей, которые проводят тотальную украинизацию даже на бытовом уровне. И непосредственно в адрес президента Владимира Зеленского, который недавно обратился к жителям Донбасса: если вы не согласны с нашей политикой, то уезжайте из своего дома, где вы веками жили и говорили на родном языке.
Но нет, Дуда адресовал эти слова не русским, а «украинским братьям»: дескать, поляки понимают вашу ситуацию, ваши чувства, страдания, вы можете рассчитывать на нашу поддержку.
Эти слова весьма показательны. Для польского президента, как и для большинства европейских политиков и СМИ, никаких русских нет — ни в Донбассе, ни на территории остальной Украины, ни в Крыму. Как их «нет» в Приднестровье или в странах Балтии. Причем дело касается не только русских. Для ЕС и Запада в целом нет абхазов и осетин в непризнанных ими республиках на Кавказе, нет сербов в Косово, нет сторонников власти в Сирии, Венесуэле, Белоруссии, наконец, в России. Они чудесным образом «испаряются» в качестве обладателей каких-то законных прав и, соответственно, объектов гуманитарной обеспокоенности Европы и США: «нет человека — нет проблемы». Прежде всего, проблемы его прав, включая базовые: прав на жизнь, здоровье, образование на родном языке, доступ к элементарным благам цивилизации — свету, воде, почтовым и банковским операциям и т.п.
Хорошо помню, как в советское время очень бурно обсуждалась особенность применения нейтронной бомбы: мол, имущество и территория остается, а люди исчезают. Сегодня СМИ и политики Запада напоминают именно тот пугающий воображение образ нейтронного оружия. В их высказываниях люди (по национальному или политическому признаку) «исчезают», зато остаются территории, границы, интересы государств и т.п. В Крыму, дескать, никакого волеизъявления населения (причем не только в 2014 году) не было, да и теперь там только российские военные и небольшая группа «угнетенных» крымских татар. Ну и еще какие-то персонажи из актуальной киевской мифологии, которые якобы мечтают о тотальной украинизации Крыма по модели нынешней Украины. Всё, дальше — пустыня. Ни людей, ни их мнения, ни истории, ни этнокультурного контекста. «Це — Украина», мы за вас так решили.
То же самое — в Донбассе, в Приднестровье, в Абхазии, Южной Осетии… Везде для западного взгляда есть либо Россия как «оккупант», либо некие небольшие группы сопротивления, чьи права непонятно кем постоянно нарушаются.
Именно эта гуманитарная избирательность Запада фактически и стала одним из ключевых моментов для выбора линии поведения России в сложнейших ситуациях. Было очевидно, что за людей (а они все же присутствуют на этих территориях) никто не заступится, никакой Европарламент или правозащитные структуры. Это стало решающим фактором и для крымчан, и для всех тех, кто восстал против прозападных сил на постсоветском пространстве. У всех перед глазами позорное «негражданство» в Прибалтике, разрушение православных святынь в Косово, гробовое молчание ЕС и других европейских структур по поводу нарушения прав русских и вообще любых национальностей, если они не сделали «правильный» выбор. «Нейтронная бомба» европейских СМИ и структур их убирает с повестки. Хотя кто сказал, что русофобия безобиднее гомофобии?
В Крыму и Донбассе не поверили «майданным» заверениям на тему: «мы не против России и русских, и мы вовсе не за Бандеру». Как выясняется — правильно не поверили. А вот в то, что их права никто, кроме России, защищать не будет, поверили совершенно справедливо. Права небольших венгерского или румынского нацменьшинств на Украине отстаивали жестко и решительно, а вот миллионы русских, веками проживавших на своих землях в разных странах, включая государства ЕС — опять «испарились» для столь щепетильных в иных ситуациях с нарушением прав человека европейцев.
Тот же польский президент в свое время назвал некие условия, при которых возможны конструктивные отношения с Россией. Одно из них: «ничего о нас без нас» — никто больше не должен принимать решения о судьбах народов и малых стран через их голову.
Нас призывают учитывать озабоченности Украины, Польши, стран Балтии при реализации энергетических проектов. А Сербию буквально силой заставили принять волю косоваров. Но вот приднестровцев, крымчан или абхазов никто спрашивать не собирается, за них определяя, в каком государстве они должны быть, на каком языке учиться их детям и в какие альянсы интегрироваться.
Там же, в Киеве, министр экономики и энергетики ФРГ Петер Альтмайер высказал удивительные, но очень характерные слова: «Мы не позволим превратить Крым в слепое пятно на карте». Это говорит представитель страны, которая ввела экономическую, гуманитарную, информационную, телефонную и т.п. блокаду против населения полуострова, поддержала перекрытие доступа к питьевой воде, не осудила обрыв экстремистами энергоснабжения Крыма. Для Запада действительно Крым, как и другие не прозападные (а только в этом их «вина») регионы мира, стали «слепыми пятнами», на которых «отсутствуют» люди, их свобода выбора языка, лидеров, государственной принадлежности.
Глубоко убежден, что эпоха, в которую судьбы народов и даже небольших групп населения решались крупными мировыми игроками — державами, военными альянсами, — действительно должна уходить в прошлое. «Советские» способы, вроде передачи Крыма в 1954 году, да и «продажа» территорий вместе с людьми, как было намного раньше, например, с Аляской, сегодня уже не могут быть нормой. Знают ли в Европе или в Америке, что думает население Крыма о перспективе возвращения в Украину? Или мнение людей (если признать сам факт их существования) в ДНР и ЛНР, в Приднестровье, в Южной Осетии, в Абхазии о том, как именно и с кем (или без кого) они хотят дальше жить?
Конечно же, знают. Но именно поэтому и старательно делают всё возможное, чтобы голос этих людей не звучал на международных площадках и в мировом информационном пространстве.
«Нормандский формат» и Минские соглашения были честной попыткой повести дело к прямому диалогу между Киевом, Донецком и Луганском с учетом интересов всех сторон. Но для Украины и ее западных союзников оказалось более выгодным представить всё в виде «российской агрессии», и весь процесс из-за этого встал. Лучше продолжение смертей, чем признание наличия внутреннего конфликта. Ибо как внутренний он вполне разрешим. А вот в виде «агрессии» решения у него нет вообще, ибо с людьми в ДНР и ЛНР говорить не хотят принципиально. «Их там нет».
Аналогично в свое время уже был парафирован молдавскими властями известный «план Козака» по Приднестровью. Но буквально за одну ночь сценарий был сорван по одному звонку от западных партнеров Кишинева: их не устраивала компромиссная с приднестровцами реинтеграция, а нужна была, как и сейчас в Донбассе, показательная победа прозападных сил.
Чтобы выйти из этих тупиков, политикам на Западе придется сделать почти невозможное: признать наличие людей в Крыму, как и в ДНР и ЛНР и в других непризнанных республиках, и их права на уважение собственного выбора, без «подталкивания» к нему разного рода санкциями и блокадами. Демократия — это не внешняя («мы за Запад!»), а внутриполитическая категория. И это значит, что люди с «нетрадиционной» (с точки зрения Запада) геополитической ориентацией имеют такое же право на реализацию своих прав и интересов, как и «правильно» ориентированные.
Запад первым нарушил принцип отказа от попыток силой изменить границы в Европе, совершив агрессию против Югославии. Не надо сегодня совершать новую ошибку и нарушать другой важный принцип уважения к праву народов на самоопределение.
Дело за малым: Европе пора начать исповедовать европейские ценности. Без досадных исключений по национально-геополитическому признаку. И мы все удивимся, насколько меньше вдруг станет конфликтов на континенте.
Автор — заместитель председателя Совета Федерации
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
