Тянут за язык: в Латвии заявили о праве ликвидировать русские школы
Правительство Латвии подготовило ответ на запрос Европейского суда по правам человека относительно изгнания из школ нацменьшинств в этой стране русского языка. Речь, как всегда, пошла о «советской оккупации» и защите латышской идентичности. Официальная Рига не собирается отказываться от своей политики латышизации учебных заведений нацменьшинств. Со своей стороны русские родители из Латвии, завалившие ЕСПЧ сотнями исков, заявляют о своей решимости продолжать добиваться справедливости через международные судебные инстанции. Подробности — в материале «Известий».
Последовательное вытеснение
В Латвии русский является языком повседневного общения для 35% населения. Тем не менее местные власти неизменно демонстрировали готовность заставить русских школьников обучаться на латышском языке. Первый этап латышизации школ национальных меньшинств закончился в 2004 году, когда власти, невзирая на многотысячные митинги протеста, проводившиеся русскими родителями и детьми, «продавили» в этих учебных заведениях пропорцию, по которой 60% предметов стали преподаваться на государственном языке. В итоге в течение пятнадцати лет в средних школах нацменьшинств Латвии действовала билингвальная система, по которой до 40% предметов русские дети могли изучать на родном языке.
Постепенно все к такому положению дел привыкли, но в 2018 году государство сочло, что наступило время сделать следующий шаг. Три года назад правительство приняло, а парламент и президент утвердили новые поправки к закону об образовании, предусматривающие реализацию новой «школьной языковой реформы». Она началась в 2019-м, а завершится к сентябрю 2021-го. Отныне в бывших «русских» средних школах на латышском будут преподаваться 80% предметов, а в начальных — не менее 50%. Также, согласно правилам кабинета министров, с 1 сентября прошлого года латышский стал основным во всех учреждениях дошкольного образования — что также существенно сократило возможности русских детей получать образование на своем родном языке.
Билингвальный учебник по математике, по которому учатся дети в русской школе в Латвии
У многих русских родителей такая политика государства по отношению к значительной части своих налогоплательщиков вызвала возмущение. Люди указывают, что латышский — язык маленького народа, нигде за пределами Латвии он не востребован. Родители опасаются, что их дети, выйдя за порог «постреформенных» школ, не будут обладать объемом знаний, достаточным для поступления в престижные вузы и для последующей успешной карьеры. При этом, видя планы властей по окончательной ликвидации русскоязычного образования, русские родители всё больше поглядывали в сторону частных школ. Многие готовы были платить деньги за право выучить отпрыска на родном языке. Однако власти сочли необходимым не оставить детям и родителям даже и этой лазейки — частным средним школам преподавание на русском языке запретили тоже.
После того как законодательные нормы по латышизации государственных школ нацменьшинств были приняты, оппозиционная партия «Согласие» (обладающая, кстати, крупнейшей фракцией в парламенте) подала иск в Конституционный суд (КС) Латвии. В партии заявили, что новые положения образовательного законодательства противоречат статьям конституции Латвии, гласящим, что жители страны не должны ущемляться по национальному признаку. Суд рассматривал этот иск почти год и в итоге в апреле 2019-го пришел к выводу, что перевод образования нацменьшинств в государственных и муниципальных школах на латышский язык конституции никак не противоречит.
По частным школам в КС был подан отдельный иск. Причем суд рассматривал несколько исков, объединенных в одно дело, — в том числе поданные отцом двоих учеников школы Latreia докторантом права Тенгизом Джибути и группой родителей, представляющих детей из нескольких других частных учебных заведений. Однако надежды не оправдались: 15 ноября 2019 года КС опубликовал свой вердикт, в котором пришел к выводу о законности запрета преподавания на русском языке в частных школах. Обсуждение исков, поданных родителями, проводилось без протокола и за закрытыми дверями. Позже суд представил объяснение своего решения, обосновав его восстановлением исторической справедливости. «Принимая во внимание исторические обстоятельства, которые появились в результате длительной оккупации и русификации, а также существующую ситуацию с использованием государственного языка, Конституционный суд считает, что законодатель, регулируя использование языка в учебных процессах в частных учебных заведениях, обеспечил соответствующее соотношение государственного языка к другим в достаточной степени для того, чтобы национальные меньшинства сохранили свою идентичность», — заявили в учреждении.
Родители не сдаются
В ответ Тенгиз Джибути и его единомышленники дали понять, что намерены искать справедливости на более высоком уровне — в Европейском суде по правам человека. «Я твердо намерен идти до конца и верю в обоснованность своих аргументов, а права моих детей нарушаются. Но хочу напомнить, что один в поле не воин. ЕСПЧ гораздо более внимательно относится к массовым жалобам — это означает важность ситуации для родителей. Поэтому призываю и других родителей, которые видят нарушения прав своих детей, не пожалеть времени и заполнить формуляр жалобы в ЕСПЧ», — заявил Джибути. И у него нашлось достаточно сторонников — многие люди отмечают, что принятые властями решения ухудшили качество образования, получаемого русскоязычными детьми.
Участники массового шествия в знак протеста против перевода школ национальных меньшинств на латышский язык обучения
Так, проживающий в Даугавпилсе учитель химии Александр Ливчак под самый конец 2019 года опубликовал в соцсетях сообщение о том, что в школах нацменьшинств ныне преобладают педагоги предпенсионного возраста. «Это делает работу школ чересчур консервативной, снижает драйв, замедляет появление новых идей, подходов, смелых экспериментов. Также появляются риски одномоментного ухода на пенсию костяка коллективов. Кадровый резерв для замены стареющих педагогов не создан. Требуемое законом общение русского учителя с русскими детьми на латышском языке провоцирует нервные срывы у детей, родителей и учителей, во многих случаях резко снижает производительность учебной деятельности, утомляет, демотивирует. Дети перестали читать. Даже своих учеников — победителей олимпиад высокого уровня мне очень сложно мотивировать читать книги», — констатирует преподаватель.
Ликвидацию русских школ несколько замедлила пандемия COVID-19 и связанный с ней карантин. Весь учебный процесс на полтора года переместился в онлайн — а при данном типе обучения некому следить за тем, как исполняются нормы нового закона. Сейчас в латвийском минобразования выражают надежду, что с осени учеба в школах снова перейдет в очный режим — сейчас государство всеми силами подталкивает педагогов к тому, чтобы все они побыстрее вакцинировались. А это значит, что законодательные нормы о языке обучения вновь приобретают актуальность. Однако русские родители время, проведенное на карантине, не теряли — следуя призывам Джибути, Латвийского комитета по правам человека, оппозиционных партий «Русский союз Латвии» (РСЛ) и «Согласие», люди отправляли в ЕСПЧ иск за иском.
Всего в Страсбург ушло более полутора сотен исков трех типов: против реформы в детских садах, в частных и государственных школах. В начале марта 2021-го «Русский союз Латвии» сообщил, что в Европейский суд по правам человека отправились последние иски по данному вопросу. «Мы искренне благодарим все семьи, которые поддержали эту акцию (а их было 318), ее инициатора и главного организатора Владимира Бузаева и команду его помощников, а также сообщество родителей, обеспечившее техническую базу! Фактически одновременно проводились три разные кампании по борьбе против школьной реформы: обжалование в ЕСПЧ языковой реформы дошкольных учреждений; обжалование в комитете по правам человека ООН всех ограничений на образование нацменьшинств; обжалование в ЕСПЧ полной ликвидации среднего образования на русском языке», — пояснили в РСЛ.
В партии также проинформировали, что в ходе первой волны кампании были подготовлены и отосланы 46 исков от 50 семей с 60 детьми — из Риги, Лиепаи, Даугавпилса, Резекне, Юрмалы и Саласпилса. В списке также есть три частных дошкольных учреждения и несколько специализированных садиков для детей с трудностями развития, в которых латышский язык также объявлен главным в общении с детьми. Также 10 февраля был отправлен коллективный иск в комитет по правам человека ООН от 91 заявителя — и 1 марта его доставили адресату. Кампания по средней школе, а также учащимся 1-х и 7-х классов, впервые подвергшимся языковым ограничениям, завершилась 1 марта отправкой в Страсбург 33 исков из Риги, Даугавпилса, Саласпилса, Краславы и Олайне. На данный момент в ЕСПЧ уже получили регистрационные номера и ожидают рассмотрения 164 иска (не считая исков по частным учебным учреждениям, которых еще несколько десятков).
Жесткие вопросы
В марте ЕСПЧ направил правительству Латвии вопросы по полученным им искам. В частности, у властей государства поинтересовались: гарантируется ли право на продолжение уже начатого образования на языке, кроме государственного? Ущемляют ли ограничения на использование русского языка саму суть права на образование или его эффективность? Затронуто ли право на уважение частной и семейной жизни? Были ли ограничения предсказуемыми, имели ли легитимную цель и были ли соразмерны цели? Сбалансировало ли государство интересы различных групп? Правительство Латвии подготовило в июле ответ на 97 страницах, который на днях отправился в Страсбург.
О сути этого ответа рассказал сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ) Владимир Бузаев. По его словам, власти Латвии построили несколько линий обороны. Например, правительство утверждает, что Европейская конвенция по правам человека вообще не содержит гарантий обучения на языке, отличном от официального, что дошкольное образование конституцией не защищается, а ряд заявителей, мол, не прошли сначала внутренние судебные инстанции или не являются жертвами нарушений. «Правительство продолжает и старую песнь о том, что процесс обучения внутри класса на «иностранном» языке затрагивает-де интересы находящихся вне стен школы «других людей», ограничения-де вводятся постепенно, в щадящем режиме в течение 25 лет и не содержат никакой дискриминации. Поэтому наши жалобы «заведомо плохо обоснованы», — отмечает Бузаев.
Участники марша в Риге в защиту русских школ в Латвии
Что касается изложения фактических обстоятельств дела, то власти снова ссылаются на последствия «оккупации» и «чудовищного наплыва иммигрантов» — хотя русская школа на территории Латвии успела к 1940 году просуществовать более 150 лет. «Правительство утверждает, что в результате «оккупации» везде господствовал русский язык, была создана сегрегированная система школ с преподаванием исключительно на русском. О том, что в этой «оккупационной» системе более половины школьников обучались исключительно на латышском языке, а в русских школах латышский язык был обязательным предметом, правительство, разумеется, умалчивает. Правительство не желает включать в материалы дела, представленные нами сведения о пострадавших семьях, в которых родители (а в большинстве случаев — и еще несколько поколений их предков) получили в Латвии образование на русском языке, отнюдь не утратив свою конкурентоспособность», — говорит правозащитник.
Он отмечает, что при изложении имеющего отношение к делу международного законодательства правительство упомянуло, к примеру, несколько статей рамочной конвенции защиты меньшинств, но так и не вспомнило статью 15, содержащую обязанность государства обеспечивать участие меньшинств в принятии решений по вопросам, их касающихся. «И это, конечно же, не ошибка, а позиция. При принятии «реформы-2018», как и указано в наших исках, все предложения меньшинств были отклонены, а их массовые демонстрации проигнорированы. Среди заявительниц есть одна мать троих детей, против которой полиция безопасности два года вела уголовное дело за участие во Вселатвийском родительском собрании марта 2018 года», — говорит Владимир Бузаев.
Сопредседатель ЛКПЧ обещает, что до 1 сентября правозащитники подготовят ответ на меморандум правительства — в нем будет содержаться детальная критика выдвинутых властями тезисов. Он выразил надежду, что решение ЕСПЧ будет вынесено уже в следующем году, «когда уцелевшие русские преподаватели не успеют еще разучиться преподавать по-русски». «Если результат будет в нашу пользу, то за исполнением Латвией приговора будет следить комитет министров Совета Европы. И будет следить тщательно, ибо в марте (за две недели до того, как ЕСПЧ приступил к рассмотрению наших жалоб) он утвердил заключение по Латвии, в котором недвусмысленно предложил отменить «реформу-2018», — заключил Владимир Бузаев.
