«Доллар стал политической валютой»
Социальное казначейство повысит адресность десятков миллиардов рублей, направляемых на поддержку граждан, в перспективе речь может идти о сотнях миллиардов, заявил в интервью «Известиям» министр финансов Антон Силуанов. Он также рассказал, как именно может быть реформирован Налоговый кодекс: начатый в прошлом году маневр будет продолжен, перспективные отрасли планируется простимулировать в том числе за счет налогов и льгот. Кроме этого, Антон Силуанов рассказал, на каких условиях будут инвестироваться средства ФНБ, и не исключил возможности дальнейшего изменения его структуры.
— На ПМЭФ вы объявили о довольно радикальном изменении структуры Фонда национального благосостояния. Почему принято такое решение? Можно ли считать его своего рода ответом на последние санкции против госдолга?
— Действительно, мы приняли решение о выводе средств Фонда национального благосостояния из долларовых активов. Сегодня около 35% ФНБ были вложены в облигации США и другие виды американских бумаг.
Очевидно, ситуация во взаимоотношениях между Россией и Соединенными Штатами непростая, мы действительно видим постоянное нарастание санкционных угроз, фиксируем четкие санкционные тренды. Причем, как бы нам ни хотелось, ситуация не нормализуется, к сожалению. Доллар стал политической валютой.
В отношении российских предпринимателей и страны в целом накладываются ограничения, которые приводят к тому, что расчеты в долларах усложняются. Недавно были введены санкции против первичного размещения российского госдолга. Но мы не знаем, какие решения дальше планируются американской администрацией.
Решение по переводу вложений Фонда национального благосостояния в другие активы было принято, чтобы обезопасить наши резервы. Мы договорились, что будем отдавать приоритет тем инструментам, которые гарантируют ФНБ устойчивость. Вложения в золото в длительной перспективе всегда имеют тенденцию к положительной капитализации. Кроме этого, мы увеличиваем вложения в юань, немного наращиваем долю евро. Новая структура, на наш взгляд, более устойчива к внешнеэкономическим изменениям и гораздо менее чувствительна к влиянию политических факторов.
— Может ли это отразиться на рынке США?
— Вложения в долларовые активы составляли порядка $40 млрд. Для Соединенных Штатов это незначительный объем, но для нас это существенно. Мы считаем, что резервы должны быть вне политики, поэтому и было принято решение переложиться в другие, более надежные активы.
— Можно ли ожидать, что в дальнейшем будет увеличиваться доля юаня?
— Жизнь покажет. Посмотрим, как будет развиваться ситуация. Изменения пропорций наших вложений возможны, они и дальше могут быть продолжены. Поживем — увидим.
— Хотелось бы затронуть другую грань ФНБ — инвестиции из свободных средств фонда. Уже довольно долгое время обсуждаются критерии, в какие проекты, на каких условиях эти деньги будут вкладываться. Тем не менее окончательного решения пока нет, по крайней мере, публично оно не объявлено.
— В правительстве в целом мы согласовали эти критерии. Речь о том, чтобы на рубль Фонда национального благосостояния привлекать три рубля и более частных средств. Это основное условие.
Кроме этого, проекты, в которые вкладываются, по сути, резервные средства, должны быть окупаемыми, приносить дополнительную пользу экономике, создавать новые рабочие места. Мы не отклоняемся от ключевой философии ФНБ: деньги должны будут вернуться с уплатой соответствующих процентов. Мы исходим из стоимости денег на российском рынке, которая коррелируется сегодня со стоимостью облигаций федерального займа.
Мы договорились об инвестициях в размере 1,2 трлн рублей за три года, примерно по 400 млрд ежегодно. Это базовые критерии.
Правительство сегодня работает над новыми стратегическими инициативами, которые позволят ускорить достижение национальных целей. Они включают и активное развитие инфраструктуры, и новый взгляд на развитие промышленности, более масштабное внедрение «цифры», новый общественный договор. На всё это нужны ресурсы. Когда мы говорим об инвестировании средств ФНБ, имеем в виду следующую конструкцию: часть средств, которые определены для вложений, предлагаем инвестировать по принципам, которые мы сейчас с вами обсудили, а другую — на более льготных условиях.
— Насколько более льготных?
— Это более продолжительные сроки реализации проектов, чуть меньше требований мы будем предъявлять к участию частного капитала. Такие условия требуются, чтобы мы могли реализовать не только инфраструктурные инициативы, но и проекты, связанные, например, с авиастроением. Они станут так называемыми новыми маяками роста, например в водородном направлении, энергосбережении, электротранспорте и так далее. Такие инвестиции, как правило, требуют более длительных сроков окупаемости, и мы готовы на это пойти.
Поэтому при определении критериев использования средств ФНБ мы исходим, с одной стороны, из классического подхода, с другой — учитываем способность тех или иных отраслей обеспечить возврат вложений.
— На сессии, посвященной будущему налоговой системы, вы, по сути, анонсировали реформу Налогового кодекса. В каком направлении планируете двигаться?
— Мы не можем не реагировать на изменения, которые происходят. Например, возьмем «зеленую» повестку. Становится всё более очевидным, что эра углеводородов постепенно клонится к закату. Естественно, мы должны адаптироваться к ситуации, в том числе и с помощью налоговых мер.
В прошлом году было принято решение об увеличении нагрузки на сырьевой бизнес и снижении на сектор МСП и IT-индустрию. Нам надо и дальше заниматься, в том числе через налоги и налоговые льготы, стимулированием перспективных отраслей экономики.
Поэтому налоговый маневр будем продолжать. В частности, донастраивать систему для малого бизнеса, делать ее более комфортной для налогоплательщиков.
Появились новые технологии — ФНС абсолютно современна с точки зрения цифровизации. Это позволяет бизнесу сократить издержки, упрощает взаимодействие между администратором и налогоплательщиком.
Конечно, все изменения требуют адаптации и налогового законодательства — администрирование должно соответствовать и быть современным.
— Оправдалось ли введение в прошлом году прогрессивной шкалы НДФЛ? Можно ли ожидать, что эта практика будет расширена?
— Я думаю, что решение было абсолютно выверенным и оправдало себя. Люди с высокими доходами платят по чуть более высокой ставке, чем остальные. При этом решение было принято таким образом, чтобы они понимали, куда направляются их деньги: они идут на помощь тяжелобольным детям. То есть налог носит, как мы говорим, целевой, окрашенный характер, и обеспеченные граждане понимают, что помогают выполнить важную социальную задачу.
Мне кажется, такой подход повышает социальную ответственность и, с другой стороны, формирует доверие к государству, поскольку деньги направлены на решение конкретной проблемы.
Пока у нас нет планов по изменению действующей системы: мы не рассматриваем увеличение налогообложения физических лиц в формате повышения ставки НДФЛ.
— В ближайшее время ожидается полноценный запуск системы социального казначейства. Как этот инструмент и в целом переход к политике повышения адресности выплат повлияет на структуру бюджета?
— Социальные расходы — приоритет правительства, причем важнейший. Вопрос в том, как эти деньги используются, насколько своевременно и точно доходят до получателей. Что такое социальное казначейство? По сути, это система, которая позволяет понять, кому именно требуется поддержка, сколько таких граждан.
Все люди, которые нуждаются в социальной защите, будут определены в рамках этого казначейства. Помощь, которую государство оказывает, доходит в простой и удобной форме: не нужно бегать за справками, ходить в органы социальной защиты. Все услуги можно будет получать онлайн. Это первое.
Второе — когда говорим о необходимости перехода к большей адресности, мы имеем в виду, что сегодня огромные средства зачастую направляются без учета нуждаемости. Это снижает эффективность мер поддержки. Нам необходим точечный подход, результат — поддержку — получат те, кто в ней реально нуждается. Это тот путь, по которому надо идти, и социальное казначейство этому будет способствовать.
— Какими суммами удастся сманеврировать благодаря повышению адресности?
— Точную цифру назвать я не берусь, но речь идет о десятках миллиардов рублей.
— ЦБ, судя по всему, переходит к циклу повышения ключевой ставки, тогда как правительство работает над масштабной фронтальной стратегией, требующей колоссальных госинвестиций. Нет ли противоречия между денежно-кредитной и бюджетной политикой?
— Противоречий между монетарными властями нет. Мы с Центральным банком постоянно на связи. В прошлом году требовалось особенно тесное взаимодействие между мерами бюджетного и денежно-кредитного стимулирования, и мы находились в абсолютной координации и понимании. Так же продолжится и в этом году.
Когда принимали решение о величине использования средств ФНБ, что, по сути дела, элемент эмиссионного финансирования, безусловно, мы проводили консультации с Центральным банком.
Ускорение инфляции в последнее время связано главным образом с двумя факторами. Во-первых, это следствие изменения мировых цен на целый ряд продуктов потребительского свойства. Во-вторых, свою роль сыграл тот дополнительный денежный стимул, который был задействован в прошлом году, чтобы поддержать спрос в экономике. Государство, по сути, заместило сокращающийся спрос со стороны частного сектора.
Безусловно, вопрос инфляции для нас очень важный, ее уровень напрямую влияет на ставки, на доступность кредита и в конечном счете на динамику экономического развития. Наша задача — выйти в конце года на пониженные темпы роста цен, стабилизировать стоимость денег в экономике и начать ее сокращать, чтобы кредиты также активно работали на пользу людей и на интересы бизнеса.
