Стена доверия: что делать с уличным искусством
Мэр Челябинска Наталья Котова поручила закрасить граффити, которые, по ее мнению, портят вид города, за счет владельцев зданий. Отношение властей к стрит-арту неоднозначно, и пока где-то требуют избавиться от неряшливых художеств, где-то на их появление закрывают глаза, а в некоторых городах уличных творцов даже поощряют. Как можно решить проблему с настенными художествами — разбирались «Известия».
Картинки и муралы
— Разрисованные двери, стены — стало модно разрисовывать красивые стены, чистые будки, стены на домах неряшливыми рисунками, абы что нарисовать, это всё приводит город в неряшливый вид, — цитируют СМИ выступление Котовой на аппаратном совещании в администрации города. — Поручаю сделать реестр таких рисунков и по подведомственности обратиться с просьбой покрасить. Если это офис — к владельцам, если дверь магазина — к ним обращаемся.
Она посетовала, что некоторые челябинцы не хотят жить в чистом городе.
Судя по новостям из города, не всякое произведение стрит-арт-искусства в Челябинске считают «неряшливыми рисунками»: челябинцы вступили в публичную переписку с мэром Флоренции, который в апреле восхитился муралом на стене одной из пятиэтажек. Речь идет о масштабном рисунке, появившемся во время летнего фестиваля «Культурный код». Тогда в городе появилось 11 муралов, в том числе стрит-арт с изображением Давида Микеланджело.
Но были и другие примеры: в ноябре 2019 года в Челябинске закрасили масштабные граффити с изображением девушки, встречающей гостей. Стену дома замазали серой краской — как тогда сообщали СМИ, рисунок стал жертвой спора с рекламным агентством.
В других городах — та же самая история. Осенью этого года многих потрясла ситуация под Калугой, где художник раскрасил колонны под эстакадой, превратив их в красивые лава-лампы. Однако вскоре их покрасили в серый цвет, объяснив, что на мосту, находящемся в федеральной собственности, «не могут находиться подобные арт-художества».
В администрации Челябинска разъяснили «Известиям», что в соответствии с правилами благоустройства территории города от 2015 года уличное искусство должно быть согласовано с управлением по архитектурно-градостроительному проектированию.
— Размещение граффити на территории города должно носить точечный характер в увязке с архитектурно-пространственным окружением, направленный на создание цветовых и композиционных акцентов, — заявил «Известиям» исполняющий обязанности архитектурного управления Сергей Самсонов. — Для оформления граффити преимущественно выбираются глухие фасады типовых домов, административных зданий, просматривающиеся с гостевых маршрутов, центральных улиц.
Что касается поручения мэра города, заметил Самсонов, то речь идет об устранении незаконных надписей и граффити.
Индикатор проблемы
Урбанист Аркадий Гершман замечает: в мире вопрос отношения к стрит-арту не зарегулирован.
— Готовых решений нет, но все понимают, что граффити — это вид искусства временного, у которого очень короткая жизнь: иногда хороший стрит-арт живет меньше суток, — рассказал он «Известиям». — Уличные художники это понимают, относятся к этому нормально.
Действительно, определенная борьба с граффити и прочими видами стрит-арта в мире ведется. Например, в 2016-м в США суд запретил американской уличной художнице Кейси Нокет появляться в семи национальных парках в течение двух лет, также ее оштрафовали и наказали 200 часами общественных работ. Причина — она рисовала граффити на камнях и скалах, в том числе в Долине смерти и близ озера Крейтер, несмываемой краской. Петицию против нее создали американцы, возмутившиеся ее деятельностью, о которой она рассказывала в соцсетях.
Стрит-арт-художник Ян Кузьмин рассказывает, что в некоторых западных странах реестры «грязных андеграундных граффити» действительно составляют.
— Это не новая практика, и я думаю, что это можно делать, если это улучшит городскую среду, — сказал он «Известиям». — Но там не закрашивают граффити: их фотографируют, вносят в определенную базу. Потом, если человека ловят на росписи стены, его пробивают по базе. И если окажется, что он уже неоднократно наносил свой псевдоним на стену, то могут и оштрафовать, и общественные работы назначить. Просто стирать граффити бессмысленно — придут новые люди, нарисуют новые рисунки.
Аркадий Гершман замечает: здесь вопрос еще и в том, что у исполнительных властей нет ни компетенций для того, чтобы разобраться в современном искусстве, ни желания.
— И в том же Челябинске, видимо, смотрят на ситуацию поверхностно: смотрят на картину и не понимают, что за ней стоит, — говорит Гершман. — Это способ самовыражения. Когда у людей нет возможности самореализоваться, они прибегают к помощи стен. Вопрос властями должен ставиться шире: почему люди это делают.
Стрит-арт-художник Юрий Вольф замечает, что даже «автографы», которые оставляют на трансформаторных будках и стенах уличные художники, это отдельная культура, которая называется «тегинг».
— Вместе с бомбингом (разновидность граффити — яркий быстрый рисунок, который наносится обычно в запрещенных местах. — Прим. ред.) он появился в противовес рекламным щитам: уличные художники были людьми, которые решили бороться с их появлением, — сказал Вольф «Известиям». — И, кроме того, теги и граффити часто возникают на каких-то проблемных участках. Это своеобразный индикатор того, что у города в этом месте есть проблема.
Уголовное дело
Законом рисовать на стенах без разрешения запрещено. Подвести такие действия художника можно сразу под несколько статей, говорит член Ассоциации юристов России Ольга Эттлер. Во-первых, под статью 7.17 КоАП РФ — уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба. Во-вторых, под часть 1 статьи 20.1 КоАП РФ — мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся уничтожением или повреждением чужого имущества.
— Также возможно привлечение и к уголовной ответственности, — сказала Эттлер «Известиям». — В частности, по части 1 статьи 167 УК РФ — «Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба»; а также по статье 214 УК РФ — «Вандализм, то есть осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах».
Ян Кузьмин замечает: возможно, правильно было бы иметь группу людей, которые занимались бы отслеживанием ситуации со стрит-артом в городе. Но замечает, что бороться надо не методом наказания, а с помощью образования — молодым людям нужно выделять площадки, объяснять, как правильно это делать, где можно рисовать, а где нельзя. Вандальные рисунки, говорит Кузьмин, чаще всего появляются по незнанию.
Больше, чем дом
Впрочем, в последнее время стрит-арт начали признавать и власти различных городов. Выражается это в первую очередь в проведении уличных фестивалей. В Ульяновске это, например, стрит-арт-фестиваль «Контур».
— Для стрит-арта нормально, что он живет недолго, так было всегда, — говорит Юрий Вольф. — Но я как художник, конечно же, хотел бы поменять эту историю. Фестиваль уличного искусства «Контур» организовали совместно с фондом «Ульяновск — культурная столица», мы добивались трех целей. Во-первых, популяризировать стрит-арт в городе, так как у нас нет хороших прецедентов. Во-вторых, сформировать сообщество, которое будет в теме, — очень грустно, что мы в 2020–2021 годах являемся в городе первопроходцами. И в-третьих, сделать город краше, разнообразить улицы, чтобы не было серости.
В рамках фестиваля тогда сделали рисунки на двух фасадах жилых домов. Вольф говорит: после этого люди стали уделять стрит-арту больше внимания, начали искать организаторов фестиваля с просьбами расписать и их дом тоже.
— Мы разговаривали с ребятами, живущими в расписанном доме, — рассказывает художник. — Нам один из жителей говорил: «Я недавно купил здесь квартиру и не знал, насколько это было для меня уникально». То есть человек приобрел больше, чем он планировал. Его дом теперь выглядит уникальным, и он гордится этим.
Аркадий Гершман соглашается: уличные фестивали делают полезное дело в том смысле, что позволяют быстро и недорого преобразовать какие-то места.
— Некоторые города используют граффити-фестивали как способ оживления неблагополучных районов, — рассказывает он. — Туда приезжают люди, чтобы посмотреть работы, поток туристов стимулирует бизнес. Но всё зависит от организаторов фестиваля — насколько хорошие художники приедут, насколько качественные работы будут сделаны.
Однако, замечает он, в хорошем городе эта культура живет не от фестиваля к фестивалю — там сами жители взаимодействуют с городом через граффити. В пример он приводит Петербург, Нижний Новгород, Екатеринбург, где эта культура особенно развита. В остальных городах, говорит Гершман, то, что делается руками приезжих людей, не всегда понимают местные.
Белые пятна
Но даже фестиваль не гарантирует стрит-арту легкую жизнь. На том же фестивале «Контур» художники столкнулись с неожиданным запретом на рисунок, который не нес какой-то политической нагрузки и не был скандальным.
— У нас была работа казанского художника на тему социальных сетей: кнопка «ВКонтакте», под которой открывается сюрреалистический мир, — рассказывает Вольф. — Нам пришлось менять дислокацию этого рисунка, потому что практически накануне начала работы поступил запрет от Министерства культуры. Мы договорились с парком, но рисунок от этого пострадал — вместо гладкой стены пришлось рисовать на кирпичной.
Согласование стрит-арт-проектов с властями отнимает много сил — и не все на это готовы пойти. Юрий Вольф забрался в своем городе в самый центр — на главную городскую площадь перед зданием правительства. На ней он нанес каллиграфическую надпись, посвященную основанию города.
— История с площадью мне сильно потрепала нервы, потому что я не мог просто прийти и расписать площадь, — рассказывает он. — Мне сразу стали говорить: давайте сделаем массовость, пригласим людей, давайте сделаем контур букв, чтобы люди их закрашивали. Но смысл каллиграфии в том, что никакого контура букв нет! Я всё это вытерпел, но многим проще взять краски и ночью пойти, куда им хочется. Процесс согласования, особенно с чиновниками, это всегда — предоставление макета или эскиза. А за этим следуют вопросы: «А зачем вы это нарисовали? А давайте лучше сделаем портрет великого деятеля!»
Аркадий Гершман отмечает: часто граффити, которые создаются по заказу властей, в итоге не имеют никакой художественной ценности, потому что основаны на желании никого не оскорбить. Что касается несогласованных рисунков, то здесь нужно понимать — в городе есть места, где любые граффити не проживут и дня, а есть такие, где они станут достопримечательностью. Поэтому, считает он, даже составляя паспорта фасадов, можно было бы оставлять «белые пятна» и не пытаться их регулировать — места, где стрит-арт-художники могли бы что-то нарисовать.
