Автор до сих пор популярных советских эпопей, гонитель Пастернака и Солженицына, лауреат множества премий и кавалер четырех орденов Ленина и двух звезд Героя Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС, председатель комитета по Ленинским и Государственным премиям в области литературы, искусства и архитектуры, человек, ставший символом «секретарской литературы», и добровольно-принудительно покинувший должность руководителя Союза писателей СССР. Это всё о Георгии Мокеевиче Маркове, чье 110-летие мы отмечаем 20 апреля.
Казалось бы, он и как писатель, и как функционер, и как человек (умер 25 сентября 1991-го) остался в советской эпохе. Но его книги, хоть и нечасто, но продолжают издавать и, что самое интересное, покупать, о нем пишут и спорят. И как о писателе, и как о функционере, и как о человеке.
Георгий Марков родился и вырос в крестьянской семье неподалеку от Томска. В 13 лет вступил в комсомол, а в 20 стал членом ВКП (б), но в 1935-м в ходе партийных чисток был исключен. Опасаясь ареста, скрылся в тайге. По крайней мере, так пишет о своем деде историк Филипп Тараторкин в журнале «Новый исторический вестник». Вновь в партию вступил в 1946-м.
Затем был переезд в Иркутск, где Марков устроился в альманах «Новая Сибирь» и начал писать свой первый и, пожалуй, самый известный роман «Строговы». Первая книга вышла в 1939-м, вторая была готова весной 1941-го, но издать ее получилось только после войны. В 1960-м вышла двухтомная «Соль земли» — продолжение «Строговых».
Сибирские писатели не одно десятилетие пытались создать свой «Тихий Дон». Сибирский уклад не менее колоритный, чем казацкий, Гражданская война была не менее ожесточенной и запутанной, чем на Дону, любовь не менее страстной. «Половодье» Анатолия Чмыхало, «Хребты Саянские» Сергея Сартакова (там, правда, до Гражданской не доходит), «Солёная падь» Сергея Залыгина, «Вечный зов» Анатолия Иванова, романы Алексея Черкасова. Даже Василий Шукшин предпринял такую попытку в «Любавиных». Но всё это были по большому счету неудачи.
Георгий Марков вообще писатель эпопей. Его книги начинались обычно так: «Книга первая. Часть первая. Глава первая» Впрочем, он, кажется, был мастером на все руки: драматург, сценарист, автор повестей и рассказов, публицист, очеркист. Но хорошим ли был он мастером? Дискуссии ведутся до сих пор.
Для одних его романы и повести — беллетристика, а то и графомания, для других — настоящая проза, притом увлекательная. Кто-то считает, что творческое наследие Маркова насквозь идеологическое, образцовый соцреализм, кто-то рассматривает его как полезное, духоподъемное, жизнеутверждающее.
По моему мнению, романы Георгия Маркова — беллетристика советского образца. Ничего плохого в этом, наверное, нет, если бы она не стала образцом для большинства других писателей того времени. Причем для многих навязываемым образцом. Другое, как правило, принималось журналами, издательствами неохотно, с опаской, иногда признавалось ошибкой, редакторов увольняли, смещали.
Журналист Юрий Акимов в одной из статей приводит цифры самых издаваемых писателей первой половины 1980-х: «Георгий Марков издавался 32 раза общим тиражом 4129 тыс. экземпляров, Пётр Проскурин — 21 раз (2615 тыс.), Сергей Сартаков — 15 раз (849 тыс.), Александр Чаковский — 40 раз (3901 тыс.)».
Не знаю, прямо или косвенно влиял на такие тиражи Георгий Марков, но так или иначе влиял. Он был настоящим литературным генералом: с 1956 года один из секретарей Союза писателей СССР, а с 1977-го по 1986 год — руководитель. Причем его предшественник Константин Федин часто спускался к рядовому составу, а Георгия Маркова мало кто из простых членов Союза видел вблизи. С ним почти не связано историй, баек, смешных или грустных анекдотов. Он был где-то очень высоко. Распекали провинившихся другие.
Вроде бы нейтральная фигура. Но именно при Маркове эмиграция писателей стала делом обыкновенным, рутинным. Всех не вписывающихся не то чтобы высылали, как Солженицына (высылка — это скандал), а тихо выдавливали. Владимов, Довлатов, Горенштейн, Аксенов, Войнович, Ефимов, Померанцев, Эдуард Тополь, Кублановский…
К перестройке советская литература пришла запуганной, обессиленной, практически выхолощенной. Потому, наверное, и не дала по-настоящему сильных художественных произведений. Произведения на русском языке полились из-за рубежа или из архивов давно умерших писателей.
Георгия Маркова — стоило ему пошатнуться, читая доклад на очередном съезде Союза писателей — добровольно-принудительно переместили из первых секретарей на почетную, но во многом формальную должность председателя. Это было в 1986-м, а в 1989-м он сам покинул и этот пост. Всё тогда разваливалось, в том числе и Союз писателей СССР.
Ирония судьбы, но свою последнюю повесть «Старый тракт» Марков, если верить словам его внука, так и не сумел опубликовать. «При жизни ему в публикации отказали и вернули рукопись, не особо заботясь в корректности ответа. Время «секретарской» литературы, как полагали, прошло».
С 1991 года у нас существует несколько писательских союзов. Все это общественные организации сродни Союзу филателистов. Конечно, Союз писателей СССР, каким мы его знаем, был организацией непростой, нередко карательной. Но писателям — по крайней мере, многим из них — нужна своя профессиональная организация. Некий профсоюз, может быть, гильдия. Нужен новый Литфонд.
Нужны литературные журналы с крепкими редакциями — сейчас же штат сотрудников почти всех журналов сокращен до предела, а некоторые уже давно не выходят. Нужны литературные еженедельники. Два оставшихся — «Литературная газета» и «Литературная Россия» — в сложном положении, последнюю буквально лишают крыши над головой.
У нас давно всё завязано на государстве. Немало тех писателей, которые стараются держаться от него подальше. С другой стороны, государство состоит из людей, в том числе писателей, которые работают — не побоюсь высокопарности — для народа. Но вполне может случиться так, что им попросту негде будет публиковать и издавать написанное. А состарившийся писатель уже сейчас обречен на крошечную пенсию как не имеющий стажа. Писатель — не профессия в современной России.
Недавно создана Ассоциация союзов писателей и издателей. Может быть, она найдет выход из положения. Вернет писателям профессиональный статус. Правда, желательно без повторения опыта кнута и пряника руководства Союза писателей СССР.
Автор — писатель, лауреат литературных премий
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
