В мире с обеспокоенностью наблюдают за искусственным нагнетанием страстей Киевом вокруг Донбасса и российско-украинской границы. Можно строить предположения, какие именно цели преследуют при этом украинские власти, помимо традиционной: поддерживать на высоком уровне градус интереса Запада к себе — и, соответственно, враждебности к России.
Вполне возможно, решаемые задачи выглядят прозаичнее. Всё больше намеков на то, что пресловутый «план Б» по Донбассу в лучшем случае выглядит, как плохая копия провального «плана Саакашвили» образца августа 2008 года. И теперь, похоже, президенту Украины Владимиру Зеленскому приходится объяснять горячим головам в стране, почему же этот план до сих пор не задействован, раз у Украины ныне чуть ли не самая сильная армия в Европе, судя по украинской пропаганде.
Оправдание нашли, как всегда, на Востоке: дескать, Россия стянула к украинским границам столь мощные силы, что «вариант Саакашвили» рискует закончиться тем же, чем он закончился в 2008 году — показательным принуждением агрессора к миру. Если дело и правда в этом, то можем только пожелать киевским страстям скорейшего успокоения, ведь от этого напрямую зависят жизни людей.
Гораздо абсурднее выглядят другие внутриукраинские заходы по поводу обострившейся обстановки в Донбассе. Там на полном серьезе обсуждают, что, мол, Россия «стягивает войска» к Украине по причине… закрытия трех украинских не провластных телеканалов! Для нас это звучит дико — хотя само силовое прекращение неугодного официозу телевещания уже откровенная дикость — однако в местной реальности такая версия вполне в ходу. Понятно, что нужно как-то оправдать это грубейшее наступление на свободу слова, представив поставщиков альтернативного взгляда на украинские реалии в качестве «вражеской пятой колонны», но даже на этом фоне пропасть между здравым смыслом и истинным положением дел выглядит просто непреодолимой.
Абсурд из киевских источников последнее время, конечно же, не в новинку. Например, на днях пресс-секретарь президента Владимира Зеленского Юлия Мендель, как говорится, на голубом глазу, заявила, что русский язык, — «часть культурного разнообразия» Украины, и давно пора «демонополизировать русский язык» и «сказать громко, что в Украине есть украинский русский язык». Напомню, это говорит официальный представитель страны, в которой с января этого года всю сферу услуг, независимо от формы собственности, принудительно перевели на один — украинский — язык под страхом штрафов и при поощрении доносов со стороны местных националистов.
Но телевизионную версию происходящего сейчас на российско-украинской границе обыгрывают и на Западе: например, экс-помощник замминистра обороны по России, Украине и Евразии при администрации Обамы Майкл Карпентер также порассуждал недавно о том, что Кремль, лишившись рычагов влияния на Украине в виде телеканалов, теперь искусственно повышает градус конфликта, «чтобы таким образом обрести влияние».
Хуже всего то, что сегодня поощрение самых нелепых украинских версий ситуации в Донбассе стало частью вполне осознанной политики Запада, которая и делает возможным появление любых, даже самых опасных сценариев развития событий, как поощрение грузинского авантюризма привело к атаке на Цхинвал 8 августа 2008 года.
Иррациональный элемент в этой политике присутствовал с самого начала санкционного давления Запада на Россию, привязанного к выполнению плана действий по реализации Минских соглашений, не предусматривающего обязательств непосредственно России. Не так давно руководитель офиса президента Украины Андрей Ермак вполне откровенно признал: «Минские соглашения в той редакции, в которой они существуют, подписывались с целью и с пониманием, что в буквальном смысле выполнить их невозможно». Иными словами, Киев и не собирался реализовывать те самые соглашения, за «невыполнение» которых жестким экономическим репрессалиям подвергли Россию. Очевидно, при их заключении украинская сторона полагалась на обещания своих американских и европейских партнеров, что это и не понадобится: Россия сдастся быстрее, чем станет очевидным откровенный бойкот Минских соглашений Украиной.
Но как бы ни старались поставить под сомнение реалистичность минской дорожной карты, она была вполне выполнимой при наличии воли обеих сторон. Со стороны ДНР и ЛНР она присутствовала — при обеспечении гарантий и последовательности действий в соответствии с минским документом.
В этом случае произошло бы самое нежелательное: конфликт в Донбассе был бы урегулирован именно в том виде, в каком он существовал с самого начала — как внутриукраинский. Были бы спасены десятки тысяч жизней, устранена острейшая проблема в Европе, снижена острота конфронтации между Россией и Западом, восстановлен диалог по целому комплексу проблем.
Цена всего этого оказалась неприемлемой, причем, похоже, не только и не столько даже для самого Киева, сколько для тех, кто разыгрывал украинскую карту против России, втягивая в санкционную спираль Европу, торпедируя энергетические проекты с российским участием и т.д. и т.п.
Свою весомую деструктивную роль в этом сыграл такой персонаж, как спецпредставитель Государственного департамента США по вопросам Украины (2017–2019 годов) Курт Волкер. Его миссия, если называть вещи своими именами, сводилась к очень простой формуле: никакого урегулирования в Донбассе без геополитического поражения России. Уж лучше пусть гибнут люди, чем будет мир, про который нельзя будет сказать, что Россия проиграла эту «войну с Украиной», ну или, как минимум, «вывела свои войска с украинской территории».
Совершенно не случайно именно в период максимальной активности Волкера Украина официально поменяла формат операции на Донбассе с «антитеррористической операции» на «Операцию Объединенных сил», проводимую в соответствии с «Законом о реинтеграции Донбасса». По этим правовым основаниям власти ДНР и ЛНР объявлялись «оккупационными администрациями» России, а сама РФ провозглашалась страной-агрессором.
Нет смысла перечислять те резолюции и заявления, которые принимались все эти годы западными структурами или по их инициативе, с одной единственной целью: любой ценой зафиксировать конфликт на Донбассе как международный, и, соответственно, единственно возможный путь его урегулирования лежит не через договоренности между его участниками — Донецком, Луганском и Киевом, как это предусмотрено Минскими соглашениями, а через «прекращение внешней агрессии».
В этом смысле я настроен пессимистически: для Запада на кону стоит гораздо больше, чем жизни жителей Донбасса, как ни цинично это звучит. Спасти людей там можно было бы уже очень давно одним окриком западных столиц в адрес Киева.
Но прекращение конфликта именно как внутриукраинского поставило бы под сомнение практически все действия США и ЕС последних лет, превращая их в инициатора и виновника острейшего конфликта с Россией со времен холодной войны, огромного ущерба от санкций и российских контрсанкций бизнесу, прежде всего в Европе, и массы других негативных последствий. Это стало бы, по сути, признанием соучастия в тех убийствах, которые до сих пор происходят в Донбассе. Выполнение Минских соглашений в соответствии с их духом и буквой, а не в их «модернизированных» украинских версиях будет, безусловно, большой победой и облегчением для людей в страдающем регионе, но и серьезным поражением Запада, сделавшего ставку на продвижение международной версии этой внутриукраинской трагедии.
Мне сложно сказать, как Западу, и особенно европейцам выйти из этой ситуации, сохранив лицо. Очевидно, что они сами себя загнали в нее, настаивая исключительно на своей интерпретации этих событий и используя ее в качестве инструмента для реализации своих стратегических и тактических целей против России.
Люди продолжают гибнуть, Россия не развалилась, санкции не работают, Минские соглашения не реализованы по вине исключительно Киева, который уже фактически перестал это скрывать. Есть ли выход?
Безусловно. Но он требует воли, прежде всего европейских столиц, которые, в отличие от сделавшего ставку на конфронтацию с Россией «по всем азимутам» Вашингтона, должны быть заинтересованы в поиске «света в конце тоннеля». Однако среди всех возможных сценариев реального урегулирования конфликта в Донбассе однозначно не может быть одного: повторения грузинского сценария 2008 года.
Автор — заместитель председателя Совета Федерации
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
