Взыскали и нашли: ФНС принудительно изъяла в бюджет почти 1 трлн рублей
Налоговая в прошлом году принудительно взыскала с неплательщиков в бюджет 930 млрд рублей. Об этом говорится в докладе Минфина об исполнении плана министерства за 2020-й («Известия» ознакомились с документом). Несмотря на это, общая сумма задолженности по налогам и сборам несколько возросла — на 1,5%, до 1,8 трлн рублей, следует из документа. Эксперты оценили работу ФНС как эффективную. Впрочем, взыскать большие суммы налоговой помешали пандемия и мораторий на принудительное изъятие средств в бюджет, полагают они.
В принудительном порядке
Оценки по принудительному взысканию задолженности перед бюджетом за 2019 год Минфин и ФНС не приводили. Однако такие данные публиковала ранее Счетная палата. По информации аудиторов, в 2019-м налоговая в принудительном порядке получила от неплательщиков 985 млрд рублей.
В 2020-м этот показатель несколько снизился в сравнении с данными, которые приводила СП, и составил 930 млрд, следует из доклада Минфина. Общая сумма задолженности по налогам и сборам несколько возросла — на 1,5%, или 27,5 млрд, до 1,8 трлн рублей. На рост показателя оказал существенное влияние мораторий на применение налоговыми органами мер принудительного взыскания и возбуждение процедур банкротства.
Примерно треть этой суммы бюджет недополучил из-за потери налогоплательщиками финансовой устойчивости. Согласно документу Минфина, задолженность по налогам и страховым взносам среди компаний и физлиц, находящихся на стадии банкротства, по итогам 2020-го составила 552 млрд рублей. Общее количество таких должников — как юридических, так и физических лиц — в прошлом году выросло почти в полтора раза.
По итогам 2020 года коэффициент соотношения совокупной задолженности к поступлениям по налогам, сборам и страховым взносам (debt-to-income ratio, DTI) составил 6,5%, говорится в докладе Минфина. Такого уровня удалось достичь благодаря принудительному взысканию, урегулированию требований налоговой экономическими методами, внедрению первых элементов ранжирования долга, прогнозированию поведения плательщика с учетом оценки его финансового состояния, следует из документа.
«Известия» направили запрос в Минфин и ФНС с просьбой оценить, насколько существенными оказались уровень принудительного взыскания, а также общая величина задолженности перед бюджетом.
Пандемия помешала
Для того чтобы оценить эффективность работы с налоговой задолженностью, в международной практике используется финансовый коэффициент DTI, согласился член адвокатского бюро «Юрлов и партнеры» Никита Болтинский. Если показатель по стране составил 6,5 %, как указывает Минфин, то работу российских налоговых органов можно назвать достаточно эффективной.
Показатель взыскания в целом сопоставим со значением 2019 года, отметил эксперт РЭУ им. Г.В. Плеханова Павел Козлов. Даже в кризисный 2020 год доля физических и юридических лиц, нарушающих срок и порядок уплаты налогов, осталась на прежнем уровне, подчеркнул экономист.
Налоговая вправе взыскать недоимку из денежных средств на банковском счете должника или, если их недостаточно, за счет его имущества, напомнила член Ассоцации юристов России Ольга Эттлер.
Помимо принудительного взыскания, подразделение ФНС может погасить долг путем зачета, добавил Никита Болтинский. Это означает, что суммы переплат, поступившие ранее в бюджет, списываются на покрытие образовавшейся задолженности, пояснил юрист.
931 млрд рублей взысканных долгов — это половина налоговой задолженности по состоянию на начало 2020 года, напомнил директор практики по оказанию услуг государственным органам и общественному сектору PwC в России Дмитрий Дегтярев. Хотя результат действительно довольно высокий, это не позволило добиться снижения совокупных непогашенных обязательств перед бюджетом. Впрочем, на собираемость и своевременность уплаты действительно повлияла как пандемия, так и введенные в 2020 году ограничения на меры принудительного взыскания и возбуждение процедур банкротства, согласился эксперт.
Задолженность перед государством — вторая в очереди на погашение банкротящихся организаций после обязательств по выплате зарплаты, напомнил управляющий директор рейтингового агентства НКР Андрей Пискунов. Впрочем, взыскание долгов с разоряющихся компаний или граждан, включая налоговые платежи, достаточно безнадежный процесс, отметил он. Согласно данным Федресурса, доля дел о банкротстве, в которых кредиторы вообще ничего не получили по итогам процедуры, в 2019 году составила 68%, а сумма возврата из общего объема обязательств не превысила 5%. Возможно, по налоговым делам уровень несколько выше, однако не стоит забывать, что в 2020 году действовал мораторий на банкротства, и цифры могут сильно отличаться от данных за 2019 год.
Впрочем, если налоговая задолженность была образована до старта процедуры банкротства, то она выделяется из общей конкурсной массы и взыскивается в приоритетном порядке, уточнил Павел Козлов.
Всего в бюджетную систему страны в 2020 году поступило без малого 38 трлн рублей, сумма недопоступлений от банкротящихся организаций в полтриллиона — вполне заметна, добавил директор Центра региональной политики РАНХиГС Владимир Климанов. Очевидно, что все долги вернуть не удастся, поэтому процедура их переоценки после кризиса должна быть пересмотрена, отметил он. Сейчас они «висят», например, у регионов или муниципалитетов как дебиторская задолженность, уточнил Владимир Климанов. Поскольку фактически она никогда реально не будет ими получена, это может создавать искаженные представления об их бюджетных возможностях. ФНС и другие органы управления должны каким-то образом учесть кризисность ситуации и применить дифференцированный подход к задолженности — например, частично досрочно ее списать для очищения отчетности, резюмировал экономист.
Иногда недобросовестные плательщики пытаются использовать банкротство, чтобы уклониться от уплаты сборов в бюджет, добавил Дмитрий Дегтярев. Однако фиктивное разорение несет значительные риски привлечения не только к налоговой, но и к уголовной ответственности. С учетом повышения возможностей ФНС по выявлению связей между отдельными должниками, а также ввиду общего повышения прозрачности бизнеса вероятность разоблачения подобных схем в последние годы значительно возросла, отметил специалист.
