После 17 лет, проведенных в колонии, на свободу выходит Виктор Мохов, который стал известен как «скопинский маньяк». Тот самый, который почти четыре года удерживал в подвале своего дома и использовал как сексуальных рабынь двух девушек. Я читал рассказ одной из жертв об этих событиях, о всех перенесенных ужасах и не понимаю, почему этому человеку не дали пожизненное заключение. Как его можно отпустить?
Правоохранительные органы обещают, что по выходе Мохова из тюрьмы над ним будет установлен административный контроль по месту жительства сроком на шесть лет. Такая мера применяется только к особо опасным рецидивистам, совершившим от трех и более преступлений, но в случае с Моховым ее вряд ли можно считать избыточной.
Но что такое административный контроль? В местный ОВД и прокуратуру поступит уведомление о его освобождении, четыре раза в неделю Мохов должен будет там отмечаться. Попытка скрыться от надзора повлечет для него новую уголовную ответственность. Мохову будет запрещено приближаться к школам и детсадам на определенное расстояние, посещать некоторые общественные заведения и мероприятия.
Система надзора за особо опасными преступниками в России налажена лучше, чем за преступниками вообще, но на сто процентов эффективной ее назвать нельзя. Дает о себе знать отсутствие постоянного наблюдения и ограниченность полномочий участковых, на которых ложится бремя периодического контроля по месту жительства и работы. А из-за большой нагрузки они часто относятся к этой обязанности формально, что приводит к быстрому «соскакиванию» бывших зэков на прежний путь.
Человек может прийти, отметиться, а чем он дальше пойдет заниматься, никто не знает. И если он не совершает явных правонарушений, то ни один сотрудник полиции не имеет права задержать его или допросить. Человек фактически предоставлен сам себе.
Но это не обычный человек, который когда-то оступился. Это нездоровый человек, болезнь которого вряд ли могла исправить колония.
В СССР был популярен тезис — «преступниками не рождаются». Скажу сразу, он весьма спорный, поскольку появление отдельных преступных типажей, например сексуальных маньяков, имеет ярко выраженную биологическую природу. Таких личностей врачи, в том числе психологи, должны выявлять на ранней стадии развития отклонений. Ставить их на учет и проводить с ними соответствующую работу. По моему убеждению, сейчас это либо не делается, либо такая работа ведется слабо. В результате мы имеем череду преступлений.
Известны данные, какова среди насильников доля лиц с психическими аномалиями, каков характер этих аномалий. 61% виновных в изнасилованиях психически здоровы. Среди остальных основную массу составляют: психопаты — 15,8%, хронические алкоголики — 9,0%, олигофрены — 7%, лица с остаточными явлениями травм черепа — 3%. Обращает на себя внимание тот факт, что олигофренов среди насильников вдвое больше, чем среди убийц, воров, грабителей и разбойников. Для маньяков характерны внезапные нападения на женщин, в том числе на малолетних девочек и несовершеннолетних, лиц преклонного возраста. Жертвами могут быть и те женщины, которых насильники знали раньше.
В России нет эффективных способов полностью контролировать вышедших на свободу сексуальных маньяков и убийц. Никто не может дать гарантии, что они не повторят свои преступления.
Единственный способ обезопасить от них окружающих людей — надеть на них электронные браслеты или другие подобные устройства. Сейчас они применяются только для тех, кто находится под домашним арестом.
Кроме того, при выходе такого человека на свободу следует информировать об этом факте людей по месту его жительства. Это, может, не очень гуманно, зато есть надежда, что, находясь под общественным контролем, он не совершит повторного преступления. Считаю, что в редких случаях эту практику можно апробировать.
Есть ли при этом риск для самого бывшего преступника? Вряд ли. Я не знаю случаев самосуда над такими людьми. Будут ли в него тыкать пальцем? Вполне возможно. Но он должен понимать, что заслужил это.
Таких маньяков, как Виктор Мохов, немного, решить вопрос с контролем за ними возможно. И это необходимо сделать, чтобы люди могли не бояться новых преступлений.
Здесь нет никаких нарушений прав человека. Работая 30 лет в МВД, в том числе десять лет в Главном управления уголовного розыска, я видел много смертей и других ужасов. И точно знаю: самое главное — это сохранить жизнь невиновных людей.
Автор — адвокат коллегии адвокатов «На Малой Дмитровке» адвокатской палаты города Москвы, кандидат юридических наук, полковник милиции в отставке
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
