Заседание министерского мониторингового комитета ОПЕК должно пройти 3 марта. А уже на следующий день состоится встреча в формате ОПЕК+. Складывающаяся на рынке ситуация благоприятна для увеличения квот на добычу в рамках соглашения.
На момент заключения сделки ОПЕК+ в апреле 2020 года предполагалось, что наиболее жесткие ограничения добычи продлятся всего два месяца — май и июнь, после чего производство можно будет нарастить на 2 млн баррелей в сутки. А в январе 2021 года, по первоначальным планам, участники соглашения намеревались увеличить этот показатель еще на 2 млн барр./сут.
Но в первой половине апреля, когда шли переговоры по новому соглашению, никто не мог точно сказать, насколько глубока кроличья нора, в которую падает спрос на нефть. Также никто не мог предсказать, когда начнет восстанавливаться потребление и насколько динамичным будет этот процесс. Вторая половина апреля принесла исторические антирекорды — максимальное падение спроса на нефть в абсолютном выражении и минимальную цену на черное золото в истории. Кстати, предыдущие ценовые антирекорды относились к началу 1900-х и 1930-м годам, когда за бочку давали 2–3 американских цента. А вот того, что нефть может подешеветь почти до минус $40 за баррель, до 2020 года никто и представить себе не мог.
В итоге низкие цены активно вымыли с мирового рынка американских производителей, которые хоть и не принимали участия в сделке ОПЕК+, но снизили производство более чем на 2 млн барр./сут. Однако за первое полугодие было накоплено, по оценке ОПЕК, порядка 1,5 млрд баррелей избыточных запасов. И пускай спрос на энергоресурсы начал восстанавливаться уже летом, но колоссальный избыток запасов не позволял реализовать первоначальные планы ОПЕК+. Поэтому участники соглашения продлили режим жестких ограничений до августа.
Не способствовал увеличению квот и тот факт, что некоторые (не определяющие) участники ОПЕК+ неаккуратно исполняли свои обязательства. Кроме того, динамика восстановления спроса была недостаточно велика. Но не сбылись и самые пессимистичные предсказания о новом падении спроса на фоне второй волны COVID-19. При этом в некоторых странах (в основном в Китае) потребление энергоносителей не просто росло, оно во второй половине 2020 года превысило докризисные показатели.
По оценкам ОПЕК, средний мировой спрос на нефть в 2020 году упал на 9,7 млн барр./сут. — до 90,3 млн барр./сут. Конечно, речь о средних показателях. К концу года спрос достиг более высоких отметок. Но скорость восстановления была всё еще недостаточной, поэтому в начале 2021 года страны ОПЕК+ решили не наращивать добычу согласно первоначальным договоренностям. Вместо этого было решено увеличить добычу всего на 500 тыс. барр./сут. Таким образом, в январе производство нефти в странах ОПЕК+ составило 36,65 млн барр./сут. Затем, в феврале и марте, квоты были немного увеличены для России и Казахстана (на 130 тыс. и 20 тыс. барр./сут. соответственно).
В марте Россия может добывать 9,25 млн барр./сут. А Саудовская Аравия, для сравнения, имеет право производить 9,12 млн барр./сут. При этом саудиты брали на себя дополнительные обязательства по сокращению добычи еще на 1 млн барр./скт. В целом же производство нефти всеми странами ОПЕК+ в марте не должно превышать 36,8 млн барр./сут. Учитывая, что номинальный докризисный уровень производства, от которого в рамках соглашения считаются квоты, составляет 43,85 млн барр./сут., объем сокращения в марте составит порядка 7,05 млн барр./сут.
На фоне растущего спроса страны ОПЕК+ вполне могут договориться о более заметном увеличении квот на добычу начиная с апреля или мая. Дополнительным доводом в пользу такого решения могут стать недавние события в Соединенных Штатах.
США являются главными возмутителями спокойствия на мировом рынке нефти начиная с 2012 года. Во многом на них лежит ответственность за кризисы 2014–2016 годов и октября 2018-го. И дело не в каком-то изощренном коварстве американского нефтегаза, а в его неупорядоченности и стихийности при избыточных финансовых и материальных ресурсов. Притом именно американские нефтяники первыми падают под ударами вызванных ими кризисов. На этот раз по ним ударили не финансовые проблемы, а небольшое по российским меркам похолодание. Под ударом 20-градусных морозов в крупнейшем нефтедобывающем штате Техас посыпалось всё: энергетическая система, водоснабжение, канализация, добыча нефти и газа, работа нефтеперерабатывающих заводов.
Американская пресса сообщила о том, что накрывшие Техас холода обрушили производство нефти на 3,5–4 млн барр./сут. Но министерство энергетики США пока публикует более умеренные данные — 1,3 млн млн барр./сут. Объемы снижения за последнюю неделю февраля они пока не объявили. Здесь могут быть сюрпризы. Пока же заметим, что поставки сырой нефти на американские нефтеперерабатывающие заводы снизились на 2,7 млн барр./сут.
В январе импорт сырой нефти в США в среднем составил 5,9 млн барр./сут. (самый большой показатель с июля 2020 года). В то же время экспорт черного золота из Штатов составлял около 3,1 млн барр./сут. На этом фоне очередной провал американской добычи является скорее позитивным явлением для мирового рынка в целом и участников соглашения ОПЕК+ в частности. Особенно в части распродажи избыточных запасов (хотя еще предстоит оценить влияние колебаний американского спроса на нефтепродукты). По заявлению Управления энергетической информации США, сроки восстановления пострадавших участников рынка остаются неясными.
На данный момент ОПЕК предполагает, что в 2021 году мировой спрос на нефть увеличится на 5,8 млн барр./сут. (до 96,1 млн барр./сут.). Конечно, прогнозы имеют свойство ежемесячно пересматриваться, но в целом можно сказать, что, по мнению картеля, в текущем году спрос восстановится до показателей 2016–2017 годов.
Кроме того, динамика развития мировой экономики выглядит оптимистично. Конечно, в некоторых странах (например, в Индии) существенный рост ожидается после значительного падения в прошлом году. Но здесь на сцену вновь выходит Китай, который умудрился в 2020-м продемонстрировать увеличение ВВП на 2,3%, а в 2021-м ожидает увеличения на 6,9–7,4%.
Автор — заместитель генерального директора Института национальной энергетики
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
