«Какие-то песни останутся и от Моргенштерна, и от Ольги Бузовой»
Сегодня музыка перешла в механику, старые песни со смыслом переживут нас всех, а Максим Фадеев вопреки имиджу на самом деле очень ранимый человек, который скрывает свою слабость за образом властителя мира, уверена Юлия Савичева. Об этом, а также о работе над отношениями, жизни в декрете и погоне за деньгами певица рассказала «Известиям» по случаю выхода новой песни «Сияй».
— Песня «Сияй» — в вашем стиле: душевная, ритмичная, про любовь. Какой у нее эмоциональный посыл?
— Песня «Сияй» о настоящей, светлой любви, которая проходит через все испытания. Она светит ярким светом изнутри. И даже если вокруг всё плохо, влюбленные излучают всеобъемлющее чувство, освещая людей и мир вокруг себя. Видя такие пары, заряжаешься этим настроением.
— Судя по новой песне и новому альбому CLV, который вышел в феврале прошлого года, вы остаетесь верны своему музыкальному стилю?
— Стараюсь следовать трендам, но не уходить с головой в моднятину, потому что у меня есть определенный контингент слушателей — моих поклонников, которые полюбили меня за определенное звучание. Я их уважаю, прислушиваюсь к ним. В то же время мне хочется идти в ногу со временем. Думаю, у меня получается.
— Молодые популярные исполнители говорят: главное сегодня, чтобы музыка качала, чтобы битов было побольше. Согласны с ними или у вас другое видение?
— Музыка во все времена должна была качать — это не ново. Другой вопрос — как она тебя будет качать? Будешь ты под нее рыдать, танцевать или она тебя будет эмоционально подстегивать — всё это разные направления «качания». Точно могу вам сказать, что сегодня музыка перешла в механику. В этом есть сложность для некоторых музыкантов, которые привыкли выдавать мелодии.
— Думаете, мелодия со временем умрет?
— Мелодия всегда будет жить, как и песни со смыслом, цепляющим слушателя. Неважно, что это будет за направление: рэп, альтернатива, исконная поп-музыка. Вы никогда не задумывались, почему люди до сих пор слушают и поют песни, которые были написаны лет тридцать назад, почему делают на них каверы? Потому что есть в них что-то такое, что заставляет нас переживать эмоции: счастья и любви, грусти или боли. Это и есть настоящие песни, настоящие хиты, настоящая музыка, которая живет и будет жить еще многие годы. Эти песни и нас с вами переживут, поверьте.
— Не думаю, что останется хоть что-то из репертуара Моргенштерна или Ольги Бузовой, что их песни будут включать лет через тридцать, наслаждаться и ностальгировать.
— А я думаю, что непременно что-то останется и от Моргенштерна, и от Ольги Бузовой. Какая-нибудь их песня всё равно будет жить долго, по крайней мере я им этого желаю. Из каждого времени что-то да останется.
— Вам, человеку из музыкальной семьи, с музыкальным образованием и вкусом, правда кажется, что творчество Ольги Бузовой имеет право на существование?
— Любое творчество имеет на это право. На каждый его вид найдется свой слушатель и зритель. Почему сейчас такое обилие форм? Потому что благодаря интернету каждый человек получил возможность сочинить песню и выложить ее в Сеть. Неважно, какого она будет качества, неважно, кто ее исполнил — да хоть слесарь. Но если это понравится публике, то почему нет?
Блестящий вокал не всегда является гарантом любви и популярности у зрителей. У всех артистов по-разному — кого-то любят исключительно за их образ. Мы не можем всех расчесать под одну гребенку и сказать: «Дорогие девочки и мальчики, есть определенный стандарт, которому вы должны следовать». Главное в музыке — чтобы вам верили. Если вы захотите петь и вам люди поверят, почему нет? Лично я не вижу в этом ничего плохого. Я Ольге Бузовой верю, когда она делает то, что делает. А как она это делает — уже вкусовщина. Если всех нас оценивать по канонам классической музыки, так мы все вообще и рядом не стояли.
— Год назад вышла целая серия интервью подопечных вашего бывшего продюсера Максима Фадеева. Говорили и хорошее, и плохое. Но в целом есть ощущение, что он такой Карабас-Барабас по отношению к тем, с кем работает. Что скажете вы?
— Что это глупость полнейшая. Уж я-то — человек, который был им воспитан, — точно могу вам сказать. С моего трехлетнего возраста Макс был рядом. Он всем сердцем любит музыку, творческих и интересных людей. А еще он очень ранимый. Иногда такие люди скрывают эту свою слабость и, напротив, стараются показать другим, будто они властители мира. Но это исключительно из-за того, что на самом деле человек щепетильно ко всему относится, искренне переживает, чаще всего до боли. Так было и в моем детстве: Макс всегда волновался за меня, как за родную, хотя я не была его дочерью. Он ничего не был мне должен, и я ему ничего не была должна, но он постоянно старался меня поддерживать, развивать тот талант, который во мне заметил. Более того, он всегда финансово помогал моей семье и мне лично, чтобы я могла заниматься танцами, которые мне так нравились.
— Когда вы ушли в декрет, у вас не было страха, что вы выпадете из обоймы, зрители про вас забудут?
— Послушайте, мы с мужем пережили период, когда мы очень хотели детей, а у нас ничего не получалось на протяжении трех лет. При этом я не переставая гастролировала, работала на износ. Только и думала о том, как бы мне объединить беременность и работу. Но вовсе не потому, что боялась, что обо мне забудут, а потому, что я трудоголик по своей натуре — я просто не могла остановиться. Но как бы ни старалась сочетать две эти задачи, мой организм такой режим не принимал. Есть разные женщины, я вот такая. Что мы только не перепробовали — даже на поездах ездить вместо перелетов. Но нет.
В какой-то момент я дошла до состояния, когда выходила на сцену и понимала, что ничего не могу дать зрителям. Внутри пустота, я сгорела. На это наслоилась очередная попытка забеременеть, которая не увенчалась успехом. Я была вся в слезах, просто билась в истерике. Тогда позвонила Максу и попросила его отпустить меня на год. Я понимала, что это решит все проблемы: поправится здоровье, мое внутреннее состояние, наладятся семейные отношения. Популярность — последнее, о чем я тогда думала, если говорить честнее — я не думала о ней вообще.
Мы тогда улетели в Португалию, я отключила все телефоны. Только в тот момент поняла, насколько далека я была от обычной человеческой жизни. Никуда не надо собирать чемоданы, лететь, всё контролировать. Я просто наслаждалась чашкой кофе и общением с собственным мужем. Это было так непривычно, просто дикость какая-то.
— Эта новая неожиданная близость друг с другом и возможность находиться вместе 24/7 позитивно сказались на ваших отношениях или наоборот?
— У нас начались очередные притирания друг к другу, но мы успешно прошли этот период. Можно сказать, что у нас тогда была репетиция самоизоляции, но мы в отличие от многих пар в тот свой карантин заново почувствовали и поняли друг друга. Как раз в это время Господь Бог и подарил нам ребенка.
Кстати, месяца через три-четыре после того, как я отключила все телефоны и пропала со всех радаров, мне позвонил Макс и сказал: «Тут тебя все потеряли, что-то удивительное происходит». Мне было приятно, что люди по-настоящему хотели узнать, что со мной, как я там, ждали моего возвращения.
— Когда в интервью вы рассказываете о своем браке, кажется, что у вас всё безоблачно. Но я понимаю, что за этой хорошей погодой в доме стоит постоянная работа над отношениями. Вы же вместе с подросткового возраста, и в 16 лет вы были не такими, какие сейчас — после тридцати. Как переживаете кризисы отношений?
— Для нас главное — не бояться говорить друг с другом на любые темы, даже самые отвратительные. Мы обращаем внимание на всё, даже на мелочи. Ведь с мелочей всё и начинается. Это очень важно — ничего не утаивать друг от друга, всё вместе анализировать, работать над собой. И, конечно, слышать своего партнера: что ему не нравится, чего бы он хотел, как ему это дать.
— А вам бывает обидно, когда муж говорит о том, что ему не нравится?
— Бывает, но потом начинаешь взвешивать все за и против. Мы иногда по три дня можем выяснять ту или иную ситуацию. Объясняем друг другу свою позицию, взгляды. В итоге так или иначе всё равно приходим к общему знаменателю. Многие не любят наступать себе на горло, но надо понимать, что иногда всё равно нужно уступить. Надо свое «я» и свои «хочу» адекватно оценить, понять, что ты не пуп земли. Это сложно — у творческих людей это чувство сплошь и рядом, поэтому я часто с этим борюсь. К счастью, у меня ужасно терпеливый муж, за что я ему очень благодарна.
— Кстати, про свои «хочу». Давно заметила, что вы равнодушны к роскоши. За столько лет в шоу-бизнесе так и не прониклись обаянием тяжелого люкса?
— Вы абсолютно правы. Прекрасно знаю, что человеку сколько ни дай, ему всё мало. Меня с детства воспитывали так, что и мелочам нужно радоваться, что человеку вообще не так много надо, что нужно беречь то, что у тебя уже есть. Посмотрите на современных миллиардеров — они добились всего в этой жизни, а одеваются очень скромно. Потому что поняли — не в этом счастье. Впрочем, каждому свое. Если кто-то не может жить спокойно без смены машины раз в год — пожалуйста, лишь бы человек был от этого счастлив, я не против.
— Какие еще жизненные принципы объясняли вам родители?
— Многое дала мне моя бабушка Женя. Она учила меня бережливости и скромности, объясняла, что даже если у тебя что-то есть, это не нужно выпячивать. Учила всем делиться со своими близкими.
На самом деле такие качества, как скромность, бережливость и чувство собственного достоинства, уважение к людям вокруг и самому себе, мне проповедовали все, кто мне дорог. Не только моя семья и семья моего мужа, но и Макс Фадеев. Так уж сложилось, что мне очень нравится так жить.
— Вы знаете, что ваша жизненная философия звучит очень немодно?
— «Модно» — очень смешное слово для жизни человека.
— Согласна, но молодые девочки в Instagram меряют успех и жизненное счастье критериями популярности курортов, стоимости автомобилей и чистоты бриллиантов. Перекраивают себя от и до в надежде встретить принца, который сможет дать им такую жизнь. Обращали на это внимание?
— Да, поэтому я часто высказываюсь против пластических операций и кардинальных изменений внешности без медицинских показаний. Достаточно ведь просто уметь симпатично краситься, быть опрятными — и будет всё замечательно. Но нет, насмотрятся в соцсетях картинок красивой жизни и начинают думать: «Если у меня будет грудь третьего–пятого размера, пухлые губы, брови с татуажем, попа как у Ким и сумочка «Биркин», будет мне счастье! Тогда за мной точно приедет тот самый принц на белом коне, который возьмет меня в охапку, и я всю жизнь не буду вылазить из пятизвездочных отелей на Лазурном берегу. Мы нарожаем с ним детей, и он никогда меня не бросит. Мы будем жить в замке, и я каждый день буду выкладывать оттуда сторис в Instagram».
Только, дорогие девочки, вся эта роскошь и показуха не приносят счастья. Для счастья нужна любовь, любимый человек рядом. И ему совсем не обязательно быть олигархом или бизнесменом. Он может быть обычным парнем. Сумочки выйдут из моды, платья порвутся, а отношения между мужчиной и женщиной останутся. Да, у вас может быть и замок золотой, и золотые унитазы, и миллионы, миллиарды долларов, но, если мужчина рядом с вами не будет вас любить и понимать, вы будете чувствовать себя несчастной. Плакать будете, сидя на золотом унитазе.
Юлия Савичева — российская эстрадная певица. Родилась в семье музыкантов. В 2003 году стала участницей проекта «Фабрика звезд», вошла в пятерку финалистов проекта. В 2004 году представляла Россию на конкурсе «Евровидение», заняв 11-е место. Выпустила шесть студийных альбомов. Неоднократный лауреат музыкальных премий «Золотой граммофон», «Песня года» и других.
