«Ведь это наши горы»: долгий путь Грузии в объятия России
Когда речь заходит об объединении Грузии и России, большинству на память приходит знаменитый Георгиевский трактат, однако на деле этот документ по разным причинам не сыграл решающей исторической и политической роли в слиянии двух православных народов. В отличие от манифеста 30 января 1801 года, после которого сближение стало реальным государственным актом — хотя и не сразу. «Известия» вспоминают о сложных политических перипетиях кавказской политики рубежа XVIII–XIX веков.
Просвещенные. Восток–Запад
Весь XVIII век Грузия и Россия постепенно шли навстречу друг другу. Первые шаги были сделаны при Петре Первом и Вахтанге VI, которые в союзе выступили против Персии и ее сателлитов, но тогда молодой империи не хватило сил, чтобы закрепиться на Кавказе. Дело закончилось вынужденным отъездом грузинского царя и его приближенных в Россию и протекторатом шаха над частью грузинских княжеств. С новой силой этот вопрос встал в 1760-е годы, когда в обеих странах на престоле оказались сильные, талантливые и амбициозные правители — Екатерина II и Ираклий II.
Их можно назвать «просвещенными монархами», с той лишь разницей, что русская императрица была воспитана в духе европейского Просвещения, а грузинский царь — в древних персидских традициях, поскольку всю юность он провел при дворе шаха в качестве заложника. Но оба были молоды, образованны, деятельны, патриотичны и вели активную политику, стараясь добиться максимального роста и процветания своих государств. В Картли-Кахетинском царстве это означало, прежде всего, борьбу за объединение страны и централизацию власти, что успешно удавалось Ираклию — он сумел одержать ряд значительных побед, добился полной независимости и присоединил ряд соседних земель, в том числе Гянджийское и Эриванское ханства. Когда же Россия всерьез взялась за расширение своих владений в Северном Причерноморье, то выяснилось, что и внешнеполитические противники у двух православных стран общие — Османская империя и Персия.
Полотно итальянского художника Стефано Торелли «Аллегория победы Екатерины II над турками и татарами», 1772 год
Во время турецкой войны 1768-–1774 годов Россия и Картли-Кахетия выступали как союзники, а в помощь Ираклию в Закавказье был направлен отряд русских войск под командованием генерала Тотлебена. Экспедиция не имела большого успеха в силу того, что строптивый командир не смог наладить конструктивных отношений со свободолюбивыми и не признающими дисциплины горцами. Вопрос иерархии и подчинения не был оговорен заранее, а подходы к тактике у регулярных русских полков и грузинского ополчения были настолько различными, что кто-то должен был уступить. В решающий момент Тотлебен вообще отказался от совместных действий и пошел воевать с турками в Имеретию. «Первый блин» вышел комом, но начало было положено.
В Кучук-Кайнарджийском трактате, который подвел итог войне с турками, о царстве Ираклия не говорилось ни слова. Вместе с тем Екатерина вынуждена была признать зависимость части Западной Грузии от Турции — Россия всё еще не была готова к войне на несколько фронтов, а спокойствие приобретенных земель в Новороссии и Тавриде требовало некоторых дипломатических уступок Стамбулу. Русские войска покинули Закавказье. Впрочем, всем было ясно, что сближение России и Грузии — это вопрос времени, поскольку Ираклий и имеретинский царь Соломон в стратегическом плане уже сделали свой выбор. Прошло несколько лет, и переговоры возобновились.
Вассал или союзник?
Но путь к взаимопониманию был непростым и неблизким. Первые предложения Ираклия и Соломона, сделанные в начале 1770-х годов, не встретили понимания в Санкт-Петербурге. Обе стороны приоритетом считали выгоду своего государства (Ираклий мечтал силой русских штыков вернуть захваченные османами грузинские земли), надеясь достичь ее за счет партнера, на уступки же идти никто не собирался. Во всяком случае, пока переговоры шли в спокойных мирных условиях. Лавируя между персами, османами и русскими, а также для того, чтобы обезопасить себя от непрекращающихся грабительских набегов турок и союзных им горцев, Картли-Кахетия на какое-то время даже возобновила союз с Портой, но полный триумф России на Черном море существенно изменил ситуацию. И десять лет спустя Ираклий вынужден был снова вступить в переговоры с империей.
Георгиевский трактат. Иллюстрация из книги «Летопись Грузии» историка Бориса Эсадзе
В крепость Георгиевск отправились наделенные значительными полномочиями князья Иванэ Багратион-Мухранский и Гарсеван Чавчавадзе, с российской стороны переговоры вел генерал-поручик Павел Потемкин — командующий войсками на Северном Кавказе и троюродный брат светлейшего князя Потемкина-Таврического. Текст согласовывался с Тбилиси и Санкт-Петербургом. В итоге 4 августа 1783 года был подписан договор, вошедший в историю как Георгиевский трактат, согласно которому Грузия:
«торжественно навсегда отрицается от всякого вассальства, или под каким бы то титулом ни было, от всякой зависимости от Персии, или иной державы; и сим объявляет перед лицом всего света, что не признает над собой и преемниками иного самодержавия, кроме Верховной власти и покровительства Ее Императорского Величества».
Грузинские цари добровольно отказывались от независимой внешней политики, соглашаясь во всем согласовывать ее с Российской империей и «быть всегда готовым на службе Е. В. с войсками своими». Россия же становилась гарантом целостности и независимости Грузии, для чего должна была расположить на ее территории свои войска. Внутренняя самостоятельность царства сохранялась, но, вступая на престол, наследник должен был «испрашивать подтверждения» на царство у императора, а при получении инвеститурных знаков в присутствии уполномоченного приносил «присягу на верность и усердие к Российской империи и на признание верховной власти и покровительства всероссийских императоров». При этом русское и грузинское дворянство, купечество и духовенство считались равными в правах.
Памятник Ираклию II возле его дворца в Телави
Споры относительно того, был ли это «дружественный союз», «режим протектората» или «вассальный договор», не утихают уже две сотни лет. Поэтому и используется обычно такой неопределенный с юридической точки зрения термин, как Георгиевский трактат. Возможно, именно эта недосказанность и отсутствие конкретики, отчасти вызванные разными (азиатским и европейским) подходами к юридическим и дипломатическим традициям, привели к тому, что сложившийся тогда симбиоз оказался очень кратковременным.
Бремя единения
Для облегчения сообщения с Закавказьем Россия приступила к строительству дороги через Дарьяльское ущелье, а для ее охраны основала ряд опорных укрепленных пунктов, главным из которых должен был стать Владикавказ. В соответствии с договором в Грузию прибыли два егерских батальона с четырьмя орудиями под командованием полковника Степана Бурнашова. Еще два батальона были оставлены на «кавказской линии» (границе). Население Грузии с восторгом встретило появление русских солдат. Вскоре в Тбилиси были доставлены из Петербурга ратификационные грамоты и символы власти, после чего Ираклий в присутствии знати и духовенства присягнул императрице. Далее, по грузинской традиции, состоялся молебен и началось многодневное застолье.
Военно-Грузинская дорога
Появление русских в Закавказье, естественно, вызвало бурную реакцию турок. Начинать большую войну Порта была не готова, но приложила максимум усилий, чтобы под лозунгом «священной войны против неверных» поднять окрестные мусульманские народы (в русских источниках их собирательно именуют лезгинами). Набеги горцев следовали один за другим, русские батальоны и грузинские ополченцы с трудом успевали за неуловимыми джигитами. Приехавший в Тбилиси Павел Потемкин был так потрясен сложившейся ситуацией, что даже оставил в помощь экспедиционному отряду эскадрон драгун и сотню казаков из своего личного конвоя. Сводный отряд, который возглавил генерал Александр Самойлов (кстати, племянник светлейшего), метался по стране, но в лучшем случае успевал наказать убегающих грабителей, но не предотвратить набеги. Снова начались конфликты с Ираклием по поводу тактики и взаимодействия русских и грузинских сил. Ситуация усугубилась, когда в дело вступил аварский хан, располагавший почти 20-тысячной армией, — хотя русские и грузины не потерпели ни одного серьезного поражения, страна была разорена, а многие города и деревни лежали в развалинах.
Как только Ираклий ослабил хватку, подняли голову местные сепаратисты. Отчасти — по собственной инициативе, чаще — по наущению персов и турок. Грузия разделилась на группы влияния — часть родовых кланов считала необходимым соблюдать верность взятым перед императрицей обязательствам, другие считали помощь России недостаточной и видели спасение в возобновлении союза с Персией или Турцией. Ситуация накалилась до предела.
Ираклий буквально засыпал Санкт-Петербург просьбами о помощи, умоляя, уговаривая, даже угрожая. Результата не было — Екатерина наотрез отказывалась усиливать экспедиционный корпус. Параллельно Ираклий пытался напрямую договориться с соседями, прежде всего с Сулейман-пашой Ахалцикским, о прекращении набегов. По некоторым сведениям, тайные посланники царя вели переговоры при дворах султана и персидского шаха. Эта информация (правдива она была или нет — неизвестно и по сей день) дошла до Санкт-Петербурга и была воспринята как нарушение грузинами взятых на себя обязательств, после чего Россия сочла себя также от них свободной. В 1778 году после начала очередной войны с турками русские батальоны получили приказ покинуть Грузию. Строительство дороги было остановлено, укрепления — уничтожены.
Обе стороны обвиняли друг друга в клятвопреступлении, но у каждой были свои аргументы. Россия вынуждена была сосредоточить войска на основном театре военных действий в Молдавии и Украине, посему укреплять позиции на Кавказе, где Турция не имела серьезных сил, сочли нецелесообразным. В то же время расквартированные в Грузии два батальона в условиях почти отсутствующих коммуникаций сами могли оказаться заложниками. Ираклий же, после получения сведений о его сепаратных переговорах, уже не воспринимался как надежный союзник.
Грузинская трагедия
Оказавшись в критической ситуации, Ираклий развил бурную деятельность и сумел организовать союз всех грузинских правителей — имеретинского царя Соломона, мегрельского князя Давида Дадиани и гурийского правителя Симона. Все они признали авторитет Ираклия, который встал во главе союза. От лица союзников царь обращался в Санкт-Петербург с просьбой восстановить отношения с Россией, но на просьбу прислать войска раз за разом получал отказ. Даже когда на Грузию войной пошел новый персидский шах Ага-Магомет-хан Коджар.
Гянджинский и Эриванский ханы, покоренные ранее Ираклием, перешли на сторону персов. Царь остался один на один с многократно превосходившим его по силе противником, к тому же многие удельные правители не отправили в столицу войска или ограничились небольшими отрядами. К решающему столкновению у стен Тбилиси Ираклий располагал лишь 5 тысячами воинов против 35 тысяч персов. Семидесятипятилетний царь решил спасти свою честь, погибнув в бою, и лично повел отряд на врага. Он бился как простой воин, враги окружили его, но подоспевший внук правителя царевич Иоанн с небольшой группой храбрецов сумел увести Ираклия с поля боя. Грузия была подвергнута страшному разорению: города были разрушены, десятки тысяч людей убиты или уведены в рабство. Ираклий укрылся в монастыре и молился — ничего другого ему не оставалось.
Лишь после этого Россия вновь решилась вмешаться в закавказские дела и объявила войну Персии. Трехтысячный отряд немедленно двинулся в Грузию, следом большая русская армия осадила Дербент. После взятия города несколько корпусов под общей командой генерала Платона Зубова с моря и суши вошли на территорию современного Азербайджана. Русские войска одержали ряд побед, впереди была схватка с основными силами Ага-Магомет-хана. Но в это время умирает Екатерина II, и новый император Павел приказывает немедленно отозвать войска.
Новые лица, новая политика
Ираклий опять оказался один на один с персидским шахом. Страшно подумать, чем это могло закончиться для Грузии, но уже в следующем году в результате заговора шах был убит. А еще годом позже скончался и великий грузинский витязь Ираклий. Император Павел после того, как наследник престола царь Георгий XII прислал просьбу об утверждении его на престоле (как того требовал Георгиевский трактат), милостиво принял это прошение. В итоге инвеститурные знаки с дружеским письмом императора отправились в Тифлис, Георгий XII был утвержден царем, а его сын Давид — наследником. Отношения были восстановлены, два полка под командованием генерала Ивана Лазарева вошли в Грузию.
Возведенная в честь 200-летия Георгиевского трактата арка Дружбы на Военно-Грузинской дороге
Казалось, можно было ожидать возвращения ко временам реального действия Георгиевского трактата, но ситуация в Грузии изменилась слишком сильно. Прежде всего это касалось положения царя. Георгий был старшим сыном Ираклия от его второй жены Анны Абашидзе,. После ее смерти царь женился еще раз на мегрельской княжне Дареджан Дадиани, от которой у него было множество детей, как минимум четверо из которых претендовали на престол. Под нажимом супруги и в интересах младших сыновей Ираклий издал закон о том, что наследником становится старший мужчина в роду, то есть после Георгия трон должен был перейти к его сводным братьям. Однако новый царь объявил наследником своего сына Давида. Это вызвало новый конфликт, апогеем которого стало совместное вторжение войск царевича Александра (один из сыновей Ираклия, герой обороны Шуши от персов) и Омар-хана Аварского, которых генерал Лазарев разгромил в битве на реке Иори.
Георгий был уже не молод и тяжело болен. Царь понимал, что после его кончины неизбежна гражданская война и единственным средством ее избежать видел усиление влияния России вплоть до полного отказа от суверенитета. Единственное, о чем просил царь, это сохранить за ним и его сыном титул царя и возможность править от имени императора. Павла такой вариант устраивал, тем более что наследник был ему отлично известен — князь Давид Багратиони вырос в России, командовал гвардейским Преображенским полком и только что получил генеральский чин.
В ноябре 1800 года Павел принял прошение грузинских посланников («16 пунктов»), но поставил условие, что просьба о присоединении к России должна исходить от всего народа, дабы избежать впоследствии конфликтов и гражданской войны. Послы отправились в Тбилиси. Не дожидаясь их возвращения и обнародования соглашения, Павел приказал командующему кавказским корпусом генералу Карлу Кноррингу в случае смерти царя Георгия (он был очень плох) не допускать назначения наследника, а ждать указаний из Санкт-Петербурга.
Через несколько недель Георгий скончался. В январе наследник престола Давид принял присягу на верность империи, после чего 30 января 1801 года (18 января по старому стилю) император Павел издал указ о вхождении Грузии в состав Российской империи.
«И симъ объявляемъ Императорскимъ Нашимъ словомъ, что по присоединеніи Царства Грузинскаго на вѣчныя времена подъ Державу Нашу не только предоставлены и въ цѣлости соблюдены будутъ, Намъ любезновѣрнымъ новымъ подданнымъ Нашимъ Царства Грузинскаго и всѣхъ оному подвластныхъ областей, всѣ права, преимущества и собственность законно каждому принадлежащая, но что отъ сего времени каждое состояніе народное вышеозначенныхъ областей имѣетъ пользоваться тѣми правами, вольностями, выгодами и преимуществами каковыми древніе подданные Россійскіе по милости Нашихъ предковъ и Нашей наслаждаются подъ покровомъ Нашимъ»
Прошло две недели, и этот манифест был зачитан в Сионском соборе и объявлен жителям Тбилиси, к немалой радости последних. Казалось бы, всё закончилось благополучно, и Грузия равноправно вошла в состав Российской империи, однако ставить точку в этой истории было еще рано. Прошел всего месяц, и император Павел был задушен в собственном дворце. А поскольку процесс присоединения еще не завершился, решать его судьбу теперь должен был император Александр. Прения и споры заняли несколько месяцев — далеко не все советники государя считали этот шаг необходимым и законным. И все-таки в сентябре 1801 года решение было подтверждено, после чего Александр издал новый манифест, фактически повторяющий прежний, но без упоминания правящей фамилии Багратидов. Грузия окончательно вошла в состав России.
