Пеньки в шляпах, зеркало в дереве, рукотворная паутина между стволами... Всё это экспонаты новой выставки «ЧА ЩА», размещенной в обычном подмосковном лесу. Конечно, ленд-арт — явление не новое. И «Архстояние», например, успешно демонстрирует произведения искусства под открытым небом уже который год. Но в условиях пандемии маргинальный, в общем-то, жанр обрел новые смыслы. Как минимум это возможность погулять по экспозиции без маски, не боясь заразиться или поймать осуждающие взгляды. Не так уж мало по нынешним временам.
Произведения 28 отечественных художников, большей частью сделанные специально для этого проекта, разместились в бору на берегу Клязьминского водохранилища. Оригинальность придуманного куратором Андреем Ерофеевым формата в том, что каждый объект здесь так или иначе взаимодействует с лесом, становится его частью. Например, классики-шестидесятники Франциско Инфанте и Нонна Горюнова натянули нити между стволами — получилась то ли паутина (так инсталляция и называется), то ли струны музыкального инструмента. А архитектор Александр Бродский нашел срубленную сосну и разместил на косом спиле зеркало. Если встать перед ним и посмотреть под нужным углом, увидим кроны других деревьев и небо — символическое природное заполнение пустоты, сделанной человеком.
«Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей», — вспоминаются с детства знакомые строки, когда встречаешь огромный деревянный гриб, а под ним — советский книжный шкаф и продавленное кресло. Хлам из коммуналок Павел Пепперштейн с присущей ему иронией превращает в сказочные артефакты. Тем временем группа «Художественное уединение» одевает 63 пенька в головные уборы (шапки-ушанки, фуражки, кепки и т.д). Рядом растут настоящие мухоморы, подсказывая зрителю ассоциативный ряд.
Но больше впечатляют даже не объекты как таковые, а сама ситуация. Гуляя по лесу, можно не встретить ни одного человека. И в эпоху всеобщего социального дистанцирования это выглядит готовым рецептом: выходите на природу, дорогие художники и зрители. Забудьте про маски, дезинфекцию и кем-то предписанные маршруты. Дышите свободно — в прямом смысле (потому что без маски) и в переносном.
Авторы, конечно, и здесь обыгрывают модные мотивы. «Шкала безопасных расстояний» арт-дуэта «МишМаш» межует личное пространство красными металлическими столбиками — каждый может наглядно увидеть, что такое положенные ему в современном социуме 1,5 кв. м. Но издалека это выглядит загадочным частоколом, рифмующимся с деревьями и одновременно контрастирующим с ними. Схожая концепция у мэтра перестроечного концептуализма Георгия Кизевальтера: кабинки с прозрачными стенами напоминают о переговорных комнатах в тюрьмах, а расположение конструкции в лесу добавляет абсурда и заставляет задуматься о том, насколько размыта сегодня грань между свободой и несвободой.
Художники, впрочем, как были, так и остаются носителями свободы не только от ковидных, но и от моральных ограничений. На открытии Андрей Кузькин устроил перформанс. Раздевшись догола, погрузился вниз головой в заранее подготовленную яму — так, чтобы из земли торчали лишь ноги, ну и что там еще получится. Постояв в такой позе некоторое время и обретя в промозглый сентябрьский день «прохладу, свежесть и, скорее всего, силу земли», как говорил персонаж вирусного YouTube-ролика, Кузькин демонстрировал слияние с природой и возвращение к доисторической естественности.
Это милое хулиганство с грифом «18+» в иные времена вызвало бы насмешки из-за комичной абсурдности и асексуальной наготы. Но сегодня здесь читается иное: буквальная иллюстрация понятия «спрятать голову в песок» и тотальная беззащитность. В том числе и от болезней. «Простынет же. Даже маску не надел» — шутили зрители. Оговоримся, что будущие посетители могут быть спокойны: встреча с голым мужчиной в лесу им не грозит. А вот объекты все останутся на целый месяц — и будут постепенно приходить в негодность, портиться из-за погодных условий.
Проблема сохранения произведений — пожалуй, самая уязвимая сторона любой выставки ленд-арта. Ведь мы привыкли, что после демонстрации картина или скульптура займет свое место в фондах музея, а через какое-то время будет оттуда извлечена для новых встреч с публикой. Здесь же — иное дело. Часть работ вовсе не имеют смысла вне конкретного места, другие — исчезнут по естественным причинам.
Получается, выставляясь вне музея, художник в каком-то смысле жертвует своими произведениями. А может и заходит на смежную территорию, превращая физический объект в акцию, сиюминутное высказывание, существующее здесь и сейчас. И всё же таких проектов, очевидно, будет всё больше и больше. Но ради чего художнику идти на жертвы? Ради зрителя. Ради того, чтобы встреча с ним состоялась, несмотря на все сложности нашего времени. И не несла даже минимального риска для здоровья.
На наших глазах казавшаяся незыблемой древняя максима — ars longa, vita brevis — переворачивается. Искусство становится недолговечным, чтобы жизнь зрителей была длинной.
Автор — кандидат искусствоведения, заместитель редактора отдела культуры «Известий»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
