Посыпал пеплом: китайский художник привез в Эрмитаж древние ритуалы
Шедевры эрмитажной живописи на старых деревянных дверях, огромные полотна, созданные из пепла от благовоний, и холсты, вдохновленные ритуалом скармливания хищным птицам мертвых людей… Эрмитаж открыл первую крупную выставку после карантина. Персональная экспозиция китайского художника Чжана Хуаня названа «В пепле истории» и призвана «подружить» Конфуция, Христа и Ленина.
Нетипичная любовь
Идея большого проекта, связанного с современным азиатским искусством, витала в Эрмитаже давно. Выбор пал на Чжана Хуаня, его пригласили в Петербург и дали самый большой выставочный зал (более 1,1 тыс. кв. м.) с прилегающими к нему помещениями. Почти все экспонаты художник создал специально для этой выставки, в их числе — серия Love, родившаяся уже в разгар пандемии. Одна из картин, как рассказывал Чжан Хуань «Известиям», будет подарена Эрмитажу — на выбор музея.
— Многие, увидев эти работы, спрашивают, изображают они любовный акт или же орган человеческого тела. На самом деле на них изображена черепная коробка, расколотая молотом. Красный — мой основной цвет. Создавая эту серию, я хотел сказать, что мы обязаны проявлять больше любви к будущему миру и людям будущего, — пояснил художник.
Придя на выставку, зритель первым делом видит местные шедевры: «Флору» Рембрандта и «Мадонну Литту» Леонардо, «Даму в голубом» Гейнсборо и «Лютниста» Караваджо... Но в каком обличии! Каждый образ переведен на старую расчищенную дверь, от увеличенного и распечатанного живописного оригинала остались лишь фрагменты, а его формы продолжаются в резьбе по дереву. Художник «монтирует» того или иного персонажа, присутствующего здесь в виде печати, с повторяющим его деревянным рельефом, играет масштабами и пропорциями. Получается выразительное объемное панно. Примечательно, что эта «дверная серия» размещена не в Николаевском зале, а в предваряющем его Аванзале, который сам по себе служит вратами.
— Эти двери сделаны в собственной китайской студии художника, где трудятся около сотни или даже больше человек, — рассказала «Известиям» младший научный сотрудник отдела современного искусства и со-куратор выставки Анастасия Веялко. — В разных городах Китая Чжан Хуань ищет старые выброшенные двери, расчищает их, наклеивает увеличенную репродукцию картины и создает свою композицию. Приглашаются дуаньские резчики — из города, который славится искусством деревянной резьбы, это древняя техника, ей около 2 тыс. лет. На примере этой серии дверей мы видим, как художник по-своему прочитывает европейскую живопись, но в то же время и поддерживает китайские ремесла.
Благовония надежды
Николаевский зал на этой выставке условно называется «Пепел»: здесь представлены работы в другой, не менее оригинальной технике. Когда Чжан Хуань принял буддизм и стал ездить по монастырям, он обратил внимание, что оставшийся от сжигания благовоний пепел никак не используется — его развеивают или закапывают. Художник стал договариваться с храмами, чтобы этот пепел привозили ему, далее он сортирует его по тонам и использует как своего рода монохромные краски. В христианстве пепел ассоциируется со смертью, трауром, тленом, но для Чжана важно, что, сжигая благовония, паломники загадывают желания, то есть пепел как материал для него «заряжен» надеждами.
В пепельной технике сделаны полотна, трактующие «Тайную вечерю» Леонардо и изображение Конфуция с учениками, картина Владимира Серова «Ленин, провозглашающий советскую власть» и китайская картина с Мао Цзэдуном. Очевидно, что Чжан Хуань мыслит как типично восточный художник — оппозициями, которые дополняют друг друга. Это видно и в паре пепельных реплик — «Возвращение блудного сына» Рембрандта и «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» Репина. Два отца, два сына — и такие разные сюжеты их взаимоотношений.
Коммунисты и кровавые ритуалы
Обращает на себя внимание пепельная обработка исторических фотографий. Прежде всего это до невероятных размеров увеличенная фотография съезда компартии Китая 1964 года. Художник купил этот снимок на развалах и удивился тому, сколько народа запечатлено в одном кадре.
— С этим фото рифмуются две работы, сделанные в той же «дверной» технике, что и работы в Аванзале, — рассказала Анастасия Веялко. — Два групповых портрета, снятых во время XVIII и XX съездов советской Коммунистической партии, художник выбрал сам на основе того визуального материала, который мы предложили ему, проконсультировавшись с историками.
В еще одном небольшом зале выставлено несколько холстов с акриловыми рисунками, выполненными цветом, отдаленно напоминающим кровь. Эта серия под названием «Перерождение» вдохновлена ритуалом скармливания хищным птицам мертвых людей. На Востоке считается, что «небесное погребение», растворяющее тело в живой природе, способствует успешному перерождению человека.
Чжан Хуань прославился в 1990-е как перформер, только позже он переключился на «застывшее» искусство. Понятно, что в музее сложно выставить перформативное творчество, но Эрмитаж показал художника через ряд его уникальных техник. Получился интересный эффект: непонятный Восток и вроде бы близкая нам европейская традиция, которая, впрочем, предстает отстраненной и странной. Да и Восток оказывается не таким уж чуждым нам.
