Экологичный барьер: чем России грозит углеродный налог в Европе
Заместитель председателя Совета безопасности России Дмитрий Медведев назвал углеродный налог, который в скором времени будет внедрен в ЕС, серьезной угрозой для нашей страны. Что и неудивительно, поскольку Европа является главным пунктом назначения для отечественного экспорта. Точные цифры ущерба пока не называются, но разные аналитики оценивают его в десятки миллиардов евро. В действиях Евросоюза сложно не увидеть протекционистской подоплеки, однако эффективная реакция на такие действия может быть только одна — снижение выбросов за счет внедрения новых технологий. Подробности — в материале «Известий».
Зеленый курс
Идея углеродной пошлины на импорт в ЕС существовала на протяжении нескольких лет, но реальностью стала после принятия «Европейского зеленого курса» в текущем году. До этого в Евросоюзе, на протяжении последних полутора десятилетий борющегося с глобальным потеплением, была внедрена система поддержки энергоэффективных производителей, ведущих деятельность с минимальным объемом выбросов.
Заместитель председателя Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев
Ее работа обеспечивается рынком, на котором можно торговать нереализованными квотами на выбросы углекислого газа как в рамках приватных сделок, так и на открытом спотовом рынке. Объем квот ограничен и постепенно сокращается. Благодаря этой системе европейцам, как утверждают исследования, удалось снизить выбросы на миллиард тонн CO2 c 2008 по 2016 год. Это составляет около 3,4% всех выбросов в Евросоюзе.
Кроме того, в разных странах ЕС существуют разнообразные «зеленые» налоги, бремя которых склонно со временем расти. Особенно этот тренд усилился после подъема во второй половине 2010-х годов общественного активизма, связанного с возможными угрозами от изменения климата (самый яркий пример — движение Extinction Rebellion). Европейские страны предпринимают титанические усилия ради повышения экологичности своей энергетики и промышленности в целом. Результат оказался не совсем однозначным. К примеру, в наиболее активно внедряющих энергетику на возобновляемых источниках с минимальным объемом выбросов стран — самые высокие цены на электроэнергию.
Схожая проблема может возникнуть в Европе уже в континентальном масштабе после принятия «зеленого курса». Согласно данному плану, ЕС должен стать источником нулевой чистой эмиссии CO2 к 2050 году. Насколько в принципе реализуем данный проект, сказать сложно, многое будет зависеть от технического прогресса в возобновляемой энергетике. Но в любом случае уже одно движение к этой цели повысит издержки многих предприятий Евросоюза, а значит, сделает его продукцию менее конкурентоспособной на мировом рынке.
Активисты движения Extinction Rebellion, Бристоль, Великобритания
Неприкрытый протекционизм
Логичным способом нивелировать эту проблему явилась углеродная пошлина, которая также вошла в документ, составленный новым председателем Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен. В теории намерения ЕС альтруистические: они показывают, что Европа не собирается снижать выбросы за счет кого-то другого. В то же время эти меры защищают европейскую индустрию от зарубежных конкурентов, не собирающихся отказываться от существенных выбросов углекислого газа.
Пока можно только гадать, какими будут новые тарифы. Неясны ни их ставка, ни сфера приложения. Если европейцы предпочтут точечные меры в отношении строго определенных секторов промышленности, то результат может оказаться одним. Если же любой импорт будет оцениваться в зависимости от объема выделившегося при его производстве CO2, ситуация будет совершенно другой. Ожидается, что все подробности будут обнародованы до начала 2021 года.
В любом случае решение ЕС уже вызвало довольно негативную реакцию у большинства торговых партнеров континентального блока. Скажем, министр торговли США Уилбур Росс весной напрямую пригрозил Брюсселю ответными мерами. Возможный ответ может включать в себя повышение тарифов на импорт европейских автомобилей, что станет весьма чувствительным ударом по экономике ЕС. Все большее число стран не стесняется применять протекционистские меры для достижения нужных результатов в экономических войнах, и США тут стали одними из первопроходцев. Другие государства могут охотно последовать их примеру.
Что касается России, то для нашей страны ЕС является главным торговым партнером и возможное введение пошлин может оказаться довольно болезненным. Россия находится вверху списка по объему выбросов CO2 на каждый доллар ВВП, и надеяться, что ограничительные меры нас не затронут, не приходится. Такая ситуация вызвана множеством причин — от дешевизны энергии, не способствующей внедрению сберегающих технологий, до объективной необходимости тратить больше ресурсов на обогрев в стране с весьма холодными зимами. Есть, впрочем, и некоторые преимущества: из-за доступности природного газа в России ограничено использования угля как топлива, а между тем именно он является главным источником выбросов углекислого газа.
Министр торговли США Уилбур Росс
Ключевым сектором торговли России и ЕС является топливно-энергетический. Хотя трудно себе представить, что в обозримом будущем Евросоюз полностью откажется от российской нефти и газа, конкуренция для компаний нашей страны может обостриться. Скажем, нефтедобыча в России «углеродоемкая»: объем выбросов составляет 9,7 грамма на мегаджоуль, что в два с лишним раза больше, чем в Саудовской Аравии. Справедливости ради, большинство остальных крупнейших добывающих стран, включая и США, производят еще больше CO2 при нефтедобыче.
Что делать
Профессор кафедры государственного регулирования экономики Института государственной службы и управления (ИГСУ) РАНХиГС Ольга Маликова отмечает, что введение углеродных пошлин в Европе отчасти можно рассматривать как форму защиты внутренних рынков от неэкологичных товаров.
— Со сложностями от введения налога могут столкнуться металлургическая промышленность, топливно-энергетический комплекс, отдельные сегменты химической промышленности. В качестве позитивного момента можно отметить, что будут отрасли, которые практически не ощутят введения углеродного налога. Это многие высокотехнологические отрасли, производство программных продуктов и сфера услуг.
По словам эксперта информационно-аналитического центра компании Hamilton Антона Гринштейна, конечный размер ущерба для российских экспортеров от «углеродного налога ЕС» будет понятен лишь по истечении хотя бы нескольких лет его действия.
— Помимо выплаты самого налога российским компаниям наверняка придется нести издержки на модернизацию оборудования, делая производство более чистым. Плюс стоит учитывать возможную потерю доли европейского рынка в пользу более высокотехнологичных и экологичных производителей.
Серьезную угрозу можно будет снять за счет инвестиций в развитие промышленности, а также ее перепрофилирования в пользу более технологичных индустрий, считает Ольга Маликова.
— Чтобы нивелировать ущерб от этого налога, нужно стремиться к внедрению современных технологий, которые предполагают минимизацию вредного воздействия на окружающую среду. Нужно также стремиться к постепенной перестройке структуры нашей экономики таким образом, чтобы развивались более высокотехнологичные отрасли и те отрасли, которые оказывают меньшее негативное воздействие на окружающую среду.
По мнению Антона Гринштейна, у России не так много возможностей купировать проблему «зеленых» пошлин со стороны Евросоюза.
— Сложно сказать, каким образом Россия могла бы полностью нивелировать ущерб от «углеродного налога ЕС». Даже если максимально ускорить реализацию российской стратегии снижения выбросов парниковых газов, то времени все равно будет недостаточно. К тому же неизвестно, насколько оправданными будут такие вложения, например в нефтяную отрасль, учитывая ее неопределенные перспективы на дистанции от пяти и более лет.
Собеседник «Известий» добавил, что единственное, что могло бы помочь в краткосрочной перспективе (трех-пяти лет), — это более высокие цены на нефть. При таком условии российские компании смогли бы и зарабатывать, и налог платить, и модернизировать свое производство.
