Фигура говорения: Александр Бовин и его умение убеждать
90 лет назад, 9 августа 1930 года родился Александр Бовин, самый большой человек советского телевидения. «Известия» в этот день вспоминают своего многолетнего политического обозревателя, а также советника Андропова, спичрайтера Брежнева и первого российского посла в Израиле.
Человек без галстука
На советском телевидении любили передачи на международную тему. Их было непропорционально много (учитывая, что список программ ЦТ был вообще-то весьма недлинен). Самой скучной, пожалуй, была «9 студия» Валентина Зорина — несколько мужчин сидели за столом и полтора часа обсуждали разрядку международной напряженности. Самой динамичной — «Сегодня в мире», ежедневный (!) выпуск зарубежных новостей. Самой увлекательной (и одновременно самой пропагандистской) — «Камера смотрит в мир» Генриха Боровика: там могли показать и панков, и проституток, и даже эмигрантов. Ну а самой умной и солидной, безусловно, была «Международная панорама».
Выпуск «Международной панорамы» 1978 года. Ведущий Александр Бовин
Вели ее разные люди и вели по-разному, но если рядовой телезритель и включал специально первую программу ЦТ в семь часов вечера в воскресенье, то только в том случае, если на фоне голубого, как флаг ООН, задника появлялась внушительного размера фигура человека с гусарскими усами — Александра Бовина.
Менее стандартного человека в «ящике», пожалуй, не было. Во-первых, усы (по негласному правилу, советский телеведущий должен был быть гладко выбрит). Во-вторых, галстук — то есть его отсутствие: Бовин был единственным ведущим, не носившим этот предмет гардероба и никогда не застегивавшим пиджак. Формально — по причине своей легендарной, с молодости, тучности. На деле — потом что ему было можно. Ну а в-третьих, манера речи. В отличие от своих коллег, читавших с листа казенные тексты с видом прокурора в судебном заседании, Бовин именно рассказывал. Объяснял. Вообще — вел себя скорее как преподаватель университета, а не как агитатор и пропагандист. Хотя, разумеется, никаких политических вольностей он себе не позволял (и даже представить не мог такого), но качество его текстов — он писал их самостоятельно — и стиль их подачи выделяли Бовина среди журналистов-международников Советского Союза на две головы.
Бывший судья
Самое смешное, что начинал Бовин как раз в суде. Причем не прокурором или адвокатом, а прямо сразу судьей. «Собрался поступать в Дипломатическую академию. Пришел туда, а мне говорят: «Берем только с высшим образованием». Тогда я отправился на улицу Герцена, где помещался юрфак МГУ. Прошел собеседование, у меня была золотая медаль, но не попал, общежития не дали. Поехал в Ростов-на-Дону, где к тому времени жили мои родители. Там в 1953-м закончил юрфак РГУ и был избран народным судьей Нефтегорского района Краснодарского края. Самым молодым судьей был в Советском Союзе: мне едва стукнуло 23 года».
В суде Бовин прослужил недолго (и впоследствии особенно на эту тему не распространялся: всё же быть судьей в 1953 году — работа не без специфики). Его тянуло за письменный стол, в науку. Аспирантура философского факультета МГУ была прекрасным местом для начала подобной деятельности, но времена за окном наступили такие, что лучших в любой области власть забирала себе. В коридорах ЦК таких, как Бовин, — умных, молодых, современных, одним словом, «шестидесятников» — было немало. Они, конечно, не принимали решений, но и роль советников никогда нельзя переоценивать.
Консультантом Отдела ЦК по работе с компартиями соцстран Бовин проработал десять лет, из них последние несколько — главным. До 1967 года шефом Бовина был Юрий Андропов. О будущем генсеке Бовин отзывался с уважением, но без вошедшего в последующие годы в моду придыхания. «Андропов был убежденным, «классическим» коммунистом. Сторонником жесткого порядка. Понимая, что перемены неизбежны, но под контролем партии», — рассказывал впоследствии Бовин.
В конце шестидесятых Бовин становится спичрайтером Леонида Брежнева. Должности такой, разумеется, ни в каком штатном расписании не существовало — формально он был по-прежнему руководителем группы консультантов отдела ЦК. Но влияние Бовина на советскую внешнюю политику того времени переоценить невозможно. Достаточно сказать, что он сопровождал Брежнева во время переговоров последнего с лидером Чехословакии Дубчеком в 1968 году.
Гусар летучий
В 1972 году в жизни Бовина произошел крутой поворот. О деталях сам Бовин предпочитал говорить таинственно: то ли в какой-то компании обругал Брежнева, то ли написал резкое личное письмо, в котором назвал членов Политбюро идиотами. Обе версии правдоподобны: сотрудник ЦК КПСС Александр Бовин вел образ жизни, который его непосредственный начальник Андропов тактично называл «гусарством» и за который нетактично пропесочивал. Так или иначе, в один прекрасный апрельский день 1972 года Бовин получил спецпочтой пакет с постановлением секретариата ЦК: от обязанностей освободить, назначить политическим обозревателем газеты «Известия».
Политический обозреватель газеты «Известия» Александр Бовин, 1985 год
Должность это была генеральская: 500 рублей оклада плюс гонорары, прикрепление к кремлевской столовой (и к еще более элитной группе — получателей кабанятины, добытой на охотах членов Политбюро в Завидове). Да и с точки зрения влияния, как быстро выяснилось, Бовин почти ничего не потерял. Во-первых, очень скоро Брежнев вернул своего спичрайтера (правда, теперь уже на внештатной основе). А во-вторых, в жизни Бовина появилось телевидение, «Международная панорама». А известность, публичность — мощнейший инструмент в коридорах власти.
О новом телеведущем сразу поползли самые разные слухи. И что это бывший разведчик, Герой Советского Союза, долго проработавший за границей. И что автор «Малой земли» и «Целины». И что чей-то зять. Реальность, конечно, как всегда была круче любого вымысла. «Малую землю» Бовин не писал, а вот Конституцию СССР 1977 года — да. Звезды Героя Бовин, конечно, не носил, а вот орден Ленина и Государственная премия у него были. А еще он избирался членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, второго, после ЦК высшего органа партийной власти.
При этом жил Бовин по-прежнему — открыто и как-то совершенно не по-советски. Деланной скромностью не страдал: когда-то, еще очень давно, заявил Андропову, что выше заместителя министра иностранных дел не поднимется, но и это неплохо. Подустав от пропагандистской работы, стал, не стесняясь, проситься «в послы». Причем — в Новую Зеландию, потому что там «делать ничего не нужно».
Послом Бовин стал — за неделю до распада СССР. Правда, не в тихом Веллингтоне, а в бурлящем Тель-Авиве. Вступив в должность как посол всё еще сверхдержавы, он до 1997 года работал на куда более сложном посту представителя «молодой демократии» с ядерным арсеналом. Израильской элите Бовин пришелся по душе — благодаря всё той же нестандартности, непохожести на обычного дипломата. С государственной службы ушел почти в 70 — но не на пенсию, а в родные «Известия». Всё же при всем многообразии собственной биографии, он — юрист, чиновник, политический советник, дипломат — в первую очередь всегда оставался журналистом.
