Пригрозил Южному централу: зачем Пхеньян хочет вернуть военных на границу
Пхеньян 16 июня заявил о возможности ввести военные подразделения в демилитаризованную зону на границе с Южной Кореей. И в тот же день демонстративно взорвал межкорейский офис связи, учрежденный около двух лет назад на волне сближения Юга и Севера. Формально это стало ответом на запуск с территории Южной Кореи воздушных шаров с нелицеприятными для Пхеньяна агитационными листовками. Фактически — попыткой КНДР продемонстрировать свое недовольство тем, что вся примиренческая риторика последних двух лет — как со стороны Сеула, так и Вашингтона — до сих пор не конвертировалась в практические выгоды для страны.
Всё к этому и шло
Нельзя сказать, что в отношениях Северной и Южной Корей ничего не предвещало беды. Еще на прошлой неделе сестра руководителя КНДР Ким Е Чжон, ставшая вдруг играть роль первой скрипки на местной политической авансцене, сообщила о полном прекращении всех каналов связи с Сеулом. И пообещала, что следующая акция против «врага» будет исходить уже от армии.
Военные взяли под козырек. 16 июня Генштаб Корейской народной армии сообщил, что изучает «план действий» по возвращению в зоны, которые были демилитаризованы в соответствии с межкорейским соглашением 2018 года, и меры по «превращению линии фронта в крепость и дальнейшему усилению военной бдительности против Юга». Никакой конкретики не прозвучало, но южнокорейская пресса дружно решила, что Север готовится восстановить погранзаставы в демилитаризованной зоне, разделяющей две Кореи, которые были торжественно демонтированы в сентябре 2018 года в рамках соглашения о снижении военной напряженности.
Южнокорейские солдаты на посту возле демилитаризованной зоны, разделяющей две Кореи
Спустя несколько часов после этого анонса в районе приграничного города Кэсон на территории КНДР послышались взрывы и повалил густой дым — как выяснилось вскоре, северокорейцы подорвали межкорейское совместное отделение связи, открытое около двух лет назад на волне примирения двух стран.
В момент взрыва в Сеуле проходило заседание парламентского комитета по иностранным делам и объединению. Когда новость об инциденте в Кэсоне достигла стен законодательного органа, находящийся там министр по делам объединения Ким Ен Чхоль заметил, что поступок был отчасти заранее «обещан» Северной Кореей, подразумевая недавнюю угрозу Ким Е Чжон избавиться от «бесполезного» офиса связи. Но добавил, что Сеулу необходимо более детально изучить ситуацию.
Кэсон, расположенный в 50 км от южнокорейской границы, всегда считался одним из основных плацдармов для продвижения северокорейских военных на Юг в случае серьезного конфликта. В начале 2000-х на одной из его окраин располагался ряд пехотных дивизий и артиллерийская бригада. Однако позднее город стал символом примирения двух стран Корейского полуострова — в середине 2000-х здесь был возведен огромный промышленный комплекс, на котором совместно трудились компании Севера и Юга. Неудивительно, что именно здесь в 2018 году, вслед за начатым с подачи южнокорейского лидера Мун Чжэ Ина примирением сторон, появился и офис связи Сеула и Пхеньяна, с помпой взорванный на этой неделе.
На большом воздушном шаре
Формальный повод для столь серьезных последствий на Корейском полуострове со стороны выглядит отчасти комично — официально Пхеньян отомстил Сеулу за порцию антисеверных агитлистовок, запущенных через границу на гигантских воздушных шарах пару недель назад. Южнокорейские активисты, преимущественно из числа северокорейских перебежчиков, занимались такой деятельностью и раньше — порой привязывая к шарам не только буклеты с критикой руководства КНДР и нарушений им прав человека, но и флешки с южнокорейскими сериалами, небольшие порции еды или деньги.
Пхеньян это всегда раздражало. Сеул же смотрел на эту деятельность своих сограждан сквозь пальцы. Но не на этот раз. После громкого возмущения сестры Ким Чен Ына нынешней партией агитационных материалов южнокорейское правительство подало в полицию жалобу на две группы активистов-перебежчиков, занимавшихся пересылкой таких шаров через границу, заявив, что эти шаги не способствуют «усилиям по достижению мира и процветания Корейского полуострова».
Шар с листовками, осуждающими северокорейского лидера Ким Чен Ына, около демилитаризованной зоны
Сильно результативной жалоба не оказалось. Попавшие под огонь критики активисты заявили, что и дальше продолжат отсылать через 38-ю параллель агитматериалы на шарах. А другие правозащитники накинулись между тем на Сеул — в частности, Human Rights Watch сочла попытку запретить рассылку листовок «вопиющим нарушением свободы слова, которое не может быть оправдано туманными призывами к безопасности границ и отношениям с Севером».
Реальные мотивы
Воинственная риторика со стороны Пхеньяна в адрес Сеула возобновилась задолго до того, как над границей двух Корей пролетел первый шар с агитлистовками. С момента сингапурского саммита между Ким Чен Ыном и президентом США Дональдом Трампом два года назад Северная Корея не переставая ждала послабления санкций. Однако ни тот саммит, ни последующая личная встреча лидеров КНДР и США во Вьетнаме в феврале 2019 года не принесли стране желанной отмены ограничений. И «крайним» оказался Сеул, с энтузиазмом взявшийся за роль посредника в связях северного соседа с Вашингтоном, но так и не добившийся особых прорывов даже на двустороннем треке.
— После Ханойского саммита «без сделки» Пхеньян, похоже, серьезно пересмотрел свою стратегию в отношениях с США и Южной Кореей. В рамках этой стратегии КНДР использует Южную Корею в качестве козла отпущения за тупик в переговорах между США и КНДР, — пояснил «Известиям» глава Центра Кореи стокгольмского Института политики безопасности Ли Сан Су.
Никаких значимых подвижек не произошло и в экономических отношениях между Севером и Югом, что также вызывало недовольство Пхеньяна.
— С первого межкорейского саммита прошло уже два года, а дело так никуда и не сдвинулось. Главное, ничего не произошло в экономике, где были прописаны хорошие проекты, выгодные обеим Кореям, на возобновление которых Пхеньян рассчитывал, особенно в нынешней непростой экономической ситуации, когда страна обложена санкциями, — сказал «Известиям» руководитель Центра корейских исследований ИДВ РАН Александр Жебин.
Южнокорейские самоходные артиллерийские установки K-9 во время учений рядом с демилитаризованной зоной у границы с КНДР
По словам эксперта, Сеул даже не отменил односторонние санкции, введенные прошлыми властями республики в 2010 году вслед за потоплением южнокорейского корвета «Чхонан» (ответственность за это возложили на КНДР, хотя Пхеньян своей вины никогда не признавал).
— Северокорейцы устали ждать, они поняли, что до выборов в США ничего не произойдет, и решили продемонстрировать южанам свое недовольство таким положением дел, — резюмировал российский кореевед.
По мнению эксперта пекинского Центра мировой политики Карнеги-Цинхуа Чжао Туна, нельзя также исключать, что Северная Корея намеренно пошла на конфликт с Южной с целью оправдать возобновление некоторых военных провокаций.
— Обострение напряженности в регионе может привести к возобновлению Пхеньяном летных испытаний ракет средней и большой дальности или к запуску ракеты в космическое пространство, — сказал эксперт «Известиям».
При этом Сеул вряд ли поддастся давлению и, нарушив санкции, предоставит ощутимые экономические выгоды Северу. Не стоит ждать и особой реакции со стороны США.
— Трампа мало волнуют провокации Северной Кореи, если это не будут ядерные или межконтинентальные испытания, угрожающие его предвыборной кампании. Он по-прежнему не заинтересован в проведении ядерных переговоров с Пхеньяном и принятии любых его требований хотя бы до президентских выборов, даже если это приведет к эскалации военной напряженности на Корейском полуострове, — отметил Ли Сан Су.
За день до того, как Пхеньян взорвал офис связи, Мун Чжэ Ин призвал КНДР сесть за стол переговоров, вместо того чтобы «возвращаться к прошлому периоду конфронтации». «Подобно реке, которая извивается и поворачивает, но в конце концов достигает моря, Юг и Север должны сохранять свою оптимистическую веру и делать каждый шаг к национальному примирению, миру и объединению, каким бы медленным он ни был», метафорично заметил южнокорейский лидер.
Тем не менее, оптимизм президента ничуть не помешал его соратникам заявить о серьезном и даже озабоченном отношении к действиям северного соседа и провести 16 июня экстренное совещание Совета по национальной безопасности.
