Довольно тихо и обыденно, без фанфар и медийной шумихи (как у нас любят) начались, наверное, одни из самых масштабных и важных для армии учений. Войска крупнейшего в России военного округа — Восточного — были подняты по тревоге и приведены в полную боевую готовность. Для Вооруженных сил мирного времени это момент истины. В этом году Владимир Путин уже испытывал внезапными проверками остальные военные округа — Западный, Южный и Центральный, — а также Войска воздушно-космической обороны, Ракетные войска стратегического назначения, Военно-воздушные силы, Воздушно-десантные войска. Однако такого масштаба, как в эти дни, ранее всё же не наблюдалось.
Сейчас задействовали до 160 тыс. военнослужащих, около 1 тыс. танков и боевых бронированных машин, 130 самолетов и вертолетов дальней, военно-транспортной, истребительной, бомбардировочной и армейской авиации, а также до 70 кораблей и судов Военно-морского флота. Конечно, не забыли и про «мирное население» — на период учений из запаса призвано более 1 тыс. человек. Столь масштабных проверок боевой готовности не проводилось с советских времен. Встает вопрос о необходимости столь масштабных и кардинальных мер. Уже сейчас звучат мнения, что это опасно (sic!), дорого и вообще непонятно зачем. На самом деле главная причина лежит на поверхности: до сих пор неизвестно, как поведет себя армия при внешней агрессии. При масштабных инвестициях в вооружение, которые достигли сейчас головокружительных высот, необходимо иметь управляемый и эффективный инструмент. Иначе все попытки перевооружить армию априори бессмысленны.
Восточный округ, несмотря на его удаленность от «горячего» южного направления и западного соседства с НАТО, остается одним из самых важных и ответственных в обороне и безопасности России. В общественном сознании восточное направление традиционно самое недооцененное с точки зрения военно-политических угроз. А зря. Территориальные претензии к России имеет Япония, имеющая современные армию и флот. С военной точки зрения гипотетический сценарий «возврата» островов вполне реален, тем паче что мирного договора как не было, так и нет. Расклад сил не в пользу России. Совершенно неконтролируемой политикой отличается Северная Корея, с миллионной армией и ядерным оружием. Парад военного присутствия возглавляет Китай с самой большой армией в мире — 2, 25 млн человек, у которого, в свою очередь, традиционно сложные отношения с соседями. Приятное исключение тут составляет Россия, но в мире политики ничто не вечно. Получается, что наш восточный «тыл» — это огромная территория, перенасыщенная оружием, политическими амбициями и нестабильностью.
Вспомним события 2008 года, когда, надо признать, Россия оказалась не готова к агрессии Грузии и в результате получила ряд очень неприятных сюрпризов. А ведь с Россией воевала маленькая страна, чьи военные и экономические способности несоизмеримы с российскими. Тогда же стало понятно, что в текущем виде российская армия в мировом масштабе неконкурентоспособна. И это дало старт реформе.
Сейчас Вооруженные силы прошли самую трудную стадию переформатирования и структурных изменений, обретая тот самый «новый облик», о котором говорили в 2008 году президент Медведев и министр обороны Сердюков. Однако радикальные реформы Сердюкова, по сути верные, несли в себе множество непродуманных и просто ошибочных решений. Экономически армия сделала большой шаг вперед. Вспомним, до Сердюкова Вооруженные силы были самым коррупционным государственным институтом. Но по военной части множество решений Сердюкова сейчас пересматриваются.
Но вопрос о реальной боевой готовности Вооруженных сил остается открытым: «Единожды солгавший, кто тебе поверит?»
Знать объективную картину состояния военной организации государства крайне необходимо и Путину, и обновленному руководству Минобороны. Замыслы военной реформы уже в достаточной степени воплощены в жизнь, пришла пора определяться с тем, что реально имеем на сегодняшний день, намечать пути дальнейшего развития военной машины. Не секрет, что сейчас формируется перспективный план строительства ВС РФ и госпрограмма вооружений (ГПВ) на период до 2025 года. Именно поэтому проверяются не только войска и органы военного управления, но и мобилизационные возможности, и планы территориальной обороны, и схема взаимодействия с другими силовыми структурами, с гражданскими властями и организациями. По-хорошему, было бы неплохо, если бы по результатам учений Министерство обороны сделало развернутый отчет работы боевой техники: какие потребности встали наиболее остро, какие виды показали свою неэффективность. И это должно отразиться на планах секвестра ГПВ.
Но главное, необходима безукоризненная отработка механизма управления войск. Ибо время, как известно, — это кровь.
Уже сейчас выясняется, что далеко не всё проходит гладко. В том числе вскрываются нестыковки в тех местах, которые при СССР отрабатывались «на автомате». Например, возникла проблема заправки топливом военной авиации на гражданских аэродромах. Деньги у военных летчиков есть, а топлива на аэродромах нет. Коммерческие организации не обязаны содержать запасы для военных, а хранилища Госкомрезерва имеются далеко не везде. Еще одна сторона такой проблемы — аэропорт на Сахалине отказывался принимать военные борта, пока не оплачен аэропортовый сбор. Опять коммерческий интерес вступает в противоречие с государственной необходимостью. Такие нестыковки надо решать на законодательном уровне. И хорошо, что они вскрываются при проверке войск, а не под ударами противника.
Армия должна быть в постоянной готовности к войне. Невзирая на времена года, суток и погоду, на призыв или увольнение «срочников», на отпуска и «семейные обстоятельства», на старую технику, на любые другие причины, способные помешать выполнению задач по предназначению. Готовность к войне в первую очередь означает умение воевать в изменившихся, некомфортных условиях — здесь и сейчас, не по плану. Для этого нужен системный, наработанный на уровне рефлексов навык. В традиции русской армии издавна закрепилась печальная традиция «умереть, исполняя долг». Это традиция, вызванная системными проблемами армии — в первую очередь слабым управлением собственными ресурсами.
Так вот, надо, чтобы умер, исполняя долг, противник, а Вооруженные силы были готовы исполнять следующие задачи. Чтобы это случилось, необходим симбиоз профессионализма армии и технической компетенции военно-промышленного комплекса. Сколько раз бывало в истории России, когда армии было нечем воевать, а дорогостоящий флот можно было только затопить. Адекватное понимание потребности возникнет только с повышением профессионализма.
Грядущий секвестр ГПВ должен отразить понимание армией своих потребностей с учетом того, что воевать нужно «здесь и сейчас».
Автор — член Экспертного совета при председателе Военно-промышленной комиссии РФ
