Жизнь и житие боярыни Морозовой глазами старообрядца
На обложке биографии боярыни Феодосии (в монашестве Феодоры) Морозовой в серии «Жизнь замечательных людей» — портрет героини с известной картины Сурикова. Когда-то писатель Всеволод Гаршин предсказал, что иначе потомки боярыню никогда не представят. Это подтверждается не только обложкой и предисловием, но и всем содержанием книги Кирилла Кожурина, вышедшей в малой серии ЖЗЛ.
Феодосия Прокопьевна Морозова — духовная дочь протопопа Аввакума, идеолога верности отеческой вере, и старицы Мелании, немало времени прожившей в доме боярыни. На боярском дворе образовался целый тайный монастырь. Когда к Морозовой, самой богатой после царицы женщине России, пришли «пытать о вере», ее наставник Аввакум уже был в ссылке за полярным кругом, а старицу Меланию Морозова сама попросила скрыться вместе с другими сестрами по вере. Так узницами за старый обряд стали боярыня и ее сестра княгиня Урусова, а вскоре и подруга Морозовой Мария Данилова. Она мучилась потом на месяц дольше умерших в Боровске от голода сестер.
Старообрядцы считают святыми мученицами за веру всех трех женщин. Житие боярыни Морозовой, написанное староверами для староверов, обильно цитируется в ее биографии, вышедшей большим тиражом в светском издательстве. Скупые и часто устаревшие формулировки жития приходится оттенять подробными описаниями быта эпохи: вот царская свадьба с перечислением всех участников, их костюмов, угощений, обрядов; вот боярская свадьба, и найдите десять отличий — опять перечислены все участники, костюмы, угощения. Детей — пороть, молиться — ежедневно, учиться грамоте — по Часослову (книга с церковными службами) и житиям святых. Описано, из шкурок каких зверей шился треух, как выбирали государю невесту, как готовили приданое девушке по «Домострою». Все эти пространные отступления показывают, как видела мир боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова.
Автор ничуть не скрывает, на чьей он стороне: патриарх Никон для него — практически личный враг, и для его обличения не жаль самых крепких эпитетов от «пресквернейшего» гордеца до «сатанинского» властолюбца. Мол, взгляды Никон гибко менял в соответствии с «генеральной линией», был поклонником всего зарубежного, а будучи Новгородским архиереем, захватил в свои руки даже уголовный суд.
Реформа патриарха Никона в книге предстает изменением ради изменения, бессмысленной ломкой устоев и иных оснований, кроме самодурства и низкопоклонничества перед Западом, автор для нее не видит. Зато прослеживает последствия: именно Никон проложил дорогу секуляризации в петровскую эпоху.
Напротив, для описания добродетелей протопопа Аввакума, его супруги Анастасии Марковны, главной героини книги боярыни Морозовой и ее сподвижниц княгини Урусовой и Марии Даниловой автор не скупится на восторженные свидетельства. Морозова милосердна, щедра на милостыню, при этом рачительно ведет хозяйство, пока не отрекается от всего мирского в монашестве; она сочетает женскую красоту и материнскую любовь с «мужской мудростью», а Христа не предаст даже ради родного сына. При этом автор предостерегает: «неправильно путать ее убежденность и искреннюю, глубокую веру... с религиозным фанатизмом» и неоднократно называет ее мученицей.
Кирилл Кожурин по пунктам перечисляет изменения, внесенные в церковную жизнь патриархом Никоном, и вряд ли готов согласиться хоть с одним из них. Исследователи с «новообрядческой» стороны сегодня тоже не склонны однозначно считать «книжную справу» XVII века «исправлением»: иногда греческие книги, ставшие в это время образцами для русских, содержали больше ошибок, чем славянские рукописи. Вопрос стоял скорее о послушании церковным властям, необходимом с точки зрения православного учения, если речь не идет об отступлении от догматов веры. Да и анафемы, т.е. церковные проклятия, со старообрядцев сняты Русской православной церковью в 1971 году. Еще раньше, в конце XVIII века, возникло единоверие — возможность сохранять дониконовские богослужебные книги и обряды в юрисдикции официальной Церкви.
«Боярыня Морозова» в изложении убежденного и последовательного старообрядца — это в первую очередь возможность увидеть чужими глазами непривычную картину мира.
