Выставку о гонимой Церкви открыли в годовщину революции
В Государственном центральном музее современной истории России открылась выставка «Преодоление: русская Церковь и советская власть».
Несколько залов бывшего Музея революции стали музеем тихой контрреволюции: облачения, богослужебные предметы, иконы оказались в витринах рядом с бюстом Ленина и приговорами «расстрелять». Бюст, кстати, пугающий — нахмуренный лоб, кричащий рот: он создан скульптором Георгием Лавровым в 1924 году, когда «канон» изображения вождя еще не сложился.
— Этот бюст достали из самого дальнего угла запасников музея, сделан он с большим сходством, но за хранение такого изображения Ленина «без лести» можно было и под статью попасть, — рассказал «Известиям» куратор выставки диакон Павел Ермилов.
После приказа Ленин писал об изъятии церковных ценностей («чем большее число представителей... реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше»), слово «мученичество» стало переводом слова «репрессии» на церковный язык.
В каждом зале выставки — свое ключевое слово: «Жизнь» (до революции), «Истина» (времена Гражданской войны, восстановление патриаршества на Поместном соборе 1917–1918 годов), «Вера» (годы НЭПа), без лишних слов понятная и страшная цифра «1937», «Подвиг» (от сталинского «нового курса» до горбачевской «перестройки») и, наконец, «Надежда» — последнее десятилетие ХХ века, возрождение.
Выставка стала результатом 20-летней научной работы Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, где историей русской церкви занимается самый большой в России штат сотрудников.
— До сих пор не было ни одной выставки, показывающей историю гонений от начала до конца. Тема эта не так известна, как кажется, и мало освещается в школьной программе. Здесь и кровавые репрессии, и «бескровные» хрущевские притеснения. Мы попытались понять, почему русские люди, до революции почти поголовно принадлежавшие к Церкви, так изменили к ней отношение после переворота, — пояснил «Известиям» диакон Павел Ермилов.
Кстати, ответ на этот центральный вопрос выставки куратор-священнослужитель видит в том сращивании Церкви с государством, которое до революции было не штампом журналистики и блогосферы, а реальностью. Чиновники и студенты, например, должны были представлять справку о том, когда были на исповеди. Когда государство, обеспечивавшее внешнее благополучие Церкви, рухнуло, она оказалась беззащитной и ассоциировалась именно с режимом: многие готовы были согласиться, что их главные враги — «кулак, поп и капиталист». Тем более что именно Церковь считала царскую власть сакральной.
Среди экспонатов — злобная красноносая кукла «попа» для атеистических спектаклей (шапка у него архиерейская, а не священническая, но кого из «кукловодов» интересовали такие детали). Напротив — рождественская открытка из концлагеря, где мать боится написать дочери «С Рождеством» и поздравляет «с седьмым днем». В других витринах — хирургические инструменты святителя Луки Войно-Ясенецкого, епископа и автора «Очерков гнойной хирургии», чаша для причастия, сделанная в концлагере из стакана, и книга отрекшегося от веры священника Александра Осипова.
Авторы выставки хотели дать зрителю возможность вглядеться в лица и мучеников, и мучителей — их фотографии смотрят на посетителя во всех залах, в зале «Подвиг» придется пройти сквозь полупрозрачную стену с их портретами, наклонив в знак почтения голову. 
Ответов на спорные вопросы выставка дать не пытается: например, отдельного рассказа о судьбе «Псковской миссии» в Великую Отечественную войну нет, хотя о ней недавно напомнил фильм Владимира Хотиненко «Поп». Священников, служивших на оккупированных территориях, невозможно судить, считает диакон Павел Ермилов:
— К батюшке приходили фашисты, давали ключи от храма и говорили — служи. Это его долг перед Богом. Вокруг собирались люди, начинались литургии. А потом приходила Красная армия и священника расстреливали за сотрудничество с оккупантами. Однако большинство документов этого периода находится за рубежом.
В последнем зале под названием «Надежда» — импровизированная звонница с большим колоколом, стенды с фотографиями возрожденных храмов, иконы новомучеников.
Для Государственного центрального музея современной истории России открытая в 95-ю годовщину октябрьского переворота «церковная» выставка — это возможность и дистанцироваться от старого названия «Музей революции», и продемонстрировать экспонаты, не нашедшие места в постоянной экспозиции.
Выставка продлится до 9 декабря.
