Какие эти русские

Это, конечно, многое объясняет, но и ко многому обязывает. Начинается период идентификации - прежде всего самоидентификации - русскости. Какие они, эти русские? Какие мы?

Подготовительный этап пройден. Мы поняли простую, хотя и парадоксальную вещь: нигде так не расцветает ксенофобия, как в самых толерантных по форме обществах. Не надо гнаться за западной толерантностью - поймаем красного петуха. Взгляните, что творится вокруг: в Германии горячо, во Франции жарко, Норвегия и Швейцария поставили ксенофобию на медленный огонь. Чем громче так называемый цивилизованный мир кричит о политкорректности, тем ехиднее усмешка реальной жизни.

В квартире моей знакомой сосуществуют кошка и хомяк. Я поинтересовалась, не льстится ли первая на второго, не грозит ли хомяку быть сожранным. "Нет, - отвечала хозяйка зверья, - у нас кошка очень интеллигентная. И кормим мы ее хорошо". Сытость плюс отбитые инстинкты (эквивалент интеллигентности) удерживали Запад в мирном равновесии. Финансовый кризис плюс слишком очевидное превращение исторически кошачьих стран в хомячковые (или хомячковых - в кошачьи) пробудили инстинкты вновь.

Национализм больше экономики, политики, социальной несправедливости. Он есть ответ души и тела на принудительное стирание границ. На глобализацию нашего более чем интимного - генетического - пространства. Отменить пятый пункт в паспорте можно, сказки, которые рассказывала перед сном бабушка, - нет. У чужой бабушки сказки наверняка не хуже, однако я бы предпочла остаться при своих.

Национальность - это не чистота крови и не состав ее в долях и процентах. Это то, что мы читаем, поем, едим, носим, во что играем детьми - и с детьми. Зайдите в любой столичный магазин игрушек - вы не поймете, в какой стране находитесь. Из числа наиболее оптимистичных предположений - в Гонконге. Интересно, что индийские огурцы либо китайские грибочки мы все-таки камуфлируем а-ля рюсс, а транснациональные монстры проникают в детскую без адаптаций и стеснения.

Президент говорит: надо поддерживать русский фольклор. Значит - вывести его из "заповедников" во всеобщий обиход, сделать не только статьей экспорта, но частью нормальной жизни. Сегодня в Москве можно научиться любым танцам: латина, фламенко, танец живота, стрип-данс (повсеместно), хип-хоп, хастл. Что угодно, кроме русского. Как говорил герой Вудхауза своей девушке: "Ты когда-нибудь видела, чтобы Сталин танцевал?.."

Протоиерей Всеволод Чаплин произнес нерусское слово "дресс-код", и дружный хохот зала заглушил главную мысль: давайте восстановим в России правила приличия. Ты можешь их не соблюдать, на здоровье, но твой выбор между нормой и эпатажем (выпендрежем, извращением - нужное подчеркнуть) будет очевиден для друзей, подруг, работодателей, кредиторов.

Одно смущает: под силу ли кому-нибудь ввести подобные правила на телевидении? Недавно в Оренбургской области очень простые, очень деликатные, безупречно воспитанные люди спрашивали меня, кому и зачем нужны ток-шоу с руганью и ором. "Нас родители учили: дай другому договорить, потом сам скажешь..." Смешные эти русские.

Похоже, за скандалы и свинство голосуют рейтингами одни москвичи. Чем дальше от Москвы, тем доброкачественнее народ. Но, чтобы это выяснить, надо ездить по стране лично - такую Россию по ТВ не показывают. Райцентр Тоцкое, бывшая казачья крепость. Двести километров от Оренбурга. Восемь тысяч жителей. Русские, татары, казахи, чуваши, украинцы, мордва - все перемешались.

40-летний Сергей когда-то проходил срочную службу в аэропорту "Шереметьево". Над частью шефствовал Театр на Таганке. Солдаты в увольнительных пересмотрели весь репертуар, кое-что не по одному разу, помогали в только открывавшемся тогда музее Высоцкого. Перед дембелем Сергей стянул из гардероба Таганки номерок. "Теперь если кто усомнится, я ему сразу под нос вещественное доказательство: был на Таганке, правда был, не сочиняю".

Меня не то поразило, что номерок до сих пор в сохранности, а что есть кому его показать. Есть перед кем похвастать такой ерундой. Где Оренбуржье, степная родина русского бунта, и где столичные, некогда легендарные театры?.. Наивные эти русские.

Анатолий Петрович, глава администрации в Тоцком - что называется, крепкий советский руководитель. Пятнадцать лет был председателем колхоза. На землю не с парашютом упал, знает что почем. Это в Москве к любому начальственному креслу выстраивается очередь дилетантов; в настоящей России от кресел прибыли мало, сплошная гипертония. Построили в Тоцком новый Дом культуры на четыреста мест. Контролирующие инстанции требуют оборудовать его пандусами. В райцентре нет ни одного инвалида-колясочника. "А если, упаси Господи, появится, - говорит глава, - здесь же все друг друга знают, его в клуб на руках внесут. Представляете, во что нам этот ненужный пандус обойдется?"

Шестьдесят процентов районного бюджета уходит, по словам главы, "на ублажение разных надзоров". В сельской школе осталось два ученика, оба первоклашки. Администрация держит ради них здание и ставку учительницы - бьются, лишь бы не гонять семилетнюю мелочь каждый день за несколько километров. Органы контроля обнаружили в школе изъян, грозящий закрытием: двери узковаты, не метр десять, как по новым стандартам положено...

Русские (наполовину чуваши, на четверть евреи, на осьмушку грузины) работают. Не русские (пусть даже в паспорте значится "Иванов Иван Иванович") контролируют.

Погода в Оренбуржье преимущественно ясная, триста солнечных дней в году - как в Марокко. В чистом небе долгие советские годы ревели самолеты. Райцентр знал: ученья идут. В 90-е все заглохло. Десять лет тишины - вроде бы блаженство. Когда в 2000-м над головами снова загудели двигатели, 85-летняя бабушка на радостях заплакала. Убогая женщина, ежели по цивилизованным меркам судить. И внуки ее, "лузеры", никуда из Тоцкого не уехавшие, тоже вспоминают ту бабкину радость с влажными глазами. Не знаю, какие в них намешаны крови, но семья эта действительно русская. Русская душой - по Александру Сергеевичу.

Мы часто повторяем: "У этого человека или явления нет национальности". С тем же успехом можно декларировать отсутствие у преступников (к примеру) половой принадлежности. Убийцы, грабители, аферисты бывают и мужчинами, и наоборот.

Национальность есть у всего и всех. Признав этот факт, начнем разыскивать самих себя. Интересное наступает время.