Март 2020 года выдался страшным для русской литературы. Смерть забрала сперва Эдуарда Лимонова, совсем недавно — Юрия Бондарева, и вот теперь, в последний день месяца, вновь траурная весть: скончался Леонид Зорин. «Известия» вспоминают автора более 50 популярных пьес и нескольких томов сочной, красочной прозы — и сценариста одного из главных, знаковых для поколения нынешних 50-летних фильмов.
Именно благодаря Зорину в наш вокабуляр вошли знакомые всем фразы. «Хоботов, это мелко!», «Заметьте, не я это предложил», «Кафе-бар. Я догоню» — сценарист «Покровских ворот» четыре десятилетия назад принес нам эту удивительную, ироничную легкость бытия. Едкий сатирик, Зорин не раз сталкивался с запретами своих пьес, с непониманием со стороны театрального и кинематографического начальства, но никогда — со стороны публики. Костик Ромин, фактически его альтер-эго, стал героем для поколения 1980-х — хотя писался с расчетом на их родителей, тоже, конечно, сразу полюбивших остроумного молодого человека из баснословной Москвы времен оттепели. Впрочем, Зорин всегда владел почти волшебным даром передавать в своих пьесах и книгах дух времени, тот самый Zeitgeist, уловить который со времен Вольтера старались великие насмешники европейской культуры.
Причиной, вероятно, был самый характер Зорина.
— Я всегда болезненно относился к бегу времени. Мне было жаль расточительно потраченных минут. Ценность времени я понял даже раньше, чем мне было положено. Беспечность — огромный дар. Когда мы с вами говорим о «Покровских воротах» и вспоминаем Костика Ромина, то в нем для автора была наиболее привлекательной именно эта беспечность. Длилась она, к сожалению, недолго, — признавался Зорин в интервью «Известиям» незадолго перед 85-летием.
Сергей Голомазов, худрук Рижского русского театра драмы имени Чехова:
Наверное, лет 10 назад, в мою бытность художественного руководителя Театра на Малой Бронной мне посчастливилось поставить на этой сцене «Варшавскую мелодию» Леонида Зорина с тогда еще выпускницей ГИТИСа Юлией Пересильд и уже известным Даниилом Страховым. С этой пьесой связана чрезвычайно интересная история. Леонид Генрихович рассказал мне, что «Варшавская мелодия» стала своего рода побочным продутом. В это время он писал другую пьесу для какого-то большого театра, тратил на нее все силы и творческую энергию, а «Варшавская мелодия» была своего рода развлечением, возможностью переключиться на что-то другое. Но в результате именно эта пьеса, помимо конечно «Покровских ворот», стала основной, которая прославила драматурга в театре. Это удивительная, тонкая, полная глубокого психологизма, прекрасного лиризма пьеса. В результате получился спектакль, который идет больше 10 лет. Уверен, не последнюю роль сыграла в этом драматургия Леонида Зорина. Работать с ней было одно удовольствие. Так нежно поддаются прочтению только хорошие драматурги.
Ему был отведен долгий век — выпавший на самые разные периоды истории России и мира, от мрачнейших до более «травоядных». Леонид Генрихович Зорин родился 3 ноября 1924 года в Баку в интеллигентной семье. В четыре года научился читать и писать и очень рано проявил тягу — и талант — к писательству. Уже в 1933 году вышла первая книга стихов маленького Лени, а честолюбивые родители устроили для него «смотрины» у самого Максима Горького, в его доме в подмосковных Горках.
— Я по просьбе Горького прочел свою поэму «Человеки». Поэму наивную, но он отчего-то растрогался и даже прослезился. Хотя, быть может, его больше удивило и тронуло, что сочинил ее девятилетний ребенок. Через некоторое время Алексей Максимович написал обо мне в статье «Мальчик», которую напечатали в «Правде», а затем во всех газетах, — вспоминал годы спустя Зорин. В 17 лет юноша стал членом Союза писателей, а в 1949, закончив университет в родном Баку и заочное отделение Литинститута, переехал в Москву.
Константин Богомолов, худрук Театра на Малой Бронной:
Это огромная потеря для всех нас — и для театрального сообщества, и для отечественной культуры, и для страны в целом. Это был выдающийся драматург, легендарная личность, исключительно интеллигентный, умный, тонкий человек. Драматично, что его смерть пришлась на непростое время, когда так трудно попрощаться с ушедшим нормально, по-человечески. Мы планировали поставить спектакль по «Покровским воротам», и он благословил эту работу. Конечно, мы рассчитывали, что он увидит и репетиционный период, и премьеру, но... Я надеюсь, что этот спектакль все-таки состоится — в память о Леониде Зорине. Как только ситуация позволит, мы продолжим работу. А пока мы ведем активную деятельность в интернет-пространстве и обязательно сделаем какую-нибудь онлайн-программу памяти Зорина.
— Я влюбился в этот город сразу», — признавался потом Зорин. И столица отвечала взаимностью — уже первая его пьеса, поставленная в Малом театре, — «Молодость», — принесла молодому драматургу славу. Славу, не отпускавшую Зорина до конца жизни — и даже периодические запреты его сочинений цензурой лишь добавляли известности. А запрещали его и во времена не самые либеральные — но, к счастью, ему не пришлось ни эмигрировать, ни переходить в глухую оборону. Так, например, были запрещены к постановке «Гости», критиковавшие социальную несправедливость и бюрократический абсурд советской действительности, — в 1954 году, еще до всякого разоблачения культа личности и наступившей после ХХ съезда КПСС оттепели.
С оттепелью, концом 1950-х – началом 1960-х, и связаны были лучшие его пьесы — и лучшие воспоминания. Именно они и стали основой самой, пожалуй, знаменитой у широкой публики работы Зорина — «Покровских ворот». Пьеса была поставлена в Театре на Малой Бронной в 1974 году, а в 1982 стала основой для всенародно любимого фильма — обе постановки сделал Михаил Козаков. Костик Ромин к тому времени жил уже своей литературной жизнью — в «Старой рукописи», «Прощальном марше», «Хохловском переулке». Со своим творцом он, впрочем, оставался неразделим.
Роман Виктюк, народный артист России, худрук Театра Романа Виктюка
Самое главное в жизни, когда ты начинаешь свой путь в профессии, — встретить человека, который совпадает с тобой. Для меня таким человеком стал Леонид Зорин. В нем не было ничего взрослого. Если он и обижался, то так по-детски, что обидеться в ответ было нельзя.
Зорин абсолютно созвучен со своим любимым городом Баку, в котором он родился.
Москвичи знают мой спектакль «Царская охота», шедший в Театре имени Моссовета. Но в Ленинграде в Театре Комедии, спустя лет десять после смерти Николая Павловича Акимова, я поставил пьесу Зорина «Незнакомец». Почитайте ее. Она написана мальчишкой! Взрослым мальчишкой. Пьеса эта как сказка. Сказка советского времени. Зорин — маг. И актеры, воспитанные Акимовым, так соответствовали этому: они ведь тоже были большие дети. Мой любимый спектакль, моя любимая пьеса.
Его дом — был мой дом. За всё Леониду Зорину большое спасибо. Он сейчас смотрит на нас оттуда и радуется.
— Душевные связи с тем молодым Костиком Роминым нахожу в себе до сих пор и не могу сказать, что я повзрослел окончательно. Может быть, в этом есть нечто неверное и противоестественное, но я не чувствую себя постаревшим, — признавался драматург на склоне лет в интервью «Известиям».
Для подавляющего большинства зрителей и читателей Зорин навсегда останется певцом Москвы, ее великим бытописателем и, как говорили в старину, «партизаном». Но сегодня, в этот грустный день прощания с Мастером, хочется вспомнить его незаслуженно подзабытую, но вновь актуальную в наши дни работу — фильм «Мир входящему», поставленный в 1961 году Александром Аловым и Владимиром Наумовым по сценарию Зорина. История молоденького лейтенанта, отправленного в последнюю неделю войны сопровождать в госпиталь беременную немку — чтобы спасти и ее, и еще нерожденного ребенка и уберечь самого мальчишку, едва успевшего закончить училище, — тогда затронула струны в душах зрителей по всему миру.
Картина получила специальный приз Венецианского фестиваля. По сюжету, советскому лейтенанту помогает шофер-американец — в год Карибского кризиса это напоминание о братстве по оружию стало символическим. Не менее символическим оно выглядит и сегодня, когда всему человечеству вновь требуется объединиться перед лицом общего врага. Гуманизм всегда был лейтмотивом творчества Леонида Зорина — и сегодня, прощаясь с писателем, постараемся не забыть главный его завет.