Турция вновь объявила о своем желании стать частью Европейского союза — как заявил глава МИД республики Мевлют Чавушоглу, Брюссель ведет себя «безрассудно», отталкивая единственное европейское государство, которое стремится в объединение. В ведомствах ЕС на любые заявления Анкары реагируют сдержанно, отмечая, что решение о возобновлении переговоров принимают страны — члены объединения. Зато позиция Европарламента на этот счет артикулирована гораздо четче и бескомпромисснее: как заявили опрошенные «Известиями» депутаты ЕП, отвечающие за связи с Турцией, о включении в ЕС этой страны не может быть и речи. Впрочем, по мнению экспертов, ни Анкара, ни Брюссель о реальном вступлении не говорят уже давно — статус Турции как страны-кандидата удобен обеим сторонам.
Заклятое партнерство
В своей колонке для британской газеты The Financial Times Мевлют Чавушоглу призвал Евросоюз возобновить переговоры о членстве Турции в ЕС и тем самым «ускорить процесс вступления Анкары в сообщество».
— В год, когда был осуществлен Brexit, отталкивать от себя единственное крупное европейское государство, всё еще стремящееся стать членом ЕС и, более того, как ответственный игрок подтверждающее слова делом, является крупнейшим политическим безрассудством на памяти многих поколений, — написал дипломат. — Турции, Соединенному Королевству и ЕС необходимо работать вместе и стабилизировать обстановку в соседних регионах.
Учитывая, что в последние несколько лет обострение отношений Брюсселя и Анкары сопровождали активный обмен критикой и взаимные обвинения, стоило ожидать, что Евросоюз отреагирует на турецкие заявления резко и категорично. Тем не менее в ЕС их комментируют в сдержанном ключе.
— Это решение находится в руках стран — членов ЕС, — сказали «Известиям» в Еврокомиссии. — Как вы знаете, в июне 2018 года они пришли к выводу, что переговоры с Турцией оказались в тупике. Потому дальнейшие этапы стали невозможны из-за отступления от верховенства закона и фундаментальных свобод в этой стране. Это решение было подтверждено в июне 2019 года.
В отношениях Турции и Евросоюза в последние годы накопилось множество проблемных вопросов. Так, Брюссель вменяет Анкаре нарушение прав человека и критикует за бурение на газовом месторождении в исключительной экономической зоне Кипра (в ответ на это летом 2019 года главы МИД ЕС одобрили санкции в отношении Турции). Анкара, в свою очередь, обвиняет Брюссель в невыполнении своих обязательств — в частности, по миграционному соглашению 2016 года. Тогда стороны договорились, что Турция в обмен на постепенные денежные транши на содержание беженцев (€6 млрд) и безвизовый режим разместит у себя беженцев с востока (в основном из Сирии). Однако обострение в сирийской провинции Идлиб в феврале 2020 года привело к тому, что Анкара открыла свои западные границы и пропустила поток беженцев в Европу. Наибольшее давление пришлось на греко-турецкую границу.
— Ситуация на греко-турецкой границе до сих пор остается без изменений. Она тесно увязана с конфликтом в Сирии, который по-прежнему является источником огромного числа беженцев, — отметил в беседе с «Известиями» немецкий депутат в делегации ЕП по отношениям с Турцией Энгин Эролу. — Домом для них сейчас стала Турция, и она нуждается в помощи международного сообщества по их интеграции и поддержке. К сожалению, то, что происходит на границе, — чистый популизм за счет тех, кто ищет защиты.
Как пояснили в Еврокомиссии, сейчас стороны ведут переоценку миграционных договоренностей 2016 года, об этом договорились 9 марта председатель ЕК Урсула фон дер Ляйен, глава Евросовета Шарль Мишель и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
— Обе стороны продолжают диалог, — отметили в ЕК. — На экспертном и политическом уровне были проведены консультации, и верховный представитель [ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп] Боррель представит первый доклад о проделанной работе.
Статус, который устроил всех
В феврале 2019 года Европарламент призвал Еврокомиссию и страны — члены ЕС отложить переговоры о членстве Анкары, которая находится в статусе кандидата с 1999 года.
— С самого начала приема Турции в ЕС было понятно, что это «необычный» кандидат, который столкнется с большим количеством препятствий, чем другие страны, — итальянский депутат ЕП Паоло Боркиа. — Это связано с ее прошлой и нынешней историей, текущими политическими шагами, а также месторасположением. Восточные границы Турции близки к кавказскому региону, который с юга соприкасается с Большим Ближним Востоком. Учитывая, с какими сложностями сейчас сталкивается ЕС в Средиземноморье, нет смысла еще более расширять его границы на юг.
По мнению его коллеги в делегации, французского политика Виржини Жорон, Евросоюзу вообще не следовало начинать с Турцией разговор о членстве в сообществе, «вкладывая в нее миллиарды евро».
— Даже сейчас, когда продолжается шантаж со стороны Анкары на греко-турецкой границе, Еврокомиссия планирует выделить ей еще €500 млн (транш для помощи сирийским беженцам в Турции. — «Известия»), — сказала «Известиям» депутат. — Вместо этого мы должны прекратить какие-либо дальнейшие выплаты, чтобы наши налогоплательщики получили свои деньги.
Однако вполне вероятно, что такое положение дел — вечное кандидатство Турции на место в рядах Евросоюза — устраивает обе стороны. По мнению главы Центра изучения Новой Турции Юрия Мавашева, отношения Брюсселя и Анкары продолжатся в любом случае.
— Для Турции был важен сам процесс вступления — в стране, исходя из требований членства ЕС, произошел ряд изменений, в том числе и по части законодательства. Более того, европейский бизнес — в частности, Франции и Германии — значительно интегрирован в турецкую экономику, — сказал «Известиям» эксперт. — Наконец, Евросоюз продолжает финансирование гуманитарных и экологических программ в Турции, которое ей положено как стране-кандидату.
Анкара уже давно не рассматривает вступление в ЕС как реальную перспективу. «Турция сама сделала немало, чтобы не войти в объединение», — подытожил Юрий Мавашев, добавив, что своими действиями она фактически отказалась от интеграции с ЕС, при этом получив максимальную от процесса выгоду. Вместе с тем статус кандидата сохраняет для Брюсселя и Анкары возможность политического диалога, а от него сейчас никто отказываться не намерен.