Веселые пионеры и суровые законы, бескрайние поля и тюремные камеры, праздничные шествия и кровавые расправы. Всё это теперь можно увидеть во Дворце на Яузе, где прошла премьера «Нормы». Совместный спектакль Театра на Малой Бронной и «Мастерской Брусникина» поставил режиссер Максим Диденко. Синтетическое театральное полотно, созданное по роману Владимира Сорокина, исследует сознание русского человека.
В прологе у арестованного Бориса Гусева (под ним подразумевается сам Сорокин) КГБ изымает антисоветскую рукопись и отдает на суд пионеру. Разворачивающееся после действо иллюстрирует самые яркие ее страницы. По сюжету, каждому гражданину положена «норма», которую он должен съесть в течение дня. Запуганные властями герои спорят о способах ее приготовления, сетуют на запах и качество (мол, в столице норма свежая и красиво упакована, а в провинции — засохшая и в мятых пакетах), но исправно потребляют. Мысли о неповиновении большинство не допускает: раненый рабочий готов исполнить долг в больнице. А о нарушителях (некто Куперман выбросил норму в реку) доносят куда следует.
Серость советского быта и мышления — животрепещущая для Диденко тема. Вместе с драматургом Валерием Печейкиным он в красках воплотил ее на сцене. Вслед за Сорокиным режиссер иронично провозглашает: у порядочного человека должны быть «нормальные роды, нормальная школа, нормальная свадьба, нормальная работа…». Отношение к людям как к скоту отражает диалог исправника с народом, после которого страж порядка обливает арестанта бутафорской кровью. Многие словесные реплики заимствованы постановщиками из романа: актеры то величественно скандируют текст, то произносят его скороговоркой.
Вопреки названию, в спектакле много экстраординарного. Например, музыка Алексея Ретинского. Славительные хоры и ангелоподобные соло пионера, траурный марш Шопена и «Танец маленьких утят», звуковая монограмма Дмитрия Шостаковича и вселяющая ужас барабанная дробь спаяны в цельную многозначную партитуру. Оркестр и дирижер Ольга Власова (в милицейской форме) расположились за монументальной декорацией, другой эксклюзивной фишкой спектакля.
Тюремные стены с железной проволокой и клетки, сочиненные художником Галей Солодовниковой, разделяет черный тоннель. В нем прячется мальчик, изучая рукопись Гусева. Клубится дым, поглощая неугодных государству граждан. Зажигаются звезды и колосья, озаряя вечную ночь героев спектакля. Всё живое в этих условиях обречено на гибель. Даже голые деревья (одна из картин живописует деревенский пейзаж) рабочие безжалостно спиливают и уносят за сцену.
Психологические нюансы действия передает хореография Дины Хусейн. Каждая деталь обыграна движением: от бодрого марша и ансамблей персонажей, демонстрирующих норму, до нервных конвульсий, выдающих их истинное отношение к происходящему. Кроме изобразительных па, в почете у авторов знаковые фигуры-символы: рассыпающаяся пирамида из танцовщиков, имитирующая грехопадение. Или роковой круг кордебалета, в котором страждет отставной солдат, — «говорящая» пантомима нередко заменяет режиссеру вербальную составляющую.
Есть что-то ироничное в том, что слов в самом спектакле куда меньше, чем вокруг него, — «Норма» стала одной из самых громких премьер сезона, собрав весь московский бомонд. Остается только гадать, что он увидел в сорокинско-диденковской тьме.