Петербургские балы и публичные дома. Скромные семьянины и смелые авантюристы. Ангельское пение и дьявольское танго — всё это можно было увидеть на Первом фестивале национальных театров «Крымская театральная осень». Главной темой смотра, прошедшего в Ялте, Керчи и Симферополе, стала отечественная литература. 12 российских трупп представили свой взгляд на сочинения Александра Пушкина, Михаила Булгакова, Александра Вампилова и других авторов.
— Цель фестиваля — показать многообразие национальных театров. Мы сделали это через русскую и советскую классику, которая объединяет любителей театра со всех уголков страны. Для артистов встреча с новыми городами и зрителями стала настоящим праздником, — рассказал «Известиям» организатор «Крымской театральной осени», гендиректор Театра-фестиваля «Балтийский дом» Сергей Шуб.
В финальной части форума в Симферополе прошли гастроли Академического русского театра драмы им. Г. Константинова из Марий Эл, Чеченского государственного русского театра им. М.Ю. Лермонтова и Казанского академического русского Большого драматического театра им. В.И. Качалова. Открывшая блок «Зойкина квартира» Владислава Константинова — поклон режиссера Булгакову.
— Спектакль олицетворяет трагедию уходящей эпохи. Это своеобразное танго на закате. Изучив творчество Булгакова, я стремился сделать действие многослойным и представить среду, в которой формировались герои пьесы, — поделился с «Известиями» Владислав Константинов.
Задумку автора отражает оформленный в стиле модерн интерьер хозяйской квартиры (сценограф Борис Голодницкий). Расписанные блеклыми красками витражи, накренившийся к земле канделябр, покрытый пылью граммофон и желтовато-белый рояль — символы увядающей роскоши. К ним примыкают атласные платья, отделанные золотом веера, шляпы с перьями, фраки, в которых расхаживают посетители гостеприимного гнездышка. И экспрессивное танго, маркирующее ключевые сцены спектакля.
От привычного уклада не в силах отказаться Зоя Денисовна Пельц (Надежда Белобородова). Разоренную вдову обуревают непотребные амбиции. Ради успеха предприятия — под прикрытием ателье в ее квартире процветает публичный дом — она повелевает «племянницей» Манюшкой (Юлия Охотникова). Выставляет за порог председателя домкома Портупея (Сергей Матюшкин). Подчиняет себе инфантильного графа Обольянинова (Сергей Васин). Тянет деньги из влюбленного в манекенщицу Гуся (Дамир Сафиуллин). После разоблачения подлога мир Зои рушится. Прощаясь с апартаментами, героиня фактически прощается с жизнью.
Радикальнее обошелся с первоисточником Дмитрий Павлов, представивший на форуме своего «Старшего сына». Комедию Александра Вампилова режиссер превратил в трогательную притчу о помощи ближнему. Андрей Сарафанов (Муса Аюбов) сломлен равнодушием детей: Нина выходит замуж и уезжает на Сахалин, Васенька увлечен симпатичной соседкой. Но авантюра Бусыгина (Султан Темишев), выдавшего себя за его сына, вдыхает в старика новую жизнь. Сатирические диалоги в спектакле — лишь повод для непрерывной рефлексии персонажей. По ходу действия они осознают свои ошибки, воссоединяясь друг с другом.
Безбрежную по масштабу мысль автор облек в лаконичную форму. Ее создают полифункциональная конструкция, служащая железнодорожной платформой, балконом Макарской и квартирой Сарафановых. Музыкальное оформление: лирический тон «Сына» задает хит Хироси Миягавы «У самого синего моря». И емкая структура: хитросплетения вампиловского сюжета Павлов уместил в один акт.
Завершившая смотр «Пиковая дама» Александра Славутского явила компромисс оригинала и режиссерского прочтения. Герои Пушкина в ней становятся участниками русско-аргентинской танцевальной драмы.
— Сохранив смысловые акценты повести, я рассказал ее авторским языком. Главный герой спектакля — жгучее танго Астора Пьяццоллы. Оно сопровождает преступление и наказание Германна, превращая «Пиковую даму» в драматический балет, — объяснил свое видение режиссер.
Танго для Германна (Павел Лазарев) служит и искушением, и возмездием. В страстном танце он сливается с Лизой (хореограф Сергей Сентябов). Под него же пробирается в комнату Графини (Светлана Романова) на балу австрийского посланника. После отпевания старуха сообщает герою карты, отплясывая танго на столе. И именно оно вершит судьбу игрока в финале. С балетом опус сближает внимание Славутского к жесту. Несколько его сцен — утренний туалет Графини, карточную игру — иллюстрирует выразительная пантомима.