Год назад в Олимпийском комитете России сменилось руководство — вместо Александра Жукова на пост президента организации был избран четырехкратный обладатель золота Игр по фехтованию Станислав Поздняков, до этого работавший вице-президентом ОКР и главой делегации сборной РФ на зимней Олимпиаде-2018 в Пхенчхане.
В интервью «Известиям» Станислав Поздняков прокомментировал публикации британских СМИ о возможном недопуске российских спортсменов к летней Олимпиаде-2020 в Токио из-за допингового скандала вокруг прыгуна в высоту Данила Лысенко, рассказал о шансах на восстановление Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) в системе международных ассоциаций (ИААФ), а также о выстраивании отношений с МОКом и другими спортивными структурами.
О допинге
— Как могут повлиять на ближайшие олимпийские перспективы России недавние публикации The Sunday Times?
— Это не только моя точка зрения: статьи, подобные той, что вышла по поводу Данила Лысенко, стандартно появляются в преддверии знаковых событий, например совета или конгресса ИААФ, где рассматривается «российский вопрос». В данном случае ряд СМИ, включая российские, стали поднимать историю Лысенко еще месяц назад, а «Таймс» выпустила свой материал только сейчас, хотя на такие моменты зарубежные СМИ всегда реагируют оперативно.
— Считаете, что это сделано специально к заседанию совета ИААФ?
— С моей точки зрения, да. Есть еще один момент, на котором я хотел бы акцентировать внимание. ОКР и вся спортивная индустрия России в своей деятельности исходят из нулевой толерантности к любым допинговым нарушениям. Это касается и приема запрещенных субстанций, и неправильного указания спортсменом своего местоположения. Если в нынешней ситуации будет определена и доказана вина тех или иных лиц, то они, безусловно, будут нести полную ответственность. И мы готовы сотрудничать в этом направлении, так как в первую очередь заинтересованы в том, чтобы положить конец допинговым скандалам. Гораздо раньше, чем появилась информация в британском издании, мы направили письмо в Athletics Integrity Unit, которая занимается расследованием по договору с ИААФ. И предложили предоставить всё, что необходимо для объективного расследования. Все наши действия обусловлены целью защитить права чистых российских легкоатлетов, которые могут так или иначе пострадать. Что касается остальных спортсменов, то они будут участвовать в Олимпийских играх в Токио в составе олимпийской команды России.
— То есть нынешний скандал грозит проблемами только нашей легкой атлетике?
— Я хотел бы четко разделить две темы: Олимпиада и восстановление в правах легкой атлетики. К сожалению, сейчас это зачастую смешивается в один коктейль, и СМИ ловко манипулируют понятиями в угоду громким заголовкам. Не только The Sunday Times, но и некоторые отечественные медиа. Суть же в том, что Олимпийские игры — это соревнования, в которых принимают участие национальные олимпийские комитеты (НОК) стран. ОКР был полностью восстановлен 1 марта 2018 года, не находится ни под какими санкциями, исполняет все свои обязанности, имеет права наравне с остальными НОКами, поэтому мы даже не рассматриваем возможность неучастия в следующих Олимпийских играх.
— А каковы перспективы восстановления легкоатлетов?
— Показателен момент: на ближайших Европейских играх, которые скоро стартуют в Минске, наши легкоатлеты будут представлены даже в случае, если в ближайшее время восстановление ВФЛА не произойдет. Причем в соответствии с решением Европейского олимпийского комитета в столице Белоруссии они будут выступать как члены нашей официальной делегации в униформе Российской Федерации и под флагом РФ.
— А что скажете о перспективах легкоатлетов поехать в Токио под российским флагом?
— Федерация выполнила все критерии, прописанные в «дорожной карте» по восстановлению, и об этом прекрасно знают наши коллеги с другой стороны. Мы вправе ожидать, что восстановление легкой атлетики может произойти в самое ближайшее время. Объективные условия для этого существуют. На другие вопросы, которые существуют на сегодняшний день в отношении некоторых наших спортсменов-легкоатлетов, я смотрю гораздо глубже. Недавно мы с большим вниманием изучали отчет РУСАДА на совете учредителей организации. И прекрасно знаем, что существуют виды спорта с высоким допинговым риском. Причем на мировом уровне, а не только в России.
— Легкая атлетика среди них?
— К сожалению, да. Это один из примеров. Наши иностранные коллеги придерживаются аналогичной точки зрения. Проблема легкой атлетики совершенно точно не замыкается только на отдельных российских спортсменах, которые нарушают правила. Кстати, мы видим, что у нас общество стало иначе реагировать, когда случается та или иная история с допингом. Если раньше превалировал девиз «Наших бьют!», то сегодня люди начинают понимать: если нарушены антидопинговые правила, если спортсмен нечестен по отношению к соперникам, партнерам, а самое главное — по отношению к своим болельщикам, то поддерживать его не имеет никакого смысла. Если же посмотреть в целом на международную легкую атлетику, то эта проблема носит глобальный характер. Только из последних событий — на четыре года дисквалифицирован серебряный призер чемпионата мира по прыжкам в длину, представлявший США (Джаррион Лоусон. — «Известия»). Наказана мексиканская спортсменка Мария Гонсалес, которая выиграла серебряную медаль на последних Олимпийских играх. Если к этому добавить дисквалификации кенийских стайеров, спринтеров с Ямайки, легкоатлетов Греции, Украины и ряда других стран, то становится очевидным глобальный характер проблемы, которая касается не одной страны и даже не одного континента. Чего стоит один только вопиющий случай в Зеефельде, когда европейские специалисты организовали лабораторию по переливанию крови, арендовав помещение бывшей парикмахерской.
О перспективах в Токио
— У ОКР уже есть медальный план на Олимпиаду в Токио?
— Медальные планы мы перестали использовать уже несколько лет назад. Сегодня говорим о других показателях, которые объективнее оценивают состояние дел в команде и ее перспективы. Существует четкая, проверенная методика выявления так называемых потенциальных медалистов в различных видах спорта накануне Олимпийских игр. И есть такой показатель, как коэффициент медальной реализации. Мы акцентируем внимание на этом. Медальный план для нас не догма, но задачу ставим — как можно выше находиться в общекомандном зачете, быть в лидирующей тройке. Если наши совместные с федерациями усилия по увеличению коэффициента медальной реализации увенчаются успехом, мы вправе рассчитывать на такой результат.
— Можете назвать нынешний медальный потенциал?
— Сейчас спортивные сезоны в летних видах спорта продолжаются. Впереди целый ряд важных чемпионатов мира. На конец 2018 года мы находились на четвертом-пятом местах. Но определяющим станет именно нынешний год. И мы не учитывали результаты легкой атлетики (хотя она и была представлена нашими спортсменами) в силу того, что на мировых первенствах квота для россиян была серьезно ограничена, ИААФ давала лишь единичные персональные разрешения.
— Год назад, когда Александр Жуков покинул пост президента ОКР, он автоматически перестал быть членом МОКа. Есть понимание, когда вы сможете бороться за эту позицию?
— Здесь дело не в конкретных сроках, а в той работе, которая ведется нами сейчас. За последний год было свыше 50 различных встреч с представителями МОКа, с руководителями НОКов отдельных стран. В настоящий момент мы вошли в исполнительные комитеты почти всех крупнейших олимпийских международных и континентальных организаций. На 20% увеличили наше представительство в комиссиях МОКа. Я вошел в исполнительный совет Ассоциации национальных олимпийских комитетов (АНОК) — это вторая по значимости олимпийская организация после МОКа. Наш представитель (Юрий Юрьев. — «Известия») стал членом исполкома европейских олимпийских комитетов. Мы вернулись на позиции, а в некоторых случаях и улучшили их по сравнению с тем, что было в 2014 году, когда случилась допинговая история. У нас есть свои задачи в области международной спортивной дипломатии, мы спокойно и планомерно стараемся их решать.
— Позиция российских представителей слышна в этих организациях?
— Недостаточно восстановить позиции — нужно восстановить доверие между нашими представителями и коллегами в международных организациях. Существенную роль играют в этом и международные спортивные федерации, представительство России в управляющих органах этих организаций имеет исключительно важное значение, позволяет формировать и продвигать позитивную повестку. Это непростая работа. Одна только формализация каких-то мест и должностей в руководящих органах не является залогом успеха. Важнее те идеи, которыми мы можем делиться с нашими партнерами, предложение новых направлений взаимодействия, — вот это приоритет для нас.
Например, прошедший в субботу Международный форум юных олимпийцев с участием 15 стран — яркий пример того, чем мы занимаемся. Генеральный директор ВАДА Оливье Ниггли, который прибыл по приглашению ОКР принять участие в этом мероприятии, сказал, что расценивает форум как эффективную площадку для конструктивного сотрудничества между различными организациями. По его словам, ВАДА также в целом высоко ценит усилия Олимпийского комитета России и РУСАДА по борьбе с допингом.
Новизна идеи заключается в том, что до нас на эту категорию молодых людей — 15–16 летних потенциальных участников юношеских Олимпийских игр, олимпийских фестивалей — целенаправленно никто особого внимания не обращал. Мы стали первым национальным олимпийским комитетом, который провел международное мероприятие образовательного характера, создающее мосты между различными НОКами. Именно в этой возрастной категории мы провели форум первыми. Я знаю, что событие не осталось незамеченным и в МОКе, и в других международных организациях. Формирование такого рода повестки взаимоотношений с нашими партнерами создает новый имидж спортивной России. И мы будем серьезно продвигаться в этой части.
О финансировании спорта
— Вас устраивает нынешнее распределение полномочий между Министерством спорта РФ, ОКР и спортивными федерациями?
— Я бы сказал, что существующее положение дел имеет признаки неустойчивой стабильности. По действующему законодательству ответственность за конечный результат в спорте высших достижений несут общероссийские спортивные федерации (ОСФ). И это не вызывало бы никаких вопросов, будь они абсолютно самостоятельными в плане финансирования и обеспечения всем необходимым своих программ подготовки. Сейчас же расходы федераций в основном оплачивает Министерство спорта через Центр спортивной подготовки (ЦСП) сборных команд. Потому что на сегодняшний день наши ОСФ по разным причинам достаточно серьезно ограничены в своих возможностях — не многие могут похвастаться хорошими спонсорскими контрактами. Мы тоже помогаем федерациям в рамках двух наших основных программ содействия подготовке к летним Играм в Японии и зимним в Китае. Более того, в прошлом году ОКР впервые стал частью ведомственного проекта Минспорта по подготовке к Олимпийским зимним играм 2022 года в Пекине. То есть наша организация интегрирована как структура, финансирующая подготовку к Играм.
— А как было раньше?
— Раньше на бумаге только Минспорт обозначался как организация, которая обеспечивает подготовку спортсменов. Средства ОКР не учитывались, хотя де-факто они были — мы оплачивали расходы федераций по целому ряду направлений в рамках подготовки к Олимпийским играм.
— Что изменится теперь?
— Это меняет статус ОКР. Деньги, которые мы тратим на подготовку олимпийской команды России, — средства наших спонсоров. И они должны четко, детально понимать, на какие цели идет их финансирование, что оно по факту является важной составной частью большого общего бюджета на обеспечение деятельности национальных сборных команд.
— Можно ли считать это дополнительным инструментом контроля за деятельностью федераций?
— Суть в том, что право аккредитации или ее отзыва у общенациональных спортивных федераций принадлежит Минспорту. Например, недавно все обратили внимание на рекомендацию президента РФ Владимира Владимировича Путина в адрес ОКР принять исчерпывающие меры по восстановлению ВФЛА. Мы ведем работу в этом направлении. Однако в том случае, если мы увидим, что руководство ВФЛА не отвечает действующим требованиям, и посчитаем необходимым инициировать изменения, юридических рычагов влияния нет именно в плане реорганизации деятельности федерации. Даже с учетом того что ВФЛА — член ОКР и это членство мы можем, например, приостановить, в смысле решения глобальной задачи по восстановлению в ИААФ это не будет иметь серьезного значения. В связи с этим нам, всем спортивным сообществом, нужно подумать, каким образом ОКР может получить определенные инструменты реального влияния на работу национальных спортивных общественных организаций. Если уж мы говорим об ответственности в этой части.
— Как ОКР вообще работает при таких полномочиях?
— Дипломатией. Разговариваем с руководителями федераций, убеждаем их, вместе ищем пути решения проблем.
— Вы можете отказать им в финансировании?
— Да, можем. При наличии факторов, дискредитирующих работу ОКР как организации, членами которой они являются. Либо в случае грубых нарушений Олимпийской хартии. Остальные рычаги управления национальными федерациями — у Минспорта. С другой стороны, сейчас у нас очень хорошо выстроена коммуникационная составляющая со всеми заинтересованными сторонами, поэтому в текущем балансе взаимоотношений с Минспортом и федерациями ОКР чувствует себя уверенно. Но все-таки я считаю, что в идеале часть полномочий по аккредитации федераций должна быть передана нашей организации.
— Финансирование иностранных тренеров по линии ОКР будет сокращаться?
— Это уже происходит. Если вы помните, изначально ставилась задача: через привлечение ведущих иностранных тренеров содействовать развитию и формированию сильного кадрового состава отечественных специалистов, которые в ближайшей перспективе могли бы эффективно заменить коллег из-за рубежа, работающих в наших сборных. В определенный период была волна, когда все федерации хотели приглашать в основном зарубежных тренеров. И, к сожалению, не всегда к нам приезжали действительно конкурентоспособные люди. А в спорте всё четко — есть победители и проигравшие. И это основной критерий оценки качества работы специалистов. На данный момент наши федерации работают в основном только с теми, кто доказал свою эффективность в других странах или уже в рамках сотрудничества с российскими спортсменами. Мы раньше тратили деньги, просто компенсируя расходы ОСФ на зарплаты иностранных тренеров и специалистов. А сейчас, как один из примеров, призываем федерации способствовать тому, чтобы наши зарубежные коллеги помимо выполнения основных своих функций принимали активное участие в образовательных мероприятиях под эгидой ОКР, передавали свой опыт, способствовали развитию наших кадров.
— Это указывается в договорах с ними?
— Да. Переносим акцент на образование. Нам интересней, когда, условно говоря, один специалист за те же деньги помимо непосредственно тренерской работы еще передаст 12–15 российским коллегам свой опыт. Другое дело, что не все наши тренеры могут воспринять этот опыт, поскольку у каждого есть своя собственная практика. Но даже если половина из этих 12–15 специалистов новую информацию в будущем эффективно использует при подготовке спортсменов, мы будем считать, что цель достигнута. Не во всех видах спорта, но всё-таки действующие иностранные тренеры нацелены в первую очередь на достижение спортивного результата в течение четырехлетия. Их для этого в основном и приглашают. Мы же хотим помимо борьбы за медали и титулы одновременно способствовать развитию собственной тренерской школы. Чтобы после отъезда из России иностранцев на их место пришла новая волна квалифицированных, современных отечественных тренеров. Это работа на перспективу.