Фильм ужасов «Кладбище домашних животных» Кевина Колша и Денниса Уидмайера стал одним из самых успешных представителей жанра на российском рынке. По данным ЕАИС, на данный момент он заработал уже больше 290 млн рублей, и прокат еще продолжается. Чем интересна новинка и кому ее стоит посмотреть — разбирались «Известия».
Луис Крид (Джейсон Кларк), хирург, убежденный атеист и очень рациональный взрослый мужчина, вместе со своей семьей переезжает из шумного Бостона в тихий городок, чтобы жить спокойно и проводить с детьми больше времени. Рядом с домом проходит трасса — это минус. Зато задний двор выходит прямо в лес, и 50 его акров, в том числе маленькое кладбище питомцев, где местные дети хоронят своих зверюшек, теперь принадлежат Кридам. Рэйчел Крид (Эми Саймец) одержима воспоминаниями о сестре, умершей много лет назад. Поэтому тема смерти в семье табуирована. Но вскоре кота Кридов сбивает фура, и сосед Джад (Джон Литгоу) предлагает Луису совершить обряд воскрешения в лесу. Кот восстает из мертвых, и с этого момента жизнь Кридов уже не будет прежней.
Глубокий, меланхоличный, мрачный роман Стивена Кинга во многом автобиографичен. Он сам когда-то жил рядом с шоссе, где грузовики постоянно сбивали животных. Дети даже устроили маленькое кладбище, там тоже была табличка с ошибкой — «Pet Sematary», что и отражено в оригинальном названии романа. Кот писателя тоже погиб, и родители долго спорили, солгать ли детям, что он убежал, или сказать правду и устроить похороны. Маленький сын Кинга едва сам не стал жертвой невнимательного дальнобойщика, его чудом удалось спасти...
А еще у Кинга много прямых отсылок к Писанию, а образ воскрешения Лазаря — вообще центральный. И главный недостаток нового фильма, пожалуй, именно в ослаблении этого религиозного подтекста. Имя кота Черч (Церковь), которое на самом деле сокращение от «Черчилль», перестало быть частью головоломки, превратившись в незначительную шутку. Вместо христианского дискурса здесь вульгарный мистицизм, но поэтому упоминания об индейском демоне Вендиго и не срабатывают: отсутствует столкновение двух духовных культур.
Отсутствие глубины не мешает фильму пугать — он действительно очень страшный, просто образ смерти здесь предстает в другом разрезе, тема вины лишена пафоса, а спасение как категория вовсе отсутствует. На первый план выходит важнейший сюжетообразующий стержень в искусстве XXI века — страх за детей. Ради этого в сценарий внесен ряд изменений по отношению к роману, на первый взгляд, незначительных, но на самом деле позволяющих более внятно проговорить всё, что касается ужаса перед возможной потерей ребенка.
В моменты, когда в кадре появляются дети, фильм по-настоящему оживает. От окровавленного мальчика-студента и давно умершей больной девочки до крохи, едва научившейся ходить и складывать слова в простейшие фразы, перед нами выстраивают целую галерею юных мучеников поневоле. С другой стороны, здесь в сюжет заложен и страх перед детьми, а именно перед их честным и открытым судом, которому однажды подвергаются любые родители. Для того и изменен сюжет, чтобы обвинения во лжи ради блага или нежелания обсуждать серьезные проблемы прозвучали в полный голос. Правда, фильм, к сожалению, не дает возможности предположить, что если бы все персонажи были честны и прекраснодушны, трагедии бы не произошло...
Это уже второй раз, когда кинематографисты осмелились обратиться к книге Стивена Кинга, которую сам писатель считал слишком страшной. Король ужасов уже посмотрел фильм и объявил, что ему постановка понравилась. Зрителям, как видим, тоже.