Ровно 80 лет назад, 10 марта 1939 года, телевизионный центр на Шаболовке провел первую трансляцию в электронном формате — советские граждане в прямом эфире могли видеть открытие XVIII съезда ВКПб. Посмотреть передачу могли все счастливые обладатели телевизионных приемников, которых в тот момент на всю страну было около сотни. С этого дня вещание стало регулярным и ежедневным. «Известия» рассказывают об ученых и инженерах, благодаря которым это стало возможно.
Волшебная лампа штабс-капитана Бонч-Бруевича
В отличие от своих конкурентов, большевики отлично понимали важность пропаганды в политической борьбе и, придя к власти, старались использовать этот ресурс максимально эффективно. Главным оружием пропаганды тогда было печатное слово — газеты и листовки, но как только появилась техническая перспектива организации открытого радиовещания, Владимир Ленин решил немедленно поставить новое средство информирования масс на службу революции.
Радио пребывало еще в младенчестве. В Москве в 1914 году построили передающую военную станцию на Ходынском поле, а принимающую пришлось ставить в Твери, иначе мешали помехи. Еще одна станция находилась под Петроградом, в Царском Селе. С их помощью Генеральный штаб поддерживал связь с командованием Антанты, поскольку с началом войны немцы перерезали шедшие по дну Балтийского моря телеграфные кабели. Радиосигналы шли в кодированном виде. Технологии передачи речи на дальние расстояния у нас в то время еще не существовало, хотя в теории российские ученые уже близко подошли к решению этой проблемы. Но для практической реализации их идей нужно было продолжать работу, и большевики такую возможность предоставили.
Указ о создании радиолаборатории в Нижнем Новгороде вышел в 1918 году, курировал ее нарком почты и телеграфов Вадим Подбельский. Возглавил лабораторию ученик изобретателя радио Александра Степановича Попова Владимир Лещинский, а трудились в ней лучшие специалисты страны, впоследствии доктора, профессора и академики — Михаил Бонч-Бруевич, Владимир Лебединский, Владимир Татаринов, Александр Шорин, Валентин Вологдин и другие не менее удивительные инженеры и изобретатели. В следующем году при лаборатории появилась мастерская и началось опытное производство, а в 1920-м Бонч-Бруевич сумел создать новую мощную лампу, способную обеспечить радиопередачу из Новгорода в Москву. Кстати, замечательный ученый не родственник, а лишь однофамилец известного революционера и писателя, ленинского сподвижника Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и его брата, генерала царской, а потом и Красной армии Михаила Дмитриевича.
Нижегородская лаборатория была основана на базе упомянутой Тверской радиостанции военного ведомства. Лещинский и Бонч-Бруевич были офицерами императорской армии, орденоносцами. Но прежде всего они были учеными, которые хотели продолжать работу, независимо от политической ситуации в стране. Их интересы совпали с потребностями большевиков — не случайно в 1920 году В.И. Ленин в письме М.А. Бонч-Бруевичу (именно он был инициатором создания лаборатории) написал ставшие знаменитыми слова о том, что «газета без бумаги и без расстояний» будет «великим делом».
В 1919 году вышло постановление ЦИК «Об организации радиотелеграфного дела РСФСР». В нем говорилось о создании системы публичной радиосети, для чего необходимо было открыть в Москве радиоцентр и построить вышку с антенной, способную обеспечить передачу сигнала на далекие расстояния. Первый передатчик, названный радиостанцией имени Коминтерна, был установлен в Москве на Вознесенской улице, которую по такому случаю переименовали в улицу Радио. На площадях столицы уже в июне 1921 года установили репродукторы-громкоговорители, через которые в эфир передавали первые «радиогазеты». Одновременно на Шаболовке началось сооружение башни, которая должна была стать основой для новой, более мощной радиостанции.
Большевики продемонстрировали недюжинный дар предвидения, решившись в условиях Гражданской войны и разрухи вложить значительные средства в развитие новых, еще толком не проверенных технологий. Британская радиокорпорация Би-Би-Си начнет постоянное вещание лишь в ноябре 1922 года, тогда же появятся коммерческие станции и в США (первая радиореклама, расхваливавшая жилой комплекс «Готорн Корт», ушла в эфир в августе 1922 года на частоте нью-йоркской станции WEAF).
Подвиг инженера Шухова
Из постановления ВЦИК «Об организации радиотелеграфного дела РСФСР» от 30 июля 1919 года:
Для обеспечения надежной и постоянной связи центра республики с западными государствами и окраинами республики установить в чрезвычайно срочном порядке в г. Москве радиостанцию, оборудованную приборами и машинами, наиболее совершенными и обладающими мощностью, достаточной для выполнения указанной задачи.
Нужно было построить башню-антенну высотой минимум 150 м, а лучше — выше. Особых сомнений в том, кто может справиться с задачей, не было: инженер Владимир Григорьевич Шухов, создатель гиперболоидных башен и арочных крыш для Киевского вокзала и ГУМа, кораблестроитель и великий изобретатель. Но Шухову было уже под семьдесят. Революция катком прошлась по его семье — старшие сыновья, боевые офицеры Первой мировой, оказались на стороне белых, а сам инженер с матерью, супругой, младшим сыном и дочерьми остался в голодной Москве. После большевистской революции Шухова выселили из дома на Смоленском бульваре, семья переехала в мастерскую в Кривоколенном переулке. Сбережения пропали, заказов не было, жить было не на что.
«Строительная контора Бари», в которой много лет трудился инженер, была национализирована, но рабочие выбрали Владимира Григорьевича ее руководителем. «Строительная контора Мосмашинотреста», как она теперь именовалась, и получила заказ на строительство башни. Шухова, по сути, и не спрашивали — в упомянутом декрете от 30 июля было однозначно сказано: «работающих на установке радиостанции считать мобилизованными на месте... (независимо от возраста)... до тех пор, пока работа не будет завершена». И ниже: «всем работающим по установке радиостанции выдавать красноармейский паек». Последний аргумент по тем временам был самым внушительным.
Шухов предложил несколько вариантов, но самым интересным с инженерной точки зрения был проект высотой 350 м. При том, что эта башня должна была существенно превосходить Эйфелеву башню (305 метров), на нее требовалось втрое меньше металла! Однако даже такого количества у советской власти не оказалось, и выбран был более скромный 150-метровый вариант. Поскольку кранов и железа для их производства не было, Шухов предложил телескопическую модель строительства: каждая следующая 25-метровая секция собиралась внутри башни и поднималась внутри нее с помощью лебедок. Опорой служила... сама же башня, ее нижние секции. Решение остроумное и ранее не применявшееся.
Главной проблемой стала нехватка материалов и низкое качество приходящего металла. Все шло нервно, но относительно неплохо, пока не пришла очередь монтировать четвертую ступень башни. «29 июня 1921 года при подъеме четвертой секции третья сломалась. Четвертая упала и повредила вторую и первую в семь часов вечера», — записал в дневнике Шухов.
Началось следствие, собрали комиссию из самых уважаемых инженеров. Их вердикт был однозначен: «проект безупречен, проблема в усталости и низком качестве металла». Тем не менее ВЧК дело о «диверсии и саботаже» не закрыло, а революционный суд вынес в отношении Шухова удивительный приговор: «расстрелять условно». Когда один из помощников спросил Владимира Григорьевича, как он после этого собирается работать, последовал короткий ответ: «Без ошибок».
Неформат
В марте 1922 года госкомиссия приняла башню. На ней был смонтирован передатчик, и 19 марта началась трансляция. Первым в эфир вышел концерт русской музыки с участием Надежды Обуховой и Бориса Евлахова, постепенно радиостанция заработала в ежедневном режиме. К 1927 году Бонч-Бруевич сконструировал для Шаболовского центра новый передатчик мощностью в 40 киловатт. Дальность передачи сигнала достигла 10 тыс. км — таким охватом не могли похвастать даже радиостанции Парижа, Нью-Йорка или Берлина. Чтобы не путать с первой московской радиостанцией на улице Радио, ее назвали «Вторым» или «Новым Коминтерном».
Оборудование радиостанции установили в здании выселенного по этому случаю Варваринского сиротского приюта, находившегося по соседству с башней. Главный двухэтажный корпус, который и сегодня стоит лицом к Шаболовке, был построен по проекту известного московского архитектора Михаила Дормидонтовича Быковского, но ранее внутри также помещалась церковь святой Варвары, поэтому над зданием возвышался купол с крестом. При советской власти его убрали. Любопытно, что изначально это здание имело адрес Шаболовка 53, лишь после реконструкции Октябрьской (Калужской) площади нумерацию изменили, и ему достался привычный нам номер 37.
Но прогресс не стоит на месте, и едва освоив радио, мир уже вступал в эпоху телевидения. Собственно, эти процессы шли параллельно, ведь уже в 1911 году русский физик Борис Львович Розинг запатентовал «способ электрической передачи изображений на расстояние». Сохранился даже патент или, как тогда говорили, привилегия № 18076. Девятого мая того же года Розинг демонстрировал коллегам работу сконструированного им кинескопа, и все с восторгом увидели движение фигур на экране. В 1920-е ученый опубликовал фундаментальный труд «Электрическая телескопия (видение на расстоянии). Ближайшие задачи и достижения». Работы по созданию электронного телевидения велись в Москве, Ленинграде и в Нижегородском радиоцентре.
Розинг умер в 1933-м, а разработчики начали склоняться в сторону более примитивного оптико-механического телевидения. Отчасти это было связано с тем, что в отличие от электронного, оно использовало радиоканалы и для него требовались более простые приемники, которые мог собрать почти любой радиолюбитель — инструкции печатали в журнале «Радио Фронт». К электронному телевидению вернулись, лишь когда во всем мире оно уже стало реальностью. И автором прорывного изобретения стал ученик Розинга, ассистировавший ему на показе 9 мая 1911 года. Звали его Владимир Кузьмич Зворыкин. Русский офицер, он сделал в 1918 нелегкий выбор — но, как выяснилось, не окончательный.
Zworykin, V. К. Recollections. Princeton (USA). Перевод д.т.н. Борисова В.П., заместителя директора Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН:
Становилось очевидным, что ожидать возвращения к нормальным условиям, в частности, для исследовательской работы в ближайшем будущем не приходилось… Новое правительство издало строгие декреты, согласно которым все бывшие офицеры обязывались явиться в комиссариат для призыва в Красную армию… Мне не хотелось участвовать в Гражданской войне. Более того, я мечтал работать в лаборатории, чтобы реализовать идеи, которые я вынашивал. В конце концов я пришел к выводу, что для подобной работы нужно уезжать в другую страну, и такой страной мне представлялась Америка.
«Америка России подарила… кинескоп»
Уехав в США, Зворыкин спустя два года начинает работу в исследовательской лаборатории фирмы Westinghouse Electric. Получив возможность осуществить давно вынашиваемые идеи, Зворыкин практически в одиночку разрабатывает полностью электронную телевизионную установку и в декабре 1923 года подает заявку на изобретение телевизионной системы нового типа. Поначалу идея не нашла отклика ни в компании, ни в научной среде, но вскоре молодому ученому удалось создать принципиально новую высоковакуумную электронно-лучевую трубку для использования в телевизионных приемниках, названную им кинескопом, и передающую трубку — иконоскоп. Теперь дорога к созданию полностью электронной системы телевидения, в том числе и цветного, была открыта.
В 1933 году к страшному негодованию эмигрантской среды работавший тогда в американской фирме RCA ученый приехал в СССР. Оказалось, что у его советских коллег (в основном, его старых товарищей и знакомых) есть множество идей и наработок, но условия работы не позволили довести их до ума. Особым правительственным постановлением в Ленинградском институте телемеханики была создана лаборатория для проектирования электронных телевизионных установок. Руководил ей Алексей Витальевич Дубинин. Для разработки иконоскопа была создана лаборатория передающих телевизионных трубок во главе с Борисом Васильевичем Круссером. Вскоре им удалось самостоятельно создать аналог американских приборов, и перед правительством встал вопрос — чью технику использовать?
В итоге Всесоюзный совет народного хозяйства принял компромиссное решение: для московского центра на Шаболовке оборудование поставляла RCA, а в ленинградском использовали отечественную технику. Ленинградский завод имени Козицкого (завод № 210) приступил к освоению производства телевизоров ТК-1 по американской лицензии. 25 марта 1938 года московский телецентр начал пробные передачи — в эфир первым пошел кинофильм «Великий гражданин» (посвященный Сергею Кирову), а 5 ноября того же года была организована трансляция большого праздничного концерта к юбилею революции. Впрочем, эти передачи практически никто не видел, поскольку телевизоров не было. Ленинградским телецентром назначили руководить замечательного ученого Александра Павловича Константинова, но в 1936 году он был арестован и расстрелян как «активный участник контрреволюционной фашистской организации». Следом за ним колесо большого террора переехало и его коллег — директора ВНИИ телевидения В.Г. Волоковского, заведующего лабораторией Я.А. Рыфтина, руководителя монтажных и пусконаладочных работ на ленинградском телецентре В.Л. Крейцера. Ленинградское телевидение было обезглавлено еще до ввода в эксплуатацию.
10 марта 1939 года открылся XVIII съезд партии, и прямая трансляция его заседания положила начало регулярному, ежедневному вещанию. Впрочем, для полноценной работы телевидения нужно, чтобы его кто-то смотрел, а Ленинградский завод только-только выпустил первую сотню телеприемников ТК-1. В широкий обиход телевизоры вошли лишь в 1950-е после поступления в продажу доступной модели КВН-49.