Помимо участия в выездном заседании клуба «Валдай», которое глава российского МИДа Сергей Лавров открыл в понедельник, его визит во Вьетнам связан с подготовкой перекрестных годов. В почти 70-летней истории двусторонних дипотношений они проводятся впервые, сказал «Известиям» посол России в республике Константин Внуков. Знаком того, что Москва высоко ценит отношения с Ханоем, может стать и визит в эту страну президента Владимира Путина — его ждут после того, как в сентябре 2018 года Россию посетил генсек Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонг, ставший вскоре президентом. Впрочем, как дал понять «Известиям» дипломатический источник в регионе, скорее всего, это произойдет не в нынешнем, а в будущем году.
Страницы настоящего и прошлого
Министр иностранных дел России много раз бывал во Вьетнаме, в том числе на саммите АТЭС в Дананге в ноябре 2017 года и с официальным визитом в Ханое в марте прошлого года, напомнил «Известиям» Константин Внуков.
— Сергей Викторович хорошо знает и интересуется этой уникальной страной, — заверил дипломат. — Однако ни разу не был в важнейшем мегаполисе Хошимине, играющем огромную роль в социально-экономическом и финансовом развитии страны и имеющем развитые связи с регионами России.
Хошимин — это действительно наиболее важный экономический и транспортный центр Южного Вьетнама, привлекающий как львиную долю иностранных инвестиций, направляющихся в страну, так и большую часть туристов из-за рубежа. Именно в этом самом развитом и густонаселенном городе Вьетнама выросли первые в стране небоскребы и были созданы первые промышленные экспортные зоны и парки высоких технологий.
Впрочем, визит главы российского МИДа Сергея Лаврова во вьетнамский мегаполис начался не со знакомства с экономическими достижениями города, а с похода на кладбище.
В годы Русско-японской войны 1904–1905 годов моряки российского крейсера «Диана», сражавшиеся в боях на Желтом море с японской армадой, получили пробоину и были вынуждены ретироваться на юг — в порт Сайгона, ныне именуемый Хошимином. 12 российских моряков с «Дианы» были интернированы хозяйничающими тогда в городе французами и нашли в Сайгоне последнее пристанище. В 1990-е годы усилиями российских дипломатов разрозненные захоронения российских моряков были найдены и перезахоронены на старом городском кладбище, где в 1995 году в честь павших в период Русско-японской войны был установлен обелиск. В воскресенье Сергей Лавров возложил к этому монументу цветы.
Вторая половина дня министра также прошла под сенью военной истории — впрочем, уже другого времени. После обеда российская делегация побывала в уникальном мемориале «Подземный партизанский укрепрайон Кути». Ставшие в наши дни одной из популярных достопримечательностей для туристов, в прошлом тянущиеся лабиринтами на десятки километров под землей туннели под Хошимином использовались вьетнамскими партизанами для атак на французских колонизаторов. А позднее были задействованы для неожиданных вылазок против американских военных.
Вызовы нового времени
Дух войны — уже холодной — не отпустил российскую делегацию и на следующий день. Тон задал клуб «Валдай», выдвинувший на повестку своего выездного заседания вопросы о том, как России и Вьетнаму реагировать «на жесткие действия США на мировой арене и напористую внешнюю политику некоторых стран региона», а также проблематику двустороннего сотрудничества в условиях санкций и торговых войн.
Свое выступление Сергей Лавров начал с того, что отметил идущую реконфигурацию геополитического ландшафта. Пока одни интеграционные изменения «шли от жизни», то есть появлялись естественным путем (сюда министр отнес ШОС, БРИКС, АСЕАН), другие концепции «искусственно насаждались». Прежде всего речь идет о Ближневосточном стратегическом альянсе, так называемой MESA или ближневосточном НАТО, а также о продвигаемой США концепции Индо-Тихоокеанского региона «с очевидным контекстом сдерживания Китая».
— Это концепция, подрывающая асеаноцентричность всех тех форматов, которые в данном регионе сложились. Мы не приветствуем такие концепции, в том числе и потому, что считаем неправильным подрывать инициативную роль АСЕАН, — честно признал министр.
Реагировать на это России и другим странам АТР, по мысли дипломата, стоит только дальнейшим укреплением и гармонизацией многостороннего сотрудничества в рамках многочисленных форматов, которые уже существуют в регионе. Он добавил, что Россия предпочитает называть регион, как это традиционно и было принято, Азиатско-Тихоокеанским.
От министра к президенту
Как рассказал Константин Внуков, во многом визит министра посвящен перекрестным годам в 2019–2020 годах. В истории отношений двух стран они проводятся впервые и посвящены двум значимым датам — 25-летию договора об основах дружественных отношений между Российской Федерацией и Социалистической Республикой Вьетнам (оно отмечается в этом году), а также 70-летию установления дипотношений (в 2020 году).
— В составленных оргкомитетами двух стран планах свыше ста различных мероприятий как общенационального, так и межрегионального уровня, причем с обязательным в таких случаях «официозом», мы планируем сделать упор на участие широких слоев населения, в первую очередь молодежи, — пообещал посол.
Ранее в некоторых азиатских СМИ прошла информация, что уже в апреле этого года с визитом во Вьетнам может снова приехать Владимир Путин. Он уже бывал с госвизитами в этой стране трижды, а последний раз посещал ее для участия в саммите АТЭС в Дананге в 2017 году. Но ввиду планов российского президента посетить в конце апреля мероприятие в Китае, посвященное проекту «Один пояс — один путь», многие сочли, что он может по пути заехать и во Вьетнам.
Однако дипломатический источник «Известий» в регионе дал понять, что хотя после официального визита в сентябре 2018 года в Россию генсека ЦК КПВ Нгуен Фу Чонга во Вьетнаме российского лидера действительно ждут с ответным визитом, он вряд ли пройдет настолько скоро.
— Что касается времени его проведения, то будут учтены все факторы, включая необходимость его тщательной подготовки, что включает работу над пакетом договоренностей и документов, а также с учетом международных событий, — заметил дипломат. — Не стоит сбрасывать со счетов, что в 2020 году Вьетнам будет председателем АСЕАН, с которой у России установлены отношения стратегического партнерства, а также подготовку важнейшей международной встречи — Восточноазиатского саммита, где высшее руководство РФ по традиции принимает активное участие.
Общие пути
Вьетнам поддерживает с несколькими странами отношения стратегического партнерства, при этом для каждой отдельной страны есть свои дипломатические нюансы. С Республикой Корея это «стратегическое кооперативное партнерство», а с Японией — «интенсивное стратегическое партнерство». С Россией у Вьетнама с 2012 года установлены отношения «всеобъемлющего стратегического партнерства», что занимает в принятой здесь иерархии одно из самых высоких мест.
Ввиду того, что во внешней политике Вьетнам придерживается курса на многовекторность с очевидным акцентом на регионализм, эту страну не назовешь ключевым политическим союзником России на мировой арене. Но в ряде областей торгово-экономические отношения Москвы и Ханоя носят действительно стратегический характер. Обе стороны постоянно не без гордости отмечают, что Вьетнам — единственный пока азиатский партнер Евразийского экономического союза, с которым вступило в силу соглашение о зоне свободной торговли. Во многом благодаря этому в 2018 году двусторонний товарооборот составил свыше $6 млрд, а по итогам 2020 года имеет все шансы выйти на $10 млрд.
Традиционно активно идет нефтегазовое сотрудничество (с давних пор во Вьетнаме действует совместное предприятие «Вьетсовпетро», а в России работает нефтяное СП «Русвьетпетро», активны на вьетнамском шельфе «Роснефть» и «Газпром»), а также кооперация по линии ВТС. По данным Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству, портфель заказов Вьетнама по линии ВТС (включающий, к примеру, российские подлодки проекта «Варшавянка», истребители Су-30МК2 и танки Т-90С) сегодня превышает $1 млрд.
— Мы видим быстрое развитие отношений в области военного сотрудничества, в сфере научных обменов, в торговле нефтью и газом. Но есть и потенциально многообещающие отрасли для кооперации, вроде высокотехнологичного сельского хозяйства, — сказал «Известиям» замгендиректора Института внешней политики и стратегических исследований при дипакадемии Вьетнама Чан Вьет Тхай.
Как сообщили несколько собеседников «Известий», бывший президент Вьетнама Чан Дай Куанг всегда был довольно высокого мнения о российском оружии и технике и российском образовании. С симпатией к России относится, как говорят, и нынешний глава государства — Нгуен Фу Чонг, в 80-е годы обучавшийся в Москве.
К слову, еще в конце прошлого года власти Вьетнама заявляли о намерении снова ввести русский язык для изучения в школах (сейчас ему обучают лишь в десяти образовательных учреждениях). Не в последнюю очередь возрождение интереса к русскому языку мотивировано дефицитом русскоговорящих сотрудников на фоне динамичного роста числа туристов из России. В 2018 году, по данным посольства Вьетнама в Москве, эту страну посетило рекордное число россиян — 600 тыс. человек, сделав РФ шестым по значимости источником въездного туризма для Вьетнама.