Редко кому за столь короткую жизнь выпадало столько горя и редко кому при этом удавалось сохранить такое достоинство и принести столько пользы людям, как великой княгине Елизавете Федоровне. Ее судьба удивительна: внучка английской королевы, немецкая принцесса, вдова убитого террористом брата русского царя, православная преподобномученица, погибшая страшной смертью под Алапаевском и похороненная в Иерусалиме. Она стала образцом христианского служения и основала удивительный монастырь — Марфо-Мариинскую обитель милосердия, которой 23 февраля исполняется 110 лет.
Викторианское семейство
Многое в жизни Елизаветы Федоровны корнями уходит в ее германское и британское воспитание. Тем более что детство ее было не таким безоблачным, как это может представляться в отношении настоящей принцессы.
За 64 года на троне королева Виктория не только способствовала величию своей страны, но и стала матриархом внушительного семейства, за что получила прозвище «бабушка Европы». У Виктории и ее мужа принца Альберта было девять детей и 42 внука, которые состояли в родстве практически со всеми правящими домами Старого Света. С домом Романовых они породнятся через внучек Виктории, дочерей ее третьей дочери Алисы. В семье их звали Элла и Аликс, а в российскую историю они войдут как великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга великого князя Сергея Александровича, и Александра Федоровна — последняя русская императрица.
Когда Элле было 14, а младшей, Аликс, всего шесть, в семью пришла беда: дифтерия, лечить которую еще не умели, унесла их мать и одну из сестер. Еще раньше трагически погиб их маленький брат. Отец вскоре женился вторично, но отношения у детей с мачехой были натянутыми, поэтому большую часть времени они проводили в Англии, у бабушки Виктории.
С раннего детства любимой героиней маленькой Эллы была Елизавета Тюрингская (иногда ее называют Елизавета Венгерская), в честь которой и назвали девочку. Это одна из самых знаменитых королев средневековья, прославившаяся удивительными подвигами на ниве милосердия. Когда погиб ее супруг, она не вернулась в родную Венгрию, а решила посвятить свою жизнь помощи больным и обездоленным на новой родине в Германии. Елизавета вступила в орден францисканцев в качестве терциарки (то есть приняла обеты, но не покинула мир). Она основала больницу для бедных, где трудилась со всеми наравне до самой кончины. Вскоре после смерти, в 1235 году, она была канонизирована Римско-католической церковью, но ее равно почитают и лютеране. По сей день святая Елизавета считается покровительницей Гессена.
Великая княгиня
Элле еще не было 20, когда она вышла замуж за великого князя Сергея Александровича Романова — младшего брата правящего императора Александра III, четвертого сына императора Александра II. После некоторых сомнений этот брак был одобрен Викторией, и, видимо, это было главной его причиной. Известно, что ранее за красавицу принцессу сватался «кузен Вилли» — будущий кайзер Вильгельм II. Он еще студентом влюбился в 14-летнюю Эллу и не отступался от нее, даже получив категоричный отказ. Ухаживал за ней и брат Вильгельма, Фридрих Баденский, но и ему Элла предпочла загадочного русского.
По воспоминаниям великого князя Константина Константиновича, до свадьбы Сергей не раз открыто и тайно приезжал к Элле. Они много гуляли, разговаривали, так что решение о замужестве она приняла вполне осознанно, после серьезных раздумий. И это удивительно, ведь репутация у великого князя была, мягко говоря, неоднозначная.
Из письма великого князя Константина Константиновича великому князю Сергею Александровичу
«Я не понимаю твоего поведения относительно Дармштадта. Весь свет говорит о неминуемости твоей помолвки. Что ты там делаешь, если на оную не рассчитываешь, и отчего не пишешь мне про свои намерения?..»
После более чем годичных взаимных сомнений молодые приняли решение. Свадьба была поистине царская: русский двор прислал за невестой поезд, украшенный белыми цветами, на вокзале ее встречали золоченая карета и кавалерийский эскорт. На церемонии венчания собрался весь российский и европейский бомонд, и, кстати, именно здесь познакомились сестра невесты Аликс и русский цесаревич Ники. Традиции не требовали, чтобы Элла приняла православие, и она осталась в лютеранской вере. Но величать ее стали на русский манер Елизаветой Федоровной, об этом был выпущен специальный манифест.
Детей супруги не имели. Уже после канонизации Елизаветы появилась версия, что это изначально был «белый брак», супруги жили в нем как брат и сестра, а связь их имела духовный платонический характер. Возможно, это и так, хотя для молодых любящих друг друга людей это несколько странно. Оба супруга погибли, не оставив подробных воспоминаний (значительная часть дневников Елизаветы до сих пор не найдена), а все дошедшие до нас документальные свидетельства четко разделяются на две части, в зависимости от личных и политических воззрений их авторов. Есть воспоминания умилительно восторженные, но есть и весьма жесткие, дающие совершенно иную трактовку событий. По Петербургу, а затем и по Москве активно ходили разговоры о нетрадиционных наклонностях Сергея Александровича, его почти не скрываемых романах и связях. Некоторые считают это наветом, попыткой очернить царственную семью, другие уверены в их подлинности, исходя из многочисленности свидетельств. Подобные слухи отражены во многих воспоминаниях (например, великого князя Александра Михайловича или князя Феликса Юсупова), и они, без сомнения, не могли пройти мимо Елизаветы Федоровны. Вне зависимости от их обоснованности это было тяжелым испытанием для нее.
Но на людях семья представлялась идеальной. Супруга занималась благотворительностью, муж всячески поддерживал ее начинания. Спустя всего два года после переезда в Россию Елизавета Федоровна возглавила первый санкт-петербургский Дамский комитет Российского общества Красного Креста. Она была председателем Петровского благотворительного общества, «Убежища для тяжело больных, но идущих на поправку детей», Царскосельского благотворительного общества, Дамского тюремного комитета, опекавшего детей, чьи матери отбывали наказание. Когда Сергей Александрович возглавил Русское православное Палестинское общество, его супруга и в этом принимала активное участие. В начале 1890-х годов, вскоре после посещения святых мест, Елизавета без всякого на то понуждения решила принять православие. Сохранилась ее переписка с отцом, который не одобрил этого шага, но Елизавета была убеждена в своей правоте и настойчива:
Автор цитаты
«Я всё время думала, и читала, и молилась Богу — указать мне правильный путь, — и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином»
Первая дама Москвы
В 1891 году Сергей Александрович был назначен московским генерал-губернатором. Семья переехала в древнюю столицу, Елизавета стала первой дамой города. Помимо обязательного теперь посещения светских мероприятий, она возглавляет московский Дамский комитет Красного Креста, опекает больницы, богадельни, налаживает регулярную раздачу еды, одежды и денег нуждающимся. Для освобожденных из заключения женщин Елизавета Федоровна открывает приют и швейные мастерские. Великая княгиня организовывала сбор средств для созданного ей Елизаветинского благотворительного общества призрения младенцев и беднейших матерей, которое выплачивало пособия, содержало ясли и приюты. Больше всех жертвовали, конечно, она сама и ее супруг. Позже в рамках этого благотворительного общества появились Елизаветинские гимназии, Елизаветинские ясли, Елизаветинские очаги, бравшие на дневное содержание детей работающей, но малообеспеченной интеллигенции, Елизаветинские временные убежища для детей, чьи родители лишились заработка.
Сергея Александровича в Москве не очень любили за его сухость и внешнюю высокомерность, но деятельность его супруги принималась с восторгом. Кроме заботы о бедных и неимущих, она находила время и на участие в создании и жизни Исторического музея и Археологического общества, входила в попечительские советы театров, филармонии и Синодального хора, помогала Строгановскому и Синодальному училищам, курсам сестер милосердия общины Иверской иконы Божией Матери.
Четвертого февраля 1905 года в полдень на Сенатской площади Кремля прогремел страшный взрыв — террорист Иван Каляев почти в упор бросил бомбу в карету Сергея Александровича. Великий князь погиб на месте. Елизавета Федоровна находилась неподалеку и, даже не одевшись, бросилась на улицу. Она руками собирала разбросанные останки погибшего мужа.
Несколько дней Елизавета Федоровна ничего не ела, а ночи проводила в молитве возле тела мужа в Чудовом монастыре. На следующий день после покушения она навестила умирающего кучера Андрея Рудинкина, получившего тяжелейшие ранения, потом помогла организовать его похороны. Днем позже великая княгиня посетила в тюрьме убийцу мужа. «Я буду молить Господа простить вас, а я вас уже простила», — сказала она. Каляев ответил, что специально выбирал время, потому что не хотел убивать ее. «Неужели вы не понимаете, что уже убили меня», — ответила Елизавета Федоровна. Она обратилась к Николаю II с просьбой о помиловании убийцы, которую император отклонил.
Елизавету ничто более не связывало с Россией. Как многие вдовы из правящего дома, она могла уехать за границу и спокойно жить, получая денежную пенсию от императорского дома, но овдовевшая великая княгиня решила иначе. В память о муже она осталась в Москве и сделала помощь людям смыслом своей жизни.
«Белый ангел» Первопрестольной
Из письма Елизаветы Федоровны императору Николаю II
«Я хочу работать для Бога и в Боге, для страждущего человечества, а в старости, когда мое тело уже не сможет трудиться, я надеюсь, Господь даст мне покой и молитву — о деле, мною начатом. И тогда я уйду из деятельной жизни и буду готовить себя для того большого дома. Но пока у меня есть здоровье и силы, а кругом столько несчастья, и шаги Христа-кормчего слышны посреди страждущих, и в них мы помогаем Ему. Все очень добры и полны желания помочь, но многие думают, что я взялась за дело, превосходящее мои возможности, — в действительности это не так, я крепка телом и духом и глубоко и абсолютно счастлива в вере...»
В этом письме суть идеи Елизаветы Федоровны. Она была готова посвятить себя Богу и добровольно приняла обед безбрачия, но она хотела действовать, помогать не молитвою, а поступками. Монашеский постриг и жизнь в монастырском уединении не давал такой возможности, и тогда появилась идея создания христианской обители нового типа.
В 1907 году Елизавета Федоровна продала все имевшиеся у нее драгоценности, собрала все возможные средства и купила на Ордынке участок с большим садом. Там она создала лазарет для раненых воинов, вокруг которого постепенно формировалась новая обитель. В следующем году был утвержден устав, который она писала сама, советуясь со священниками, старцами и учеными богословами. Цели обители в уставе были сформулированы так: «Трудом сестер обители милосердия и иными возможными способами помогать в духе чистого христианства больным и бедным и оказывать помощь и утешение страждущим и находящимся в горе и скорби». 10 (23) февраля 1909 года Марфо-Мариинская московская женская обитель официально начала свою деятельность.
Сестрами обители могли стать православные девушки или вдовы от 21 до 40 лет, давшие обед послушания, безбрачия и нестяжательства, обещавшие творить добрые дела в духе христианской любви, заботы о бедных и больных. Они не принимали монашеского пострига и через некоторое время могли выйти из обители, чтобы завести семью, которая почиталась высшей ценностью. Если они этого не делали до наступления почтенного возраста, когда им уже трудно было выполнять положенную работу, то переходили на следующую ступень, подразумевавшую в большей степени молитвенное служение. Лишь тогда им разрешалось принять постриг и жить по монастырскому уставу.
В обители постепенно появились больница, амбулатория, аптека, приют для сирот, столовая для бедных, библиотека, воскресная школа. Здесь бесплатно читали лекции профессора университета и видные врачи, сестер обучали медицине лучшие специалисты. К 1912 году был построен великолепный Покровский храм по проекту архитектора Алексея Щусева. Создатель мавзолея Ленина и здания НКВД на Лубянке до революции много лет служил главным архитектором святейшего Синода и построил более трех десятков церквей. Храм на Ордынке — одно из лучших его творений, а расписывал его ближайший друг Щусева, художник Михаил Нестеров.
Эстетической стороне Елизавета Федоровна придавала большое значение — она была уверена, что красота способствует чистоте души, о чем неоднократно писала. Кстати, она лично разработала для сестер обители одеяние, которое и сама всегда носила после гибели супруга. Оно было белым, и великую княгиню стали называть белым ангелом Москвы.
Великая княгиня лично с сестрами ночами ходила по трущобам на Хитровке, находила убежища беспризорников и уговаривала их поселиться в приюте. Мальчиков устраивали в училища, девочки оставались при обители. Кстати, сама великая княгиня тоже жила в Марфо-Мариинской обители, старалась каждый вечер уделять время пациентам больницы и амбулатории.
Из письма Елизавета Федоровны А.Н. Нарышкиной от 20 января 1909 года
«...Люди, страдающие от нищеты и испытывающие всё чаще и чаще физические и моральные страдания, должны получить хотя бы немного христианской любви и милосердия — это меня всегда волновало, а теперь стало целью моей жизни... Я должна быть сильной, чтобы их утешать, ободрять своим примером»
Удивительно, как ей хватало сил на все начинания. При этом Елизавета Федоровна достаточно жестко высказывала свою позицию, совершенно не в духе всепрощенчества. Так, она поругалась с сестрой-императрицей из-за Распутина, которого считала врагом России.
С началом войны Елизаветинское благотворительное общество и Обитель милосердия еще расширили сферы своей деятельности. На их основе уже летом 1914-го Елизавета Федоровна организовала Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. Великая княгиня возглавляла десятки учреждений в качестве попечителя либо председателя. Даже на фоне всеобщей ненависти к «немцам» и разговоров об «измене» в окружении императрицы Александры Федоровны авторитет ее сестры Елизаветы оставался непререкаемым.
В Марфо-Мариинской обители был открыт госпиталь. Комитет объявил о начале приема денежных и вещевых пожертвований, а также об учреждении «Еженедельника», в котором будут освещаться все эти вопросы. Одна из главных задач комитета состояла в обеспечении работой жен солдат. Под мастерские были выделены дома генерал-губернатора, Российского благородного собрания и старый гостиный двор. Среди прочих, была организована уникальная и первая в России протезная мастерская — ранее их закупали за границей, в основном в Германии.
Судя по документам, Комитет Елизаветы Федоровны так или иначе оказал помощь 875 тыс. обратившихся в него, в опекаемых им приютах проживало 45 тыс. детей воинов, в том числе 30 тыс. ясельного возраста. Остро нуждающимся было выдано почти 8 млн бесплатных обедов, в арендованных обществом квартирах размещалось и получало пособие 25 тыс. лиц, чьи родственники были призваны в действующую армию. Бесплатно или по льготной цене выдано топлива для обеспечения почти 90 тыс. семей воинов, а денежные пособия получило около 341,5 тыс. семей.
Осенью 1917-го все рухнуло. Елизавету Федоровну, как принадлежащую к дому Романовых, арестовали в мае 1918 года. После двухмесячного заключения она была зверски убита неподалеку от Алапаевска. Но и после того, как ее вместе с семью другими жертвами большевистского террора живыми сбросили в заброшенную угольную шахту, Елизавета Федоровна не оставила свой путь помощи близким — когда тела были извлечены, оказалось, что рана князя Иоанна Константиновича была перевязана апостольником великой княгини.
Но до упокоения Елизавете Федоровне было еще далеко. Осенью тела погибших подняли из шахты и захоронили в склепе, устроенном в южной стороне алтаря Свято-Троицкого собора, а вход в него замуровали кирпичом. В июне 1919-го красные войска перешли в наступление, армия Колчака отходила на восток, и тела, чтобы избежать поругания, решено было забрать с собой. Восемь гробов были погружены в вагон и отправлены в Читу, сопровождал их игумен Серафим (Кузнецов) с двумя послушниками. Через полтора месяца тела приютил Богородицкий (Покровский) женский монастырь, но обстановка снова обострилась, и их пришлось везти через границу в Китай.
В ноябре 1929-го шесть мужчин-мучеников были захоронены в Пекине, а останки Елизаветы Федоровны и погибшей вместе с ней сестры Марфо-Мариинской обители инокини Варвары (Яковлевой) перевезли в Иерусалим. Это было прижизненное пожелание самой великой княгини — она хотела быть похороненной рядом с мужем или в основанной им православной обители в Святой Земле. Расходы взяли на себя сестра Елизаветы Виктория и ее супруг, адмирал британского флота Луис Маунтбаттен, а сопровождал гробы игумен Серафим. 28 января 1921 года тела мучениц были торжественно доставлены в Иерусалим.
Два дня служились панихиды в церкви Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, а 30 января Иерусалимский патриарх Дамиан совершил заупокойную литургию. В 1992 году Архиерейским собором Русской православной церкви великая княгиня Елизавета и сестра Варвара были причислены к лику святых и включены в Собор новомучеников и исповедников Российских. И тогда же возродилась Марфо-Мариинская обитель, продолжающая дело Елизаветы Федоровны.