Биографии великих и знаменитых — почти всегда увлекательное и полезное чтение. Правда, в наш век больших скоростей читать всё чаще некогда, так что нынче в моде визуальные повествования. Увидев комиксовую биографию Дэвида Боуи, критик Лидия Маслова не смогла пройти мимо, и, подивившись высокохудожественности изображений и сложным отношениям переводчика с родным языком, вынесла вердикт — специально для «Известий».
Мария Хессе, Франс Руис
Дэвид Боуи. Биография в комиксах
М: Эксмо, 2019. — 160 с.: ил. [пер. с исп. М. Расторгуевой]
Испанские поклонники Дэвида Боуи — Мария Хессе и Франс Руис — выбрали для своего объяснения в любви к английскому кумиру оригинальный жанр «биоГрафического романа», изданного в России с кружочком «18+» на обложке. По несколько умильной манере изложения это скорее «8+», если не меньше: десяточку, очевидно, накинули за то, что кроме рок-н-ролла в этом честном байопике неизбежно присутствуют и другие два компонента знаменитой триады — секс и наркотики. Но поскольку в итоге герой стал довольно трогательным семьянином и отцом, да и умер в 69 лет не от передоза, к которому неоднократно был близок в 1970-е, то авторам вполне удается вписать «ошибки молодости» в свое благостное повествование, которое ведется как будто от лица самого ДБ, уже с того света (или, точнее, с той Альфы Центавра, на которую он, судя по всему, должен был вернуться после физической земной смерти).
Однако довольно быстро сквозь строки начинает проступать мудрое лицо и всепрощающая интонация какой-то доброй бабушки — разве что на первой странице с надписью «Введение» не хватает обращения: «Здравствуй, дружок, усаживайся поудобнее». Вместо него, правда, есть теплое, как молоко с медом, посвящение племянникам Алисии, Андреа, Гонсало, Мануэле и Рамону: «Однажды они найдут жизнь на Марсе». Дальше авторы неоднократно цитируют не только названия песен, но и строчки из них: одна глава называется «Побочные эффекты кокаина», которые упоминаются в композиции Station To Station — одноименный альбом 1976 года вместе с Hunky Dory авторы рекомендуют во введении маленькому читателю «18+», который, ознакомившись с книгой, наверняка захочет и что-то послушать. Для любознательного меломана в конце приложена и подробная дискография с изрядно корявыми (или, возможно, талантливо переведенными) комментариями, не претендующими на глубокий культурологический анализ: «Pin Ups (1973): альбом с кавер-версиями песен шестидесятых и семидесятых годов, который появился во времена расцвета славы своего творца, и поэтому снискал большого успеха». Или: «Young Americans (1975): страсть Боуи по «черной» музыке и его большие знания в ней объясняют успех этого проекта».
Обложки упомянутых альбомов старательно перерисованы в общей примитивистской стилистике книги, сделанной не как привычный комикс, где каждая страница аккуратно расчерчена на прямоугольники. У темпераментных испанцев никаких рамочек или воздушных пузырьков с буквами нет, текст и рисунки свободно наплывают друг на друга, так же, как в бедовой голове Боуи произвольно смешивались обрывки и осколки разных видов искусства.
Голова и лицо ДБ на испанских рисунках, возможно, сначала неприятно поразят тех, кто считал его при жизни первостатейным красавцем. Этот Боуи с широко расставленными глазами на почти квадратном лице на первый взгляд смахивает на какое-то не самое привлекательное земноводное или пресмыкающееся, вроде хамелеона, с которым ДБ часто сравнивали, — хамелеон также воспроизведен на иллюстрации рассказа, как Роберт Смит из The Cure подарил Боуи разноцветную ящерку на пятидесятилетие. На их двойном портрете заметно, что в общем-то все люди у испанского художника примерно на одно квадратное лицо, различаются только цвета волос и глаз (ну в случае с супругой Боуи Иман — еще и кожи).
Догадаться, откуда взялась эта геометрическая форма, можно, если вспомнить кинодебют Боуи — фильм Николаса Роуга 1976 года «Человек, который упал на землю». В одном из его эпизодов инопланетянин в человечьем обличье, свалившийся откуда-то там сверху, видит свое лицо изуродованным в прямоугольном увеличительном зеркале, дополнительно оттягивая уголки глаз вниз. Видимо, эта немного пугающая картинка была взята в качестве матрицы, с которой испанцы со скучноватым однообразием лепят своего ДБ в различные периоды жизни, в которой он на самом деле видоизменялся значительно радикальней и неожиданней.
Но, возможно, сознательно или нет, авторы как раз и преследовали задачу несколько стабилизировать многоликого Дэвида Боуи в глазах детишек, не подготовленных к чересчур стремительному мельканию образов, в котором есть нечто опасно-шизофреническое (об этой грани личности и творчества ДБ предупреждает цитата из интервью на форзаце: «Меня радует мысль о том, что я помогаю моим фанатам раскрыть тех героев, что живут внутри них»).
Встречаются, однако, и в этой осторожной книжке непредвиденные эффекты: когда художник пытается изобразить, как выглядел ДБ, играя короля гоблинов в фильме «Лабиринт», то с такой прической он начинает чем-то смахивать на любимую певицу домохозяек 1980-х Бонни Тайлер. Впрочем, андрогин Боуи вряд ли бы обиделся на легкое сходство с женщиной, тем более что его бисексуальность упоминается в книге без особого ханжества и стеснительности. Так, рассказывая, как он учился пантомиме у хореографа Линдси Кемпа, ДБ небрежно бросает: «Линдси и его молодой человек пали жертвами моего обольщения. В глубине души я не мог не наслаждаться их ревностью, хотя вовсе не желал навредить им». Правда, немного странно встретить в книге про такого бесшабашного либертена, как Боуи, выражение из телепередачи «Давай поженимся» — «молодой человек» в значении «любовник», но, вероятно, переводчик и редакторы решили, что это целомудреннее и безопаснее, чем международное «бойфренд».
А если пытливые дети «18+» ненароком зададутся вопросом, почему это у дяденьки — «молодой человек», а не девушка, то родители, которые будут читать эту книжку своим малюткам перед сном, вполне могут до поры до времени деликатно пропускать этот щекотливый момент.