Британские острова всегда были богаты на эксцентриков — как, впрочем, и на откровенных проходимцев. Эту странную англичанку нельзя было отнести ни к одному из этих разрядов. Родившаяся 16 января 1904 года египтолог Дороти Иди, известная также под своим арабским именем Умм Сети, прожила удивительную — хотя и весьма спокойную и размеренную — жизнь. Причем, как она уверяла, вторую — подробности в материале «Известий».
Страна фараонов
Египет первой половины ХХ столетия притягивал туристов не менее, чем сегодня — разве что в те годы туда стремились не за солнцем и морем, а ради модной восточной экзотики. Впрочем, пирамиды, сфинкс и вообще всё, что связано с древней цивилизацией страны, было, разумеется, популярно и тогда — особенно после открытия Картером и Карнарвоном в 1922 году баснословных богатств гробницы фараона Тутанхамона. Кроме праздных любопытствующих в страну фараонов спешили и авантюристы всех мастей — в этом отношении «Мумия» и «Искатели потерянного ковчега» вовсе не столь фантастичны, как может показаться. Знаменитый оккультист Алистер Кроули еще в 1904 году появился в Каире, где (если, конечно, верить самому Мастеру Териону) общался с «высшим разумом» по имени Айваз, надиктовавшим ему «Книгу закона». Французский философ-традиционалист Рене Генон обосновался в столице Египта в начале 1930-х и до самой смерти транслировал оттуда последователям свои эзотерические откровения. Но молодая англичанка по имени Дороти Иди ехала в 1933 году в Каир не за древней мудростью, не в поисках сокровищ и даже не за «магией Востока». Она спешила к жениху — впрочем, это было скорее во-вторых. Во-первых — она возвращалась домой. Хотя никогда прежде и не бывала в Северной Африке — по крайней мере, в нынешней жизни.
Дороти Луиза Иди родилась в 1904 году в Лондоне в семье переспевающего портного, впоследствии — успешного дельца индустрии развлечений, хозяина нескольких кинотеатров на юге Англии. Девочке очевиднейшим образом предстояла обычная счастливая жизнь представительницы британского среднего класса — но в трехлетнем возрасте маленькая Дороти неудачно упала с лестницы в родительском доме и потеряла сознание на несколько часов. Срочно приглашенный врач не мог ничего сделать и уже собирался вызывать коронера, чтобы констатировать смерть, когда Дороти внезапно пришла в себя. Худшего не произошло, но изумленные родители перестали узнавать дочь — девочка часто плакала, просыпалась ночью и просила «отвести ее домой». На вопрос, где ее дом, Дороти отвечала, что не знает, но там есть сады и большое здание с белыми колоннами — и снова плакала. Впрочем, она быстро научилась читать и проявляла заметные способности к языкам. В пять лет ей подарили «Детскую энциклопедию» Артура Ми, и в одном из десятка томов с красными обложками она вдруг увидела то самое место — в статье, посвященной Древнему Египту, с цветной картинкой храма в Абидосе. «Это дом! — воскликнула Дороти. — Но где же сады?» Вскоре родители впервые отвели ее в Британский музей, и там в залах египетских древностей ее вновь накрыли неведомо откуда взявшиеся воспоминания (или, по мнению окружающих, фантазии): Дороти бегала между статуями, целовала их и называла своим народом.
Вечная любовь
Британский музей стал для нее почти родным домом: в 10 лет странную девочку заметил хранитель Египетской коллекции, известный археолог и востоковед Уоллис Бадж и занялся ее образованием. Маниакальная любовь к Египту, впрочем, привела к исключению из школы: Дороти отказалась петь англиканский гимн, в котором проклинались «нечестивые египтяне». К 12 годам Дороти уже вполне прилично разбирала иероглифы и неплохо знала историю Древнего Египта. Но в 15 лет случилось нечто, вновь из разряда сверхъестественного: во сне девушке явился фараон Сети I, живший в XIII веке до н.э. отец Рамзеса II Великого, и возвестил ей, что Дороти — реинкарнация жрицы храма в Абидосе по имени Бентрешит («арфа радости»), возлюбленная царя. В течение года Дороти узнавала в снах историю своей предыдущей жизни: Бентрешит была дочерью солдата и торговки овощами, после смерти матери ее отдали в храм в Абидосе. В 14 лет она приняла жреческие обеты и участвовала в мистериях Осириса. Однажды ее встретил Сети I, и они стали любовниками. Но когда Бентрешит забеременела, ей пришлось назвать верховному жрецу имя своего возлюбленного. Узнав, что наказанием для нее, скорее всего, станет смерть, жрица наложила на себя руки, чтобы уберечь от позора имя царя. По мере полового созревания видения становились угрожающе-эротичными: в снах Дороти Сети срывал с нее сорочку, ложился рядом. Обеспокоенные родители отправляли ее в психиатрическую лечебницу, но безрезультатно: совершенно нормальная в обычной жизни девушка тем не менее продолжала считать себя воплощением древнеегипетской жрицы богини Исиды. Дороти подсознательно стремилась к одному — вернуться в Абидос, место, где когда-то она была счастлива.
Семья к тому времени переехала в Портсмут, где Дороти подрабатывала певицей, выступая перед сеансами в одном из кинотеатров отца (позднее в Каире соседи прозвали ее «бульбуль», «соловушка», за чистый голос и любовь к пению). Одновременно она продолжала изучать историю Египта и собирать привезенные с Нила артефакты (те, что были ей по карману). В 27 лет Иди перебралась в Лондон и устроилась работать иллюстратором в журнал, ратовавший за полную независимость Египта. Там она и познакомилась со студентом-египтянином по имени Имам Абдель Мегид. Вскоре Дороти перебралась на родину Мегида, где и вышла за него замуж. Родившегося в Каире сына она назвала в честь давно умершего возлюбленного — Сети.
Супруги развелись спустя три года — Абдель несколько подустал от непрекращавшихся видений жены (и ее хронической неспособности готовить). Он получил работу в Ираке и уехал, а Дороти какое-то время жила с маленьким сыном в палатке у подножия пирамиды Хеопса, а затем нашла жилье в деревне Назлет эс-Самман, неподалеку от сфинкса. Странная англичанка (к тому времени уже сносно говорившая по-арабски) шокировала соседей: то ночевала внутри Великой пирамиды, то забиралась на ее вершину и проводила там какие-то сложные древние ритуалы. Всё это в конце концов стоило Иди опеки над сыном. Получив не без поддержки английских бабушки и деда образование инженера, Сети Мегид впоследствии благополучно обосновался в Кувейте. В начале 1970-х он пытался убедить мать переехать к нему (и ее восьми внукам), но получил категорический отказ: «Здесь я прожила четверть века, здесь я и умру». Мы, однако, забегаем вперед...
Путь домой
Добраться до Абидоса Дороти удалось лишь спустя два десятка лет жизни в Египте. Всё это время она собирала по крупицам сведения о древних ритуалах Осириса, молилась и изучала быт современных египтян. И работала — переводчицей и рисовальщицей Департамента древностей. Сперва с отцом египетской национальной археологии Селимом Хасаном; после его смерти — с его учеником Ахмедом Фахри (в своем главном труде, 10-томных «Раскопках в Гизе», он среди прочих упоминает в посвящении «Дороти Иди, с особой благодарностью»). Но в 1956 году раскопки были завершены, и Фахри предложил на выбор или прилично оплачиваемую работу в каирском офисе, или должность рисовальщицы на вялотекущих раскопках в Абидосе с оплатой $2 в день. Надо ли говорить, что Дороти выбрала второй вариант.
3 марта 1956 года Дороти Иди наконец отправилась в главное путешествие своей жизни. Ей было 52 года, и, вероятно, она уже знала, что больше никуда уезжать не придется — с тех пор она лишь единожды покидала Абидос, на один день в Каире. В Абидосе на накопленные за время работы в Гизе деньги она приобрела маленький домик и осла: остальное — керосинка, чайник и маленький приемник — у нее уже было. Именно там ее и начали называть, по арабскому обычаю, Умм Сети — «мать Сети». Она занялась кропотливой работой по копированию, каталогизации и переводу надписей наполовину занесенного песком храма Осириса, начатого Сети I и завершенного при его сыне Рамзесе II. Соседи-феллахи относились к ней с уважением, хотя и слегка побаивались, считая великой колдуньей — впрочем, окрестные женщины охотно обращались к ней с просьбой вознести молитву древним богам об избавлении от бесплодия. Умм Сети не отказывала никому. Не отказывала она в помощи, разумеется, и приезжавшим в Абидос с раскопками археологам — и тут, кстати, и случился самый странный, но зафиксированный беспристрастными свидетелями, случай в жизни Умм Сети. Она точно указала место, где под слоем песка скрывались остатки тех самых садов, которые снились ей с детства, — и не ошиблась. В самом храме, куда она ходила дважды в день, утром и вечером, Умм Сети ориентировалась даже без фонаря — «что тут удивительного, ведь когда-то я провела здесь всю жизнь»,
В 1969 году Умм Сети отправили на пенсию, и она осталась коротать дни в Абидосе — в компании многочисленных кошек (она всегда любила животных) и продолжавшего наносить ей ночные визиты фараона. Отчеты о свиданиях она методично записывала в дневник, до сих пор не опубликованный; по свидетельству ознакомившегося с ним британского египтолога и писателя Тоби Уилкинсона, «скромным его не назовешь». Она безукоризненно соблюдала утренние и вечерние ритуалы молитв Осирису и Исиде, а днем водила по храму туристов, рассказывая им историю древней столицы фараонов, упоминая Сети I и Рамзеса II, словно современников, — впрочем, в каком-то смысле это и впрямь было так. Стоит заметить, что ставшие популярными в конце ХХ века «абидосские иероглифы», в которых поклонники «тайных знаний» находят изображения вертолета, подводной лодки и другой современной техники, не были в глазах Умм Сети чем-то странным или необычным — как и другие серьезные египтологи, она видела на табличках из «своего» храма лишь порядком обветшавшие надписи с именами фараонов.
Могила у обочины
Что на самом деле случилось с Дороти Иди, остается загадкой. Ряд исследователей считает, что при падении с лестницы в детстве будущая Умм Сети повредила так называемое голубое пятно (locus coeruleus), участок в верхнебоковой части ромбовидной ямки ствола головного мозга, ответственный, в числе прочего, за паттерны сна/бодрствования и реакцию на стресс и панику. Это привело к тому, что Иди фактически существовала в двух реальностях — истинной и вымышленной, причем в обеих состояниях вела функциональную жизнь. Выбор «второй реальности» был, возможно, совершенно случаен — хотя так и остается непонятным, почему именно картинка храма в Абидосе привлек внимание девочки (и откуда она знала про храмовые сады, о существовании которых было неизвестно археологам). Появление в истории Сети I более объяснимо: до открытия гробницы Тутанхамона, он был самым популярным среди публики египетским фараоном. Хорошо сохранившаяся мумия Сети была найдена еще в конце XIX столетия, и фотографии (орлиный нос, чувственные губы — идеальный образ кинозвезды 1910–1920-х) были широко распространены в популярных изданиях.
Как подчеркивали знавшие Умм Сети люди, она не пыталась обратить собеседников в «свою веру» и спокойно воспринимала недоверие. Кроме того, она действительно много знала о Древнем Египте — свидетельством чему уважительное отношение к ней со стороны ведущих египтологов мира. Джеймс Аллен, президент Международной ассоциации египтологов, называвший Умм Сети святой покровительницей профессии [египтолога], говорил о ней так: «Иногда казалось, что Умм Сети вас разыгрывает. Она абсолютно точно не была мошенницей — но она знала, что многие смотрели на нее, как на сумасшедшую, к чему она, впрочем, привыкла и не обращала на это внимания... Она верила так сильно, что иногда становилось жутковато — и ты сам начинал сомневаться в собственном чувстве реальности». Джон Альберт Уилсон, старейшина американской египтологии, называл Умм Сети ответственным ученым и отмечал важность и точность ее этнографических исследований обычаев современного ей сельского населения Египта — и как в них преломлялось наследие древнейших верований. Клаус Бэйер, профессор Института востоковедения Университета Чикаго, кратко суммировал отношение коллег к Умм Сети: «У нее были видения, и она поклонялась древним египетским богам. Но она понимала научный метод и стандарты научной работы, что чокнутым вообще-то не свойственно».
Она заранее подготовила себе могилу в собственном саду: «Когда я умру, им придется только приподнять плиту и втолкнуть меня внутрь». Судьба и местные власти, увы, распорядились иначе. Когда 21 апреля 1981 года Умм Сети покинула — возможно, вновь не навсегда — мир, над которым раскидывает руки-лучи солнечный бог Ра, санитарное управление запретило захоронение тела в неположенном месте. Умм Сети похоронили на коптском кладбище деревни Эль-Араба-эль-Мадфуна, в безымянной могиле у самого края дороги, по которой некогда шествовали процессии в храм Осириса.