Очередное испытание баллистической ракеты в Иране вызвало всплеск активности на Западе — США вновь потребовали возвращения режима санкций в отношении иранской ракетной программы. «Известия» разобрались в вопросе.
Что запрещено
Строго говоря, конкретно в сфере разработки ракет Ирану прямо не запрещено ничего: резолюция Совбеза ООН 2231 от 2015 года содержит призыв к Ирану не разрабатывать и не испытывать баллистические ракеты, «спроектированные таким образом, чтобы они могли доставлять ядерное оружие» (цитата). Однако это, во-первых, не запрет, а во-вторых, резолюция не содержит точного определения для таких ракет, что оставляет широкое поле для толкований в обе стороны.
Иран, естественно, пользуется этим полем в свою пользу, утверждая, что испытания проходят в рамках разрешенной для задач обороны деятельности и никак не противоречат Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД), он же «ядерная сделка», подписанному в 2015 году и введенному в действие упомянутой выше резолюцией Совбеза ООН.
Прямо и недвусмысленно Ирану запрещены попытки получить ядерное оружие, что, собственно, было центральной темой СВПД, и регулированию этой проблемы посвящена подавляющая часть плана.
Это оставляет Тегерану довольно большое пространство для маневрирования, включая разработку как боевых, так и космических ракет.
Ни Иран, ни США пока не называли конкретную модель ракеты, испытание которой вызвало очередной дипломатический скандал, однако, судя по заявлениям, что испытанная ракета оснащается разделяющейся головной частью, речь идет об одной из последних версий баллистической ракеты «Гадр».
Дальность этой ракеты оценивается в 2000 километров, а ключевым отличием от предыдущих ракет «Шахаб-3» называется сокращенное с нескольких часов до 30 минут время предстартовой подготовки.
Кому бояться
2000 километров — не та дальность, чтобы напугать Европу (в зону возможного поражения из числа стран ЕС попадают только Греция, Македония, Болгария и частично Румыния), однако союзники США в Персидском заливе — арабские государства и Израиль полностью попадают в этот диапазон.
Попадает в него и Турция, однако реакция Анкары на очередное испытание оказалась достаточно сдержанной — представитель МИДа Турции ограничился напоминанием об угрозе региональной и глобальной стабильности, которую несут подобные испытания, однако никаких призывов к жестким мерам не последовало.
Резкая реакция, помимо США, ожидаемо последовала со стороны Израиля. США прямо объявили, что новые ракеты представляют угрозу для их союзников и американских баз, а СМИ отметили «необычный характер» испытаний, собственно, связанный с использованием разделяющейся головной части.
Ядерный вопрос
В данном случае речь идет о применении достаточно старой технологии головных частей так называемого «рассеивающего» типа — без индивидуального наведения боевых блоков. В ракетно-ядерной гонке СССР и США эта технология массово использовалась в конце 1960–1970-х годов, после чего стороны перешли на использование РГЧ ИН — разделяющихся головных частей индивидуального наведения.
О характере тех или иных ракет и их приспособленности для использования ядерного оружия можно спорить, однако в случае с ГЧ рассеивающего типа можно выделить следующие значимые аспекты:
С учетом относительно невысокой точности боевых блоков такого класса (круговое вероятное отклонение в самом лучшем случае составляет не менее километра), их использование в конвенциональном виде бессмысленно с военной точки зрения — в «классическую» эпоху холодной войны эти ракеты позиционировались именно как «убийцы городов» в рамках концепции взаимного гарантированного уничтожения.
Вместе с тем, если говорить о ядерном оружии, то для ракеты средней дальности с относительно невысокой нагрузкой (в пределах 1.6–1.7 тонны) с разделяющимися головными частями требуются уже достаточно компактные боевые блоки, создание которых для США и СССР потребовало 20 с лишним лет развития технологии ядерного заряда. Даже если допустить, что Иран действительно продолжает тайную разработку ядерного оружия, создание такого блока потребовало бы многолетней работы и как минимум нескольких испытаний — в противном случае придется допустить «прямую отгрузку» технологий из какой-либо страны, которая этот путь уже прошла.
В качестве примера развития ракетной технологии можно привести Китай, которому для создания собственных РГЧ потребовалось более 30 лет, при активном заимствовании из-за рубежа, включая покупку формально гражданской технологии выведения нескольких спутников на одном носителе у американской компании «Локхид Мартин».
Еще одним вариантом повышения эффективности при невысокой точности является использование блоков с химическим или биологическим оружием, однако здесь встает речь уже о целесообразности такого подхода для Тегерана — наказание в случае раскрытия подобной программы будет не менее тяжким, чем за создание ядерного оружия, а боевой эффект в случае возможного применения — на порядки меньшим (опять же, исключая вариант чудесных научных и промышленных прорывов).
Зачем всё это
Если об СВПД можно что-то сказать с уверенностью, то это то, что он не решает главной задачи — устранения причин, по которым Иран мог бы стремиться к созданию (или иному приобретению) оружия массового поражения, в наиболее эффективном его виде — ракет с ядерными боевыми блоками.
Эти причины в целом сводятся к гарантиям безопасности Ирана, которые в настоящий момент отсутствуют — «обычные» нормы устава ООН и других международных договоров уже показали свою бесполезность, особенно в том случае, когда с другой стороны поля находятся США и их союзники.
Это очевидно понимают с обеих сторон, и стремление Ирана к совершенствованию своего военного арсенала в этих условиях становится естественным развитием событий. Отсутствие доказательств разработки Тегераном ядерного оружия после заключения СВПД никак не является помехой для разработки ракет, которые, в принципе, могут использоваться для доставки такого оружия — в конце концов, не вечно никакое соглашение, и СВПД в том числе, тем более, что разработку ракет он и не запрещает.
Это понимают и в Вашингтоне, чем, очевидно и объясняется резкая реакция — для США неприемлемы любые шаги, приближающие Иран к обладанию эффективным ракетно-ядерным арсеналом, неважно, в ближайшей перспективе или 10–15 лет спустя.
Проблема в том, что «конвенциональными» дипломатическими методами проблема уже вряд ли решается — односторонний выход из СВПД и жесткое давление на союзников и противников по любым вопросам торговли с Ираном, особенно в части поставки туда современного промышленного оборудования, оставило Вашингтону очень мало союзников, готовых безоговорочно его поддержать. Поле военного решения может оказаться еще уже.