На экраны России 6 декабря выходит «Один король — одна Франция», дорогостоящая и масштабная сага из истории Великой французской революции. Журналист Алексей Королев для «Известий» вспомнил еще 7 фильмов об этой страшной и увлекательной эпохе, которые вы, скорее всего, либо никогда не видели, либо должны немедленно пересмотреть.
«Шуаны» (1947)
режиссер Анри Калеф
Самый, вероятно, кинематографичный из бальзаковских романов (и его дебют), как ни странно, экранизировали нечасто. Эта версия — лучшая, хотя бы потому, что здесь играет Жан Маре. Поэтому ни перипетии сюжета (построенного на любовной истории между посланницей республиканского министра шпионажа Фуше и посланником короля в изгнании Людовика XVIII), ни историческая достоверность (шуаны, бретонские повстанцы-роялисты, в целом не уступали своим противникам ни свирепостью, ни фанатизмом), ни соответствие первоисточнику (повыше, чем в версии 1988 года, например) — словом, ничего не имеет значения по сравнению с нереальной, ошеломляющей красотой 34-летнего Маре, находившегося у самого порога своей фантастической актерской славы.
«Маркиз» (1989)
режиссер Анри Ксоннье
Действие этой ленты происходит в основном непосредственно перед взятием Бастилии, но это прием осознанный: в самый канун великих потрясений Донасьен Альфонс Франсуа де Сад сидел в этой самой Бастилии и числился одним из самых страшных врагов государства. «Маркиз» перенасыщен макабром разной степени художественной уместности, но главное не это — на всех актерах надеты маски разных животных (де Сад, например, в личине собаки, а комендант Бастилии — садомазохист и психопат — петуха), и впечатление от этого зоопарка остается надолго. Фильм считается во Франции образцовым «кино не для всех», достаточно сказать, что все диалоги написал знаменитый сюрреалист Ролан Топор.
«Марсельеза» (1938)
режиссер Жан Ренуар
Снятый между гениальной «Великой иллюзией» и менее известным, но тоже блестящим «Человеком-зверем», этот фильм своей эстетикой более всего напоминает «Ленина в Октябре» или «Ленина в 1918 году». Здесь мало сюжета, но много сюжетных линий: ведь так проще показать «масштаб исторических изменений». Много и стереотипов: король разлагается (хотя общеизвестно, что Людовик XVI на самом деле был честным, добрым, неглупым и очень простым в общении человеком — вот только очень плохим государственным деятелем), министры интригуют, народ стонет под ярмом, третье сословие напряженно морщит лоб. Потом, понятно, красные колпаки и трехцветные кокарды, все бегают туда-сюда, стреляя, время от времени отвлекаясь на крупные планы, чтобы произнести очередную пламенную речь и крикнуть «Вив ля либерте!» Зашкаливающий пафос неплохого в целом фильма не мог оставить равнодушным пародистов — и лучше всех его осмеял Мел Брукс во «Всемирной истории, части II».
«Мария-Антуанетта» (2006)
режиссер София Коппола
Фильм получил изрядное количество премий и довольно высокие оценки зрителей, но главное — он до сих пор любим зрителями. Вернее, зрительницами. Ещё точнее, частью зрительниц — той, которая в любом художественном высказывании превыше всего ценит анатомию нелегкой женской доли в жестоком мире мужских шовинистических свиней. Вторая картина Софии Копполы (после действительно занятных «Трудностей перевода») — идеальное кино для такой публики. Кирстен Данст играет молодую женщину, одержимую самоутверждением в чуждой ей чопорной и пышной среде версальского двора. Самоутверждается юная королева, разумеется, исключительно в бальных залах, столовых и будуарах — причем под вполне созвучную вышеупомянутой аудитории музыку, от «новой волны» The Cure и New Order до забористого техно Aphex Twin и Squarepusher. Строго говоря, так оно и было, но попытка реабилитировать Марию-Антуанетту, единственным достоинством которой (в отличие от мужа) оказалось исключительное мужество на эшафоте, как-то не получилась. Но зато костюмы здесь — чистое великолепие (и получили «Оскар»).
«Алый Первоцвет» (1934)
режиссер Харольд Янг
Алый Первоцвет, Scarlet Pimpernel — это Бэтмен эпохи якобинского террора. Причем Бэтмен, что примечательно, не свой, как Брюс Уэйн для жителей Готэма, а пришлый, чужак — да что там чужак, враг. Он англичанин (как и его создательница Эмма Орци), и он самый опасный человек для революционной Франции, из которой он вывозит арестованных аристократов и священников и вообще всячески гадит своему ненавистнику Робеспьеру. Нечастый пример черно-белого подхода не только к французской революции, но и к франко-английскому противостоянию того времени — причем роялисты и англичане суть все поголовно добропорядочные люди, ну а якобинцы — строго наоборот. Образцовая костюмная драма Александра Корды (де-юре он здесь продюсер, но есть сильное подозрение, что не только) будет интересна, конечно, не тем, кто интересуется историей человечества, а тем, кого занимает история кино — ведь именно из «Алого Первоцвета» растут ноги всех героев в масках, которые днем ведут жизнь сибарита и транжиры, а по ночам наводят ужас на своих противников.
«Ночь Варенны» (1982)
режиссер Этторе Скола
Не слишком известный, но совершенно замечательный фильм, снятый в типичной для Сколы манере — много иронии, отлично рассказанная история и, конечно, важная мораль. В одной карете оказываются несколько очень разных людей — французы, американец, итальянец — из разных слоев общества, разных общественных взглядов, вымышленных и реально существовавших (в том числе Казанова). Карета преследует другую, в которой пытается бежать из Франции король. Мини-ковчег этот — что вся Франция, где три человека уже партия, а пять — две. Развязка — историческая, во всяком случае, — заранее известна зрителю: король не сможет бежать и будет казнен, но дело опять вовсе не в пересказывании учебника. Куча европейских звезд первой величины — Мастроянни, Трентиньян, Пикколи, Шигула — плюс входивший в моду Харви Кейтель идеально разыгрывают историю, жанр которой можно несколько парадоксально определить как «камерный эпос».
«Дантон» (1983)
режиссер Анджей Вайда
Сами французы этот фильм в основном терпеть не могут. Логика у них такая: Вайда, бежавший во Францию из Польши после разгрома «Солидарности», решил выступить с художественным высказыванием по текущему моменту, но неизвестно зачем риторику Леха Валенсы вложил в уста Дантона, а аргументы генерала Ярузельского поручил озвучивать Робеспьеру (его и играет польский актер Войцех Пшоняк). При этом как-то забывалось, что для такой сложного трюка не было никаких реальных оснований: антитоталитарные фильмы на польском материале Вайда с успехом снимал и на родине (про «Солидарность» в том числе). На самом деле французами, вероятно, руководила обида. Великий поляк снял, пожалуй, лучший фильм о французской революции, углядев в ней главное: исторические сдвиги тектонического масштаба, переход к новой эре, к подлинной свободе и демократии чаще всего делаются в темные времена не самыми идеальными людьми. Так что французам, наверное, стоит вместо критики поблагодарить Бога, что Вайда хотя бы на роль Дантона взял не соотечественника, а Жерара Депардье — сыгравшего в этом фильм свою, видимо, последнюю значительную кинороль.