В Институте русского реалистического искусства (ИРРИ) открылась крупнейшая ретроспектива советского живописца Георгия Нисского. В экспозиции «Горизонты» — произведения из 25 собраний, в том числе из Третьяковской галереи и Русского музея. Помимо картин и рисунков самого Нисского, в ИРРИ можно увидеть творчество его предшественников и последователей. Представленные работы убеждают, что грань между официальным и неофициальным искусством СССР на самом деле весьма условна.
За последние годы представители так называемого «сурового стиля» не раз становились героями персональных экспозиций — достаточно вспомнить проекты Третьяковки, посвященные Гелию Коржеву и Дмитрию Жилинскому. Нисский, однако, такого внимания со стороны крупнейших институций не был удостоен, хотя на групповых выставках фигурировал неизменно.
Зато интересом со стороны коллекционеров живопись народного художника РСФСР точно не обделена: достаточно вспомнить продажу в 2014 году картины «Над снегами» (1964) за £1,76 млн. Покупателем тогда выступил основатель ИРРИ Алексей Ананьев. Он же полгода спустя приобрел в коллекцию музея еще одно полотно Нисского — «В пути» (1934). Поэтому вполне логично, что сегодня именно в ИРРИ решили отдать дань мастеру и продемонстрировать его творчество максимально широко.
Экспозиция прослеживает путь художника от ранних работ 1930-х, в числе которых — отмеченная медалью на Всемирной выставке в Париже нетипично солнечная сцена «Севастополь. Встреча» (1935), и до крупных произведений 1960-х. Из них, помимо вышеупомянутой «Над снегами», выделяется монументальная «Площадь Пушкина» (1966–1967), где романтика городского вечера соединяется с фирменной «нисской» строгостью, почти физически ощущаемым морозом.
Движение от цветовой насыщенности, обилия деталей к полному аскетизму, отказу от привычной красоты в пользу максимальной выразительности проиллюстрировано подчас буквально — сопоставлением похожих сюжетов, написанных в разные годы. Пример тому — серия работ на железнодорожную тематику. Если в «Октябре» (1933) художник с импрессионистической легкостью выписывает пожелтевшую листву деревьев, то в композиции «Полустанок» (1958) он приходит к лаконизму цвета и линии: большую часть полотна занимает серое небо.
Впрочем, кураторы поставили цель показать не только эволюцию самого художника, но и его влияние на отечественный арт-процесс, а также истоки стиля. Поэтому, помимо Нисского, на афише значатся Рылов, Марке, Рерих, Дейнека, Пименов и другие громкие имена, каждое из которых само по себе могло бы привлечь публику.
Однако в этом же и уязвимость проекта: если Нисский здесь действительно первостатейный, то работы остальных классиков — совсем не того уровня, который подразумевается качеством полотен титульного героя. Так, Альбер Марке представлен небольшим холстом из частного собрания «Гавань Ле-Сабль-д’Олон» (1921), неплохо рифмующимся с «Набережной» (1966) Нисского, но далеко не самым показательным для самого Марке.
То же справедливо и для работы Николая Рериха «Берег» (1916) из Русского музея, хотя тут явно просятся суровые горные панорамы, которые могли бы составить выразительную пару с третьяковским шедевром Нисского «У могилы друга» (1963–1964) или превосходным «Идет шторм» (1959) из Воронежского областного музея...
Иное дело — художники-последователи. Сопоставляя Нисского с Таиром Салаховым и Игорем Вулохом, Павлом Отдельновым и Семеном Агроскиным, кураторы демонстрируют: академик и лауреат Сталинской премии повлиял на новые поколения ничуть не меньше, чем бунтари-нонконформисты. Сам того не предполагая, он заложил зерна абстракции и метафизики, которые проросли уже в эпоху, окончательно разрушившую деление на искусство официальное и неофициальное.