Европарламент 12 сентября 2018 года большинством голосов принял решение «рекомендовать Совету Европы применить против Венгрии санкции, предусмотренные статьей 7 Договора о Евросоюзе (он же — Маастрихтское соглашение 1992 года. — iz.promo.vg)». Чем грозит резолюция ЕП Венгрии, Евросоюзу и остальному миру — в материале европейского корреспондента портала iz.promo.vg.
Санкции, решение о применении которых должен утвердить (и, скорее всего, утвердит) Евросовет, явятся для Венгрии наказанием за неукротимо негативную позицию ее лидера по отношению к миграционной политике Евросоюза. Мадьярский премьер, впрочем, не одинок — его желание закрыть двери для нелегалов и не допустить потери Венгрией ее национальной идентичности поддерживает большинство населения его страны. Именно поэтому Орбан, выслушав информацию о результатах голосования в Европарламенте (448 — за санкции, 197 — против и 48 — воздержались), заявил, что «он не поддастся шантажу ЕС и будет продолжать проводить политику, направленную на сохранение венгерской нации и государства».
Депутаты-евроскептики встретили слова Орбана аплодисментами.
Европейская пресса немедленно обрушилась на венгерского лидера с обвинениями в авторитаризме и желании противодействовать работе находящегося в этой стране Центрально-Европейского университета, финансируемого Джорджем Соросом. А также в стремлении поставить под контроль деятельность неправительственных и некоммерческих организаций, «обеспечивающих прием Венгрией беженцев и адаптацию их к европейским нормам проживания».
Что нарушил Орбан?
Седьмая статья Маастрихтского соглашения (цитирование по первоисточнику, орфография, пунктуация и конструкция фраз сохранены) гласит: «По мотивированному предложению одной трети государств-членов, Европейского Парламента или Европейской Комиссии, Европейский Совет, постановляя большинством в четыре пятых своих членов после одобрения Европейского парламента, может констатировать существование явной угрозы серьезного нарушения каким-либо государством-членом ценностей, указанных в ст. 2 настоящего договора».
Упомянутая статья 2, в свою очередь, в качестве европейских ценностей называет «уважение человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства и соблюдение прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам».
Если присмотреться внимательно к приведенному тексту и перевести его на нормальный человеческий язык, понятный большинству населения, выясняется, что статья 2 составлена специально для того, чтобы адвокатов не оставить без куска хлеба. Трактовать ее можно как угодно и повернуть несложно в любую сторону.
Можно считать, что венгерское правительство, желая ограничить доступ нелегалов-чужестранцев, нарушает права лиц, «принадлежащих к меньшинствам» — арабо-африканская масса так называемых беженцев, уже пробравшихся на территорию Венгрии, составляет (пока еще) меньшую часть населения. Права которой венгры должны уважать.
То, к чему подобное уважение приводит, хорошо видно на примере Франции, где прибывших беженцев из стран Ближнего Востока, Северной и Центральной Африки поддерживают богатыми социальными субсидиями в надежде на то, что мигранты с благодарностью подстроятся под ранее сложившиеся нормы французской жизни. Полиция, чтобы не нарушать эту установку, спущенную из Брюсселя и парижского Елисейского дворца, старается поменьше замечать преступления, совершаемые бандами чужаков, а президент Эммануэль Макрон, как свидетельствует пресса, «всерьез размышляет о введении в школах арабского языка».
По официальной статистике, арабоязычных в стране 5–6 млн (из 67 млн общего количества жителей Франции). Но, как свидетельствуют данные одного из соцопросов, «составляя 10–12% французского населения, мусульманские иммигранты настолько заметны во всех сферах жизни, что коренным жителям кажется: пришельцев в стране не менее 33%».
Прекрасно понимая, что они фактически неприкасаемые, иммигранты настроены скорее французов адаптировать к своим нормам и традициям, чем самим подстроиться под условия новой родины, сложившиеся задолго до их пришествия.
Орбану движение Венгрии по пути Франции в этом смысле не нравится. Он видит, что подобная практика приведет венгерскую нацию к вырождению, и потому уделяет первостепенное внимание политике национальной безопасности.
Можно ли его за это осуждать? Если да, как считает брюссельское большинство, то возникает вопрос: что делать с уважением прав меньшинств, записанным в той самой 2-й статье Договора о Евросоюзе? Да, Венгрия в меньшинстве. Но затыкать ей рот, лишая возможности принимать участие в голосовании по вопросам внешней и внутренней политики ЕС, — как раз и является неуважением как минимум одной из перечисленных выше европейских ценностей.
Значит, вы неправы, господа евродепутаты? Может, вас тоже пора санкциями обложить?
Второй прецедент
Лишение Венгрии права голосовать — первое в практике Европарламента. Но не первое в жизни Евросоюза вообще: в декабре 2017 года в праве голоса было отказано Польше «за фактическое лишение судебной власти принципа независимости». Важная деталь: санкции против Польши вводились по инициативе Европейской комиссии, а не Европарламента. Так что в «венгерском казусе» определение «прецедент» правомерно. Хотя ради точности следует употреблять его вкупе с числительным «второй».
Углубляться в детали польских событий нет необходимости, любому желающему освежить память — интернет в помощь. Однако на кое-каких моментах остановиться всё же стоит, ибо с нынешними венгерскими перипетиями они тесно связаны.
Тогда вице-президент Еврокомиссии Франс Тиммерманс написал в своем Twitter, что очень сожалеет о применении столь суровой меры в отношении Варшавы, но иного выхода нет: «С тяжелым сердцем мы активировали статью 7. Но факты не оставляют выбора. У нас нет других вариантов. Дело не только в Польше, это вопрос всего Евросоюза в целом. Мы всё еще надеемся начать продуктивный диалог».
Поскольку «диалог», в понимании Тиммерманса, может вестись только при одном условии — капитуляции государства — члена ЕС перед Сообществом в целом, беседы не получилось. Более того, у Польши нашлись последователи, воспринявшие ее сигнал как подтверждение мысли, что отстаивать национальные интересы, которые отличаются от брюссельских, не только можно, но и нужно.
Варшава пошла тогда на конфликт еще и потому, что чувствовала поддержку Вашингтона, которому необходим раздрай в ЕС, чтобы укрепить позиции США.
Троянский табун
Виктора Орбана европейские СМИ давно зовут «троянским конем Москвы в ЕС».
Увидеть собственную стимулирующую роль в формировании и расширении фронта оппозиции евросоюзные руководители были то ли не в состоянии, то ли в добросовестном заблуждении. А ведь именно своим неуважением к национальной идентичности государств, входящих в Сообщество, они и увеличивают внутриевропейскую оппозицию.
Польша и Венгрия — участники «Вышеградской четверки», протестующей против политики широко открытых дверей для арабо-африканских нелегалов. Есть очень мало сомнений в том, что два других члена группы — Словакия и Чехия — откажутся поддерживать попавших под санкции. Тем более что с позицией «четверки» всё чаще выражает солидарность Австрия, а Италия благодаря жестким мерам и заявлениям вице-премьера Маттео Сальвини становится первым из «китов» ЕС, уходящим в оппозицию Брюсселю.
А тут еще результаты выборов в парламент Швеции, состоявшихся 9 сентября: ультраправые «Шведские демократы», вместе со своими союзниками получившие 40,3% мест в риксдаге, вполне могут спровоцировать «политическое землетрясение» в королевстве. А если вспомнить обещание Йимми Окессона, лидера ШД, «выйти из ЕС, если это будет нужно для блага страны», то эти тектонические сдвиги в Скандинавии доставят массу неприятностей Евросоюзу.
Не прибегая к помощи Москвы, между прочим. Вокруг одного «троянского коня» уже формируется целый табун.
Маскировка
Наказание Венгрии нужно было Брюсселю, по всей видимости, еще и для отвлечения внимания депутатов от судьбоносного доклада Жан-Клода Юнкера. Речь председателя ЕК содержала важное предложение об увеличении численности личного состава, ответственного за охрану внешних границ ЕС, на 10 тыс. человек.
Глава Европейской комиссии выступает за то, чтобы перекрыть незваным иноземцам доступ на территорию Евросоюза. И обеспечить приток в Сообщество только отфильтрованной, отобранной в спецлагерях за пределами ЕС квалифицированной рабочей силы. То есть сделать то же самое, что предлагает Орбан, только в более крупном масштабе. И его за это права голоса не лишают. Парадокс? Или желание показать премьеру Венгрии, что подобные заявления могут делаться только на высшем уровне?
Лишение Венгрии права голосовать (а значит, и обсуждать какие-либо вопросы в Европарламенте и вообще высказывать свое мнение о той или иной инициативе) придает мадьярскому государству фактически колониальный статус: вы имеете право повиноваться и обязанность исполнять, что приказано. ЕС продолжает рыть яму самому себе.
Впрочем, возможность одуматься у евродепутатов пока существует. Дело в том, что решение о наложении санкций на Венгрию проходило, если бы за него высказалось не менее чем 2/3 участвовавших в голосовании. То есть для принятия решения (голосовали 692 человека из 750 списочного состава) за наказание требовалось 462 голоса. При подведении итогов счетная комиссии исключила 48 воздержавшихся из числа голосовавших. Так 448 оказалось достаточно для преодоления барьера 2/3.
Эти «трюки с арифметикой» не укрылись от внимания министра иностранных дел Венгрии Петера Сийярито, который назвал их «обманом, достойным рассмотрения в суде».
Что дальше?
Дальше, складывается такое впечатление, будет больше. Оппозиционеров в Евросоюзе. По крайней мере это касается вопросов миграционной политики. На очереди в Европарламенте — рассмотрение «персонального дела» Румынии, тоже не проявляющей желания принимать плывущих через Средиземное море нелегалов. На горизонте маячат также разборки с Мальтой и Словакией.
Суждено ли Венгрии говорить или молчать, будет окончательно решено на заседании Европейского совета, где за поражение Будапешта в правах должны высказаться не менее 22 стран из 27, входящих в ЕС.