В начале недели, 10 сентября, на территории ТОР «Михайловский» в Приморье с участием Владимира Путина состоялось открытие нового предприятия группы компаний «Русагро» — одного из крупнейших сельскохозяйственных холдингов в стране. В рамках IV Восточного экономического форума, который проходит во Владивостоке, глава группы компаний «Русагро» Максим Басов рассказал МИЦ «Известия» о том, почему российским аграриям выгодно сотрудничество с Китаем, об особенностях развития бизнеса в Приморье и о том, от чего будут зависеть цены на мясные и молочные продукты на внутреннем рынке.
— Сегодня многих взбудоражило сообщение о возможности подписания протокола о поставках молока и мяса птицы из Китая. То есть об открытии российского рынка для китайских поставщиков. Первый же вопрос — а оно нам надо?
— Конечно. Правда, надо уточнить, что мы еще точно не знаем, произошло ли это, но мы все ждем, это очень важное событие — и само по себе, и как шаг к еще более масштабному открытию рынка в дальнейшем. Рынок Китая довольно большой, он растет, и соответственно растет импорт. Россия же, которая имеет огромную границу с КНР, после подписания этих документов получит возможность выйти на гигантский рынок. Разумеется, это хорошо.
— Но, насколько я поняла, речь идет об открытии российского рынка для поставок из Китая. Не видите ли вы тут противоречия, в том числе и с вашими собственными планами по выходу на китайский рынок?
— Вы знаете, никогда не бывает так, чтобы рынок открыли в одну сторону. И в этом случае тоже он будет открыт одновременно в две стороны. Что касается молока — тут для российских производителей никаких рисков нет, потому что цена в Китае гораздо выше, чем в России. Вероятнее всего, все-таки это будет российская продукция, которая пойдет в Китай. Правда, не столько само молоко, сколько, в большей степени, сыворотка, функциональные смеси, сыры и т.д. С куриным мясом ситуация несколько иная: я думаю, есть риск того, что тут китайская продукция придет на некоторые российские рынки, особенно на те, которые расположены близко к границе с КНР. Например, на тот же Дальний Восток. Именно поэтому мы полгода назад и решили не инвестировать в строительство мощностей по производству курицы в этом регионе, а пока подождать, посмотреть, к чему приведет потенциальное открытие рынка.
— Что это даст потребителям? Чем китайская курятина лучше нашей? Я бы предположила, что цена будет ниже, но вы говорите, что она там высокая.
— Я считаю, что конкуренция — это всегда хорошо. Что касается мяса курицы, то, понимаете, мясо бывает разным, в свинине это более выражено, в курице — менее, но тем не менее. Вообще торговля мясом очень нужна, потому что динамика потребления разных его видов в разных странах разная. Например, в России почти не употребляются лапы, головы куриц, а в Китае они очень востребованы и цены на них гораздо выше. То есть российские компании выиграют за счет их экспорта.
Об особенностях работы на китайском рынке
— Вы сказали, что китайский рынок сыров сейчас недостаточно заполнен и Россия может занять выигрышную позицию. Именно этим объясняется намерение вашей компании заняться производством масла и сыров?
— Абсолютно точно. Мы, например, несколько лет изучали возможность реализации молочного проекта в Приморском крае. При этом государство здесь предоставляет хорошие условия, но проблема заключалась в том, что рынок в Приморском крае очень маленький для того, чтобы реализовать крупный проект. Даже весь рынок Дальнего Востока очень маленький. Здесь, чтобы быть эффективным, предприятие должно работать и на российский рынок, и на рынок Японии или Китая. Поэтому открытие китайского рынка очень важно, оно позволит создать здесь много предприятий. Я вот уже сегодня вижу на форуме, как увеличилось по сравнению с прошлым годом количество компаний из Китая, которые уже начинают инвестировать в молоко и в Приморье, и в Хабаровском крае.
— Если я не ошибаюсь, вы заявляли, что теперь Китай будет являться вашим основным рынком сбыта.
— Не сразу, но мы будем к этому стремиться.
— В чем суть ваших планов в отношении Китая?
— Все компании стремятся к росту. На российском рынке сейчас становится сложно. Импортозамещение так называемое уже практически закончено, конкуренция ужесточается, уже не так много возможностей по созданию новых производств в наших больших нишах. Поэтому мы хотим двигаться туда, где такие возможности есть. Например, в том же Китае. Китайский рынок продовольствия — самый крупный в мире, и мы считаем, что импорт в КНР будет только расти. А еще ведь есть возможность по созданию современных производств в отдельных отраслях в самом Китае. Взять, например, свинину. В Китае больше 80% свинины производится на личных подворьях и на неэффективных фермах. Со временем это приведет к росту заболеваемости скота, так что эти фермы будут ликвидированы. Кроме того, Китай ужесточает экологические требования — это тоже играет против таких хозяйств. Их место должен будет кто-то занять: в том числе компании, которые будут экспортировать в Китай, и внутренние китайские компании, потому что Китай, конечно, не позволит, чтобы импорт превысил 10–15%. Они не хотят зависеть от внешней конъюнктуры, особенно в условиях общей нестабильной ситуации в мире.
— Есть шанс, что для России будет сделано исключение?
— Мы на это очень надеемся.
— Судя по отзывам представителей различных бизнес-направлений, выход на китайский рынок сопряжен со сложностями и ментального, и юридического характера. Насколько сложно было вам? Долго ли вы вели переговоры, с какими трудностями столкнулись?
— Наше присутствие на китайском рынке пока очень небольшое. Действительно серьезно до сих пор мы присутствовали только в сегменте масла. Но сейчас мы будем расширять наше сотрудничество с китайцами. Конечно, это совсем другая цивилизация, совсем другая культура. Самая главная сложность — там многие вопросы тоже решаются по знакомству. При этом тут важно не просто быть знакомыми, а быть близкими знакомыми. Мы, конечно же, не близкие. Поэтому у нас уже есть сотрудники из Китая, которые у нас работают. Я думаю, что в ближайшее время их количество будет только увеличиваться. Но, конечно, всё равно требуется время на то, чтобы установить связи, на то, чтобы понять ситуацию. В общем, чтобы расти, надо идти в Китай, чтобы идти в Китай, надо тратить время.
— Сложно вести бизнес с такой разницей менталитетов?
— У меня отец китаист, долго жил в Китае, так что я все-таки был готов. Тем более я в принципе преклоняюсь перед китайской культурой, китайской историей. Бизнес всегда сложно вести везде, потому что действительно люди совсем другие, разобраться сложнее, скажем так. А так, у российских компаний есть серьезные преимущества на китайском рынке, потому что китайцы, во-первых, нуждаются в импортном продовольствии, а у нас очень низкие затраты, очень хорошая логистика. Кроме того, в Китае не очень популярна пища, произведенная китайскими компаниями, из-за недоверия к производителям: оно было потеряно из-за частых случаев отравления. Поэтому в общем китайцы с большим интересом смотрят на возможность импорта российских продуктов. На форуме, например, официально заявили, что одна из их компаний начала продажу камчатской питьевой воды под названием «Чистые земли». Кроме того, что касается всего Северо-Востока, ведь до революции российские продукты питания очень достойное место занимали на рынке Маньчжурии. Товары российских купцов тогда доминировали на этом рынке, и я думаю, что мы к этому тоже придем.
О перспективах и сложностях территорий опережающего развития
— Вы открыли новое производство в ТОР «Михайловский» в присутствии президента. Здесь, на форуме, мы общались и с представителями разных компаний, делового сообщества и даже с представителями таможенной службы, и все говорят одно: «ТОР — это прекрасно, но они не работают в полной мере, так, как хотелось бы». Это правда? Александр Николаевич Шохин нам привел в пример, что не та морковка. Не та морковка в ТОР?
— Вообще ничто не работает так, как нам бы хотелось, — мне кажется, это всего в жизни касается, не только территорий опережающего развития. ТОР, я считаю, это очень правильный инструмент. Почему они важны? У ТОР есть три преимущества: меньше налоги, проще импортировать оборудование, и, наконец, инфраструктура. Государство под ТОР выделило миллиарды рублей — было проведено электричество, строятся дороги, еще не доделан газ, но и он будет. Всё это необходимо для современного пищевого производства. Если бы всего этого не было, то есть если бы не было ТОР «Михайловский», нашего проекта просто могло не быть. Здесь же нет газа, в Приморском крае. У нас до сих пор есть одно старое производство здесь, в Уссурийске — завод по производству масла. Он работает на углях. Я, когда приехал сюда в первый раз, был поражен.
— Зато есть уголь.
— Да. Огромная труба тянется с Сахалина через весь Приморский край для порта Владивосток, а ответвлений не построено. Такое только в нашей стране может быть. Вот только сейчас началась газификация, и она тоже связана с нашими проектами. То есть «Газпром» сразу газифицирует стройку и, соответственно, прилегающий район, поселок. Поэтому, на мой взгляд, тут Приморский край очень выигрывает. Я знаю, что в самом крае есть мнение, что пока отдачи не видно. Об этом пишут, например, в местных газетах. Но она, конечно, придет.
— Наши визави в течение дня говорили об одном и том же — что да, это замечательно стимулировало внутренний бизнес, но это мало привлекает иностранных инвесторов. Вы вообще нуждаетесь здесь в иностранных инвесторах?
— Мне кажется, нет разницы, откуда приходят инвестиции, если они делаются, если строится современное высокотехнологичное производство. ТОР привлекут иностранных инвесторов, просто иностранным инвесторам нужно время. Им необходимо увидеть, что это, во-первых, работает, во-вторых, работает уже некоторое время. Конечно, интерес внутренних инвесторов для них тоже сильный показатель — обычно сначала идут именно местные инвесторы, а иностранцы смотрят. И когда видят, что это работает, тоже начинают приходить.
— С Китаем всё понятно, а с какими еще странами из АТР вы планируете сотрудничество или уже сотрудничаете?
— С Японией, например, на сегодня мы работаем не меньше, чем с Китаем. Японцы начали работать с нами гораздо раньше, и у нас с ними очень хорошие отношения. Компания «Мицуи», одна из крупнейших японских компаний, уже давно является совладельцем наших бумаг, и у нас с ними есть соглашение, которое мы уточнили как раз вчера. Документ был подписан в присутствии Владимира Путина и премьер-министра Японии Синдзо Абэ. У нас с «Мицуи» есть «дорожная карта», в которой прописаны практически все направления нашей деятельности. Мы, в частности, поставляем в Японию зерновые и сою. В ближайшее время начнем поставлять другие продукты, в том числе масла. И, конечно, мы работаем над тем, чтобы начать поставлять туда свинину и сыр. Получается, что свинина и сыр — самые интересные продукты, которые могут производиться на Дальнем Востоке, и мы ждем открытия, соответственно, Японии и Китая для развития их экспорта. Причем по сыру уже Япония открыта практически, Китай сейчас будет открыт, то есть молочная тема начнет развиваться.
О ситуации на российском рынке и ценах на продукты
— Но у вас же производство сосредоточено не только на Дальнем Востоке, основные предприятия все-таки находятся в европейской части России: какой там будет стратегия, где основные рынки сбыта?
— Там, конечно, тоже будет в том числе и экспорт, но в целом особенного роста мы не ждем. Дело в том, что в центральной части страны экспорт менее выгоден, поэтому для продуктов высокой цены основным рынком сбыта тоже будет Азия, а для продуктов низкой цены вообще не будет экспорта. Производство просто не будет увеличиваться.
— А что с ценами? Будут ли они повышаться на продовольственные товары и насколько?
— Вы знаете, я не могу такие вещи комментировать. Я даже получил недавно предупреждение от Федеральной антимонопольной службы в связи с этим. Могу только сказать, что есть экономика и ее правила работают, а цена определяется спросом и предложением. Соответственно, и для продовольствия в реальности важно всего два факта: курс рубля — и мы должны понимать, что Россия работает на открытом рынке и при ослаблении рубля повышение цен на многие продукты неизбежно, так же как неизбежно их падение при его укреплении, — и, второе, — это баланс. Вот, что касается, например, свинины: Россия все это время была нетто-импортером свинины, а сейчас, в последние шесть месяцев, наша страна впервые за всю историю стала нетто-экспортером свинины и субпродуктов. Это значит, что у нас экспорт впервые превысил импорт. Мы сейчас субпродукты в основном экспортируем, а свинину продолжаем в небольших объемах еще импортировать. Но производство увеличивается, и я думаю, что через год-два Россия уже станет нетто-экспортером в том числе и по кусковой свинине. И тогда неизбежно падение цены, потому что мы будем друг с другом конкурировать за потребителя, будем всё сильнее снижать цены.
— А с молочным рынком и рынком сыров что будет происходить?
— То же самое. Только в этом случае потребуются годы для того, чтобы рынок стал профицитным. Потому что сейчас, по-моему, молоко и молочная продукция входят в тройку самых импортируемых товаров среди продуктов питания. То есть здесь России еще расти, расти и еще раз расти. Я бы сказал, еще 5–10 лет уйдет на то, чтобы страна стала нетто-экспортером и по молочным продуктам.