Пушкинский музей открыл свой главный выставочный проект этого лета — «От Тьеполо до Каналетто и Гварди». Он призван продемонстрировать все основные направления венецианской живописи XVIII века — от алтарных образов и аллегорических сюжетов до натюрмортов и бытовых сцен.
Венецианское искусство в последнее время часто гостит в ГМИИ им. А.С. Пушкина. Достаточно вспомнить прошлогоднюю выставку Тициана, Веронезе и Тинторетто. Новый проект выглядит продолжением той экспозиции, «сиквелом», переносящим нас в более позднее время — из Ренессанса в век Просвещения. Однако жанровый диапазон теперь куда шире.
Посетителям представлены 57 произведений из Городского музея Палаццо Кьерикати в Виченце, собрания Интеза Санпаоло (Галереи Италии, Палаццо Леони Монтанари) и собственной коллекции ГМИИ.
Здесь есть роскошные натюрморты Якоба ван де Керкховена (Джакомо да Кастелло) «Аллегория осени» и «Торговка рыбой» — примеры реалистичной и в то же время безупречной красоты. Выписывая виноград с фотографической точностью, изображая девушку за прилавком без излишней идеализации, Керкховен тем не менее создает бесконечно притягательные, гармоничные образы.
Есть и пейзажи. На работах Бернардо Беллотто, Карло Бризигеллы Айсманна, Джузеппе Дзаиса — сельские виды Италии со старинными руинами, ветхими мельницами, крестьянами, выгуливающими скот... Но во всем этом разлито ощущение гармонии. Не карамельная идиллия французского рококо, где прекрасные пастушки резвятся в райских кущах, а спокойное отражение мира, который прекрасен и без нарочитого глянца.
В этом плане показательны две работы с изображением Большого канала. На масштабном полотне Каналетто «Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей в день Вознесения» Венеция предстает во всем парадном блеске: позолоченные гондолы, разодетые в камзолы гребцы, возвышающаяся на заднем плане колокольня собора Святого Марка... Совсем иной образ города на воде — у Микеле Мариески. Здесь уже доминируют обычные домишки да утлые деревянные суденышки, цветовая гамма сдвинута в сторону коричневых оттенков и лишена праздничной яркости, но в отраженной художником повседневной суете чувствуется радостное бурление жизни.
И всё же главные шедевры экспозиции относятся к религиозной живописи. В частности, в Москву приехали алтарные образы Тьеполо-старшего, которых в наших собраниях по понятным причинам нет. На картине «Непорочное зачатие» Дева Мария в окружении парящих ангелов стоит на шаре (символ Земли), а прямо у ее ног — змий-искуситель с яблоком в пасти. Парадоксальное соединение ветхозаветного и евангельского сюжетов выглядит на удивление органично и задает драматургию полотна: от мрачных туч греха в нижней части полотна — к золотистым, освещенным солнцем облакам с островками небесной лазури.
Еще одна работа Тьеполо — аллегорическая композиция «Время, открывающее Истину». Истории с условными персонажами в XVII–XVIII веках любили, достаточно вспомнить пример из другой сферы — ораторию Генделя «Триумф Времени и Правды», написанную как раз в Италии. Если для композиторов это было способом сочинить красивую оперную музыку под соусом правильной «воспитательной» задачи, то для художников — прежде всего возможностью столь же благочестиво воспеть красоту тела.
Вот и Тьеполо, изображая Истину, явно наслаждается выписыванием женских форм, любуется белизной кожи и манящими изгибами кокетливо расположившейся на облаке красавицы. А рядом с ней — опять шар и ангелочки в сияющем небе. Впрочем, граница, за которой красота переходит в приторность, не пересечена. И в этом чувстве меры — еще одна прелесть венецианцев XVIII столетия.
В качестве дополнения, легкого финального штриха экспозиции — чуть грубоватые изображения простых горожан кисти Пьетро Фальки (Лонги). Миниатюры создавались, видимо, с нравоучительными целями: автор иронизирует над праздными девицами, глазеющими то на слона, то на шарлатана, вещающего со сцены. Но сегодня нас привлекает не мораль, а тот подлинный дух, колорит Венеции, который здесь чувствуется едва ли не больше, чем в парадных видах Дворца дожей.
От выставки с именем Каналетто в названии ожидаешь многочисленных панорам Canal Grande и соборов, но у ГМИИ получилось нечто куда более интересное — портрет целой эпохи, созданный гениями с берегов лагуны.