14 июля исполнилось бы 60 лет певице, писательнице и манекенщице Наталии Медведевой. В день рождения бунтарки и антизвезды, с именем которой связано немало страниц русской культуры конца ХХ века, портал iz.promo.vg вспоминает, чем она особенно дорога нам сегодня.
Праздник, который всегда был с ней
Свой день рождения она полюбила после переезда в 1982 году из Лос-Анджелеса в Париж, к Эдуарду Лимонову, ставшему ей то ли третьим, то ли четвертым мужем. Для французов 14 июля — главный национальный праздник, День взятия Бастилии. Медведевой очень нравилось, что в «ее» день над их скромной мансардой на рю де Тюренн пролетали самолеты — участники военного парада на Елисейских Полях, и вообще много чего торжественного, яркого и шумного происходило в городе: фейерверки, пикники, бал пожарных…
А прежде она с тревогой и настороженностью воспринимала этот день: Наташин отец скончался от тяжелой болезни буквально через считаные часы после ее рождения. Свечи на именинном пироге долго рифмовались с поминальными.
Как она бы отнеслась к своему 60-летию — вообразить Медведеву пенсионеркой просто невозможно! Вероятно, прошлась бы по всем телешоу, пугая обывателей прямотой суждений. Выпустила бы «кирпич» избранной прозы. Устроила бы концерт, где прорычала стихи и спела «Гимн 70-м», вспоминая безбашенную ленинградскую юность. А может, тихо слиняла бы от всех поздравителей в Париж, в свой потерянный рай?
Именно в Париже под влиянием мужа Медведева начала писать прозу — тоже автобиографическую, обжигающую, грубоватую. За что получила от критиков ярлык — «Лимонов в юбке». «Я не говорю о том, что я первооткрыватель чего-либо, — возражала она. — Хотя, наверное, открыла некую ветвь искренности и настоящести, если можно так выразиться, в том, что касается женского творчества. Особенно в России. На том же самом Западе существуют современные женщины-писатели, которые не ханжи. В России, по-моему, их нету. Вот смотрите, мужчины могут позволить себе какие-то откровенности, а когда это делают сами женщины, у них это вызывает массу протеста. Как будто есть некий договор неписаный: об этом говорить будем, об этом не будем…»
Именно в Париже Медведева стала ночной певицей. В русском кабаре «Распутин», где она выступала с романсами и народными песнями в одной программе с легендарным цыганским певцом Алешей Димитриевичем, платили гроши. Скупость хозяев компенсировалась щедрыми чаевыми гостей — среди них оказывались и арабские шейхи, и акулы с Уолл-стрит, и артисты уровня Шарля Азнавура и Омара Шарифа, и советские знаменитости вроде Евгения Евтушенко и Юрия Любимова. Однако это вовсе не означало, что Наталья шиковала: банкноты в сто или пятьсот франков перепадали далеко не каждый вечер. Жили они с Лимоновым довольно скромно («Мало мы съели устриц. / И роз мы нюхали мало», — констатировал Эдуард в одном из поздних стихов), но бурно, как и положено людям больших страстей, — с безумной любовью, драками, изменами и расставаниями. И Наташиным пристрастием к алкоголю. Она обо всем этом написала в романе «Моя борьба», он — в «Укрощении тигра в Париже».
Назад в будущее
На берегах Сены было прожито 12 лет. А потом на Родине случилась перестройка, всё забурлило, и они засобирались обратно. К тому же во Франции стало невыносимо скучно и возможностей для самореализации оказывалось всё меньше и меньше. Медведева хотела петь рок, а Лимонов — заниматься политикой. Наталья признавалась, что когда-то в 17 лет «уехала из СССР без всякого чувства ненависти, а так вот — за новыми ощущениями, ситуациями, за новой собой». Точно так же — за новой собой — она и вернулась.
И сразу попала под свет прожекторов: у нее, яркой, умной и эпатажной, постоянно брали интервью, где она рубила правду-матку, печатали ее колонки в глянцевых журналах, приглашали на ТВ. Ее демонстративный гордый уход из студии «Акул пера» памятен до сих пор. О, она была очень свободолюбива! Свою независимость выражала во всем, включая одежду. Одевалась экстравагантно, дисгармонично. Говорила так: «Я не люблю носить хорошие «правильные» платьица, обязательно с ними что-нибудь вытворю, например, нашью какую-нибудь жуткую аппликацию с лозунгом на заднице».
А я помню забитый до отказа, наэлектризованный большой зал ЦДЛ, где прошел чуть ли не первый ее московский концерт. В тот вечер она пела свой парижский репертуар, и ни у кого не повернулся бы язык назвать Медведеву «кабацкой певичкой».
От романсов, которые Наталия подавала в ни на кого не похожей манере, сильным, необузданным голосом, она переметнется к рок-музыке. Этому способствовало знакомство с Сергеем Высокосовым из группы «Коррозия металла», ставшим ее новым спутником жизни. Окончательный же разрыв с Лимоновым сопровождала сцена, достойная пера Достоевского…
Вместе с Сергеем они создали музыкальный проект «Трибунал Наталии Медведевой». Она стала сочинять странные произведения в стиле панк-кабаре. Говорила об этом так: «В песнях, которые считают депрессивными, тоже очень много энергии. Не значит, что они разваливаются и растекаются соплями и слюнями, но эта энергия пугает, вдавливает в кресло, заставляет внутрь себя смотреть. А это всегда страшно».
Царица ночи
Певицу провозгласили королевой андеграунда. Только вот условия ее жизни были далеки от королевских. В 2001 году, за полтора года до смерти, рассказывала мне: «А я очень бедно живу. Для Москвы я влачу жалкий образ жизни, хотя и не произвожу такого впечатления. Я стала ныть кому-то: «Вот у меня компьютера нет, кто бы мне дал компьютер». А мой знакомый молодой человек отвечает: «Ой, Наталия Георгиевна, да никому и в голову не придет, что у вас компьютера нет и вы его купить не можете!» Ужас какой! А что я должна, вынуть себе зубы и надеть рванье, чтобы все поверили?»
На родине она оказалась «неформатной» по всем фронтам своего творчества: «Мне иногда кажется, что я не вписываюсь ни в литературное, ни в музыкальное пространство. Я на этой земле чужая среди своих…»
Ее не стало в 44 года. «Одинокой старости вы не боитесь? — пытали Медведеву когда-то интервьюеры. — Одинокой, совершенно нищей старости?» Она отвечала с достоинством: «Мне кажется, я не допущу такого в жизни». Официальная версия смерти — пневмоплеврит. Неофициальная — умерла от невостребовательности. И есть немало людей, считающих, что это было самоубийство.
Согласно завещанию, прах был разделен на четыре части и развеян в городах, где прошла ее бурная жизнь, — Москве, Петербурге, Париже и Лос-Анджелесе.Наталии Медведевой нет с нами уже 15 лет, а ее место никем так и не занято. Сергей Высокосов вспоминал: «Мне как-то на «Радио России» тетка какая-то из Владивостока сказала про нее: «Кто же нам теперь правду говорить будет?», нормальная тетка, не рокерша никакая. Но вот воспринимали ее как флаг такой, мерку честности, прибор для ее измерения».
«Она была. Слава Богу, что она была. Это одно из таких сильнейших ощущений моей жизни…» — каждый, кто даже по касательной знал Наталию Медведеву, может смело повторить вслед за Эдуардом Лимоновым эти слова.