Московский академический музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко (МАМТ) включил в репертуар ораторию Георга Фридриха Генделя «Триумф времени и бесчувствия» (Il trionfo del Tempo e del Disinganno) в постановке Константина Богомолова. Рекомендуется поклонникам барочной музыки, современного триллера и криминальных историй советской эпохи.
Для 22-летнего Генделя создание первой оратории было своего рода дерзостью. В 1707 году в Риме действовал папский запрет на постановку опер, и свои театральные замыслы композитор осуществил в оратории, больше похожей на оперный спектакль. За первую в России постановку этого произведения взялись профессиональные создатели дерзостей — режиссер Константин Богомолов и писатель Владимир Сорокин, внесшие в аллегорический сюжет брутальность и физиологию.
По Генделю, красота — мимолетна, а далее придется смириться с неизбежным старением и смертью. Интерпретаторы решили показать, что происходит с красотой под воздействием болезней и времени. Зритель об этом и сам догадывался, но в театре метаморфоза «идеальное-безобразное» выглядит отчетливее. Только что стояли на сцене прелестная девушка и молодой человек, и вот они уже превратились в немощных паралитиков с трясущимися конечностями. А там и до распада плоти недалеко. Вышла на сцену собака, съела фрагмент тела. Memento mori.
С музыкой Генделя эти фантазии соединяются исключительно в воображении зрителя. Режиссер предоставляет полную свободу восприятию, разделив действие на три самостоятельных канала.
Можно смотреть на сцену, где силами статистов и вокалистов разыгрываются микросюжеты про красоту, насилие и гниение. Полноценному обзору мешают классические колонны с черепами на капителях, выдвинутые вперед сценографом Ларисой Ломакиной, но при определенном положении корпуса задача выполнима.
Не возбраняется сфокусироваться на бегущих титрах авторства Владимира Сорокина. Знающие оригинал имеют возможность оценить работу писателя по обнаружению новых смыслов в старинном либретто кардинала Бенедетто Памфили. У кардинала: «Ты всегда будешь прекрасна, красота». У Сорокина: «Даже в гниении ты будешь прекрасна». Далее — по возрастающей, с привлечением всё новых физиологических подробностей.
Любителям видеопроекции предлагается смотреть на экраны слева и справа: там идет уже оригинальный сорокинский текст, сопровождаемый тематическими картинками. История маньяка Чикатило сменяется жизнеописанием кровожадных дам-благотворительниц, реалии морга — досугом монахов в уединенном монастыре.
В идеале хорошо бы смотреть всё сразу. Но освоить стереоскопический объем без риска повредить шею невозможно. Многие, утомившись, выбирают четвертый канал — музыку. И картинку к ней: барочный оркестр в черных спортивных костюмах во главе с дирижером, одетым в белый.
С музыкальной точки зрения новая постановка МАМТа более чем благополучна. Ансамбль Questa Musica под управлением Филиппа Чижевского давно специализируется на барочной музыке, а в данном случае глубина проникновения в нее подчеркивается использованием аутентичных инструментов.
Помимо оркестра, честь стиля поддерживают два блистательных контратенора — кореец Винс И (Наслаждение) и канадец корейского происхождения Дэвид ДиКью Ли (Бесчувствие). При прослушивании их невероятных рулад и фиоритур голосовые связки зрителей остаются в приятно-расслабленном состоянии, что является верным показателем высокого класса.
Восприятие вокала еще одного контратенора, Филиппа Матмана, дается сложнее, но артист из Германии на партию Красоты зван не столько за певческое искусство, сколько за внешний вид. Хрупкий юноша с мечтательным взором очаровательно смотрится как в женских платьях, так и в мужских костюмах авторства модельера Александра Терехова.
Четвертый исполнитель — тенор Хуан Санчо (Время) в контексте трех контратеноров выглядит инородным телом. Не только потому, что виртуозные фрагменты большей частью поет мимо нот. Подозреваю, что режиссер, склонный к андрогинным экспериментам, хотел бы и эту партию поручить контратенору, но что-то его остановило. Возможно, возражения дирижера, по долгу службы заботящегося о тембровом разнообразии.
На толстовке дирижера золотится надпись Live, и с ней не поспоришь. Музыка, бесспорно, самое живое существо в этой постановке. И если речь идет о Красоте, то это тоже музыка. Неподвластная времени и тлену.