Весь уходящий год обширный регион Азии редко выпадал из поля зрения международного сообщества. Главным хедлайнером, бесспорно, была Северная Корея, успевшая в 2017 году провести свыше десятка ракетных испытаний и одно ядерное. Мир, уже по традиции, реагировал принятием новых санкций, хотя пока они лишь озлобляют Пхеньян, усиливая его решимость и дальше развивать свою ракетно-ядерную программу.
Примечательными тенденциями этого года, связанными с Корейским полуостровом, стало очевидное раздражение действиями Ким Чен Ына в Пекине, который считался чуть ли не единственным союзником северокорейского режима, а также выход Москвы на первые роли в урегулировании ситуации. Впрочем, пока предложенная Россией в качестве первого шага схема двойной заморозки — приостановка пусков ракет Пхеньяном в обмен на сворачивание военных маневров США и Южной Кореей — явно пробуксовывает. Не в последнюю очередь из-за жесткой и порой крайне непоследовательной позиции США по отношению к КНДР: Вашингтон то допускал прямые переговоры с Пхеньяном, то вновь грозил товарищу Киму военной операцией, демонстративно поигрывая мускулами у границ полуострова.
Как и для большей части мирового сообщества, для Азии первая половина года прошла под большим знаком вопроса о том, чего же ждать от Дональда Трампа. Вопреки предвыборным угрозам заставить Токио и Сеул раскошелиться за оказываемые им США услуги по обеспечению безопасности, Трамп подтвердил приверженность США традиционным альянсам с азиатскими союзниками.
Планы США в отношении КНДР по-прежнему оставляют больше вопросов, чем ответов, заставляя соседние с Северной Кореей страны, надеясь на лучшее, готовиться к худшему. В этом году в Токио впервые заговорили о покупке в США крылатых ракет, способных ударить по территории КНДР, а в Сеуле стартовали общественные дискуссии о целесообразности развития собственной ядерной программы.
— Это был важный год для Азии по двум направлениям, если отвлечься от кризисов сегодняшнего дня. Во-первых, это первый год, который Азия живет в эпоху США под руководством Трампа, при котором нет четкой политики, однозначных ориентиров и стратегической линии. И впервые вера в присутствие США в регионе поколеблена. Второе — это год начала внутренней и очень важной трансформации Китая. Консолидации режима Си Цзиньпина фактически завершена. Китай обозначился как центр силы и политической, и военной и как игрок, ведомый сильным лидером, у которого есть своя очень амбициозная и более жесткая, чем у предшественников, повестка, — отметил в беседе в «Известиями» руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александр Габуев.
В уходящем году впервые за много лет в поле зрения всего мирового сообщества попала такая страна, как Мьянма, более известная под своим старым названием Бирма. В конце августа в штате Ракхайн боевики «Армии освобождения рохинджа» совершили вооруженные нападения на правительственные блокпосты. Силовой ответ властей привел к массовому исходу мусульман народности рохинджа в соседний Бангладеш — по оценкам ООН, туда бежали около 600 тыс. человек. Запад заговорил о геноциде этой народности, Совет Безопасности ООН собирался на специальные заседания по Мьянме, но никаких решительных действий не последовало. В конце декабря Мьянма и Бангладеш договорились о том, чтобы начать процесс возвращения беженцев обратно в Ракхайн. Но как этот процесс будет выглядеть на деле и насколько он растянется, пока большой вопрос.
Непросто развивались отношения между тремя главными державами Северо-Восточной Азии — Китаем, Южной Кореей и Японией.
Ставший в мае новым президентом РК Мун Чжэ Ин смог несколько сгладить конфликт, возникший в отношениях Сеула и Пекина из-за решения его предшественницы разместить под Сеулом американскую ПРО. После года экономического бойкота, который КНР ввела против Южной Кореи, по итогам декабрьской встречи двух лидеров полностью восстановить экономические отношения не удалось, но тренд был задан.
В традиционно натянутых отношениях Пекина и Токио в уходящем году не только обошлось без крупных обострений, но и даже, наоборот, наметился символический шаг к разрядке. Его совершил японский премьер Синдзо Абэ, в начале октябре неожиданно заявивший о необходимости усилить двусторонние связи Токио и Пекина. Господин Абэ даже пригласил своего китайского визави Си Цзиньпина в Японию, выразив желание побывать с ответным визитом в Китае.
Для Москвы же 2017-й закрепил курс на дружеские отношения с Китаем, внушил надежду на поступательное развитие связей с Южной Кореей, а также был отмечен небольшими подвижками в курильском вопросе. В этом году стороны определили первые проекты в рамках совместной хозяйственной деятельности на Южных Курилах, решив по настоянию России отложить оформление юридического статуса такой деятельности на потом.