Вера и правда, добро и зло, трагические судьбы и робкое счастье, мистика, болезненная рефлексия и всепобеждающая любовь. А еще смелая современная драматургия и неожиданное прочтение классики, талантливая режиссура и блестящие актерские работы. Это и многое другое подарил 2017-й столичным театралам. Лучшие постановки уходящего года — в обзоре портала iz.promo.vg.
«Дракон», МХТ им. Чехова
Режиссер Константин Богомолов не сильно отступает от первоисточника — знаменитой пьесы Евгения Шварца. Разве что дополняет его, особенно ближе к финалу, да и то лишь для того, чтобы расставляемые им акценты оказались более заметными. Время изменено, это да. В гостиной вроде бы как современной малогабаритной квартирки Ланселот узнает и о городе, в который попал, и о Драконе, и об Эльзе, которой уже завтра к этому самому Дракону отправляться. Реплики? Все сплошь знакомые, так что стоит обращать внимание скорее на интонации. На сдержанно-лаконичного Павла Табакова в роли Генриха. На восхитительно юродствующего Олега Табакова в роли Бургомистра. На Игоря Верника, перевоплотившегося в Дракона. Вот только от оптимистичного финала Шварца Богомолов не оставляет и камня на камне, обнажая всех персонажей до тех пор, пока из-под кожи не покажется их настоящее нутро — ничем не лучше драконьего. Зло — суть природы, вот и вся недолга.
«Салемские ведьмы», Театр на Малой Бронной
История, почти всем хорошо известная: в новоанглийском городе Салем с февраля 1692 по май 1693 года по обвинению в колдовстве 19 человек было повешено и до 200 заключено в тюрьму. Но не это главная причина того, что три с лишним часа проходят совершенно незаметно.
Автор цитаты
Сергей Голомазов заставляет играть на сцене всё — и актеров, и декорации. И уже вообще чудо, что режиссерской, видимо, волей Владимир Яглыч, всегда ассоциирующийся с дуболомом, предстает на этот раз в роли Джона Проктора. Или вот Настасья Самбурская, балансирующая на гранях страсти, похоти, детскости и злости. Или Михаил Горевой, чей выход — дивная иллюстрация превращения обычного вроде бы человека в исчадие ада, способное перемолоть всё и всех, даже не подавившись при этом. Это — страшно.
Голомазов, впрочем, предупреждал об этом заранее: мол, его спектакль не о мистике, а о том, как «человеческое мракобесие в упряжке с лукавой проповедью разрушают человеческую веру и превращают жизнь в ад».
«Изгнание», Театр им. Маяковского
В новом совместном спектакле худрука Театра им. Маяковского Миндаугаса Карбаускиса и драматурга Марюса Ивашкявичюса речь, по сути, об отбросах общества — литовских мигрантах, прибывших искать счастье в столицу Британии, упорно называемую ими Лондонас. Обманкой тут оказывается всё: мечты, надежды, даже ставший для героя кумиром и уже умерший к тому моменту Фредди Меркьюри, с одной стороны, направляющий и дающий силы, с другой же — так же постоянно разочаровывающий. Здесь всё — движение. Практически без изменений остается лишь сама сцена: при минимальном перемещении декораций регулярно меняются только светящиеся указатели, показывающие, что действие переносится из одного района «Лондонаса» в другой. Это придает постановке дополнительную динамику, но четыре часа с двумя антрактами, конечно, для неподготовленного зрителя по-любому испытание непростое.
«Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит», Театр на Таганке
Не заметить, что Таганка усиленно ищет свое новое лицо, в этом году было невозможно. Одним из шагов на этом пути оказался как раз таки «Суини Тодд» Алексея Франдетти, получивший, к слову, пять номинаций на «Золотую маску». Скучать тут зрителям не приходится: во время постановки им предстоит несколько раз обернуться вокруг своей оси на крутящихся стульях, потому как художник-постановщик Евгений Терехов задействует все плоскости и углы.
Автор цитаты
Однако же главное в новой постановке Театра на Таганке — артисты. Отметить стоит сразу нескольких человек.
В первую очередь, обладателя прекрасного баритона Петра Маркина, «отвечающего» за главную роль. Что же до голосов женских, то здесь, без сомнения, нельзя не назвать исполняющую роль Джоанны Дарью Авратинскую и травестийного мальчика Тобби (Анастасия Захарова).
«Кузмин. Форель разбивает лед», «Гоголь-центр»
«Форель разбивает лед» — одиннадцатая и последняя книга стихов Михаила Кузмина, издание которой состоялось в 1929 году. Двенадцать главок-ударов словно бы двенадцать месяцев, один год от начала и до конца, от зимы и до зимы. А во всем этом — течение непростой жизни. Лед еще сцена «Гоголь-центра» в этой постановке Владислава Наставшева — наклоненная в сторону зрителей звезда, на поверхности которой и разыгрывается спектакль. Зачем звезда, к чему? Пять углов — пять главных действующих лиц: сам Кузмин, представленный в трех ипостасях, — молодой и нарядный (Один Байрон), старый и читающий, собственно, текст «Форели» (Илья Ромашко). Еще — писатель Юрий Юркун (Георгий Кудренко) — как теперь принято говорить, партнер Кузмина. И Ольга Гильдебрандт-Арбенина (Мария Селезнева) — жена Юркуна, декламирующая фрагменты из книги своих воспоминаний «Девочка, катящая серсо». Так что получите: любовные многоугольники, трагические судьбы и гей-драму (совершенно, впрочем, не пошлую).
«Цирк», Театр Наций
Главное — не быть очень серьезным, потому что у режиссера Максима Диденко не бывает «нормально» — хоть в «Конармии», хоть в «Идиоте», хоть в «Чапаеве и Пустоте». Вот и тут. Вот Ингеборга Дапкунайте в роли героини знаменитого фильма Григория Александрова: губки красные, глазки подведенные, акцент нездешний. Вот Петрович весь в синем. Почему в синем? Потому что в синем тут все «наши», советские, а особенно — Людвиг Осипович, директор цирка, у которого и картузик, и картавость, и бородка. А не «наши» — все в черном. Они, черные, вообще не особенная сила, потому что их всего двое (к тому же один — горбун, другой — карлик) и они не правы.
А Мэри… Что Мэри?! Она то в небесах, то в любовных мыслях, то в напрасных страданиях из-за черного своего малыша, который малыш только вначале, а уже к финалу превратится в актера Гладстона Махиба (хотя, между нами, с самого начала им и являлся).
«Бешеные деньги», Театр им. Маяковского
Спектакль вышел специально под юбилей Светланы Немоляевой, исполняющей в постановке Анатолия Шульева роль Надежды Антоновны Чебоксаровой. Ждать от Немоляевой каких-то новых находок было бы странно. Но и в своем привычном амплуа она доставляет радость и зрителям, и, кажется, самой себе. Впрочем, тут хочется вообще говорить о прекрасном актерском ансамбле и не часто встречаемой интеллигентности всей постановки. «Бешеные деньги» Шульева начисто лишены дидактичности (что, несомненно, было тяжело, учитывая хрестоматийность пьес Островского и пришедшую из советских времен тягу видеть в них в первую очередь — а то и исключительно — манифест). Это — несомненный плюс.
«Мальва», МХТ им. Чехова
Светлана Устинова — звезда уже давно. Другое дело, что известность ее была исключительно «киношной». Впрочем, Светлана никогда не скрывала, что мечтает о сцене. И вот — случилось. С 1 сентября на сцене МХТ Устинова играет в спектакле Данилы Чащина «Мальва» по одноименному рассказу Максима Горького. Тут всё как в оригинале: клочок земли, окруженный водой, три мужчины и одна женщина. А еще тут можно всё, так как Бог ушел.
Автор цитаты
«Моя героиня Мальва — яркая женщина, которая переживает глубокую душевную боль, — рассказывает Светлана в одном из интервью. — В ней говорит сама природа, она, как море, то смеется и ласкает, то поднимается бурей, сметающей всё на своем пути».
Спектакль Чащина, между нами говоря, также слегка сбивает с ног. Впрочем, Данила это делает постоянно и — неизменно интеллигентно.
«Утиная охота», Театр им. Ермоловой
К 80-летию Александра Вампилова режиссер Евгений Марчелли поставил спектакль по самому, пожалуй, известному его произведению. Но при этом постарался разрушить все привычные стереотипы: Зилов в исполнении Ивана Янковского здесь не разочарованный в себе и в жизни персонаж, а молодой человек, полный любви, нежности и жизненной силы.
Для режиссера определяющим моментом оказался предложенный автором возраст героя — «Зилову около тридцати лет». Со свойственной молодости энергией он пытается разобраться в своих дружественных и любовных связях, иной раз невольно причиняя боль себе и окружающим людям.
«Красная шапочка», Театр на Таганке
Виктория Печерникова, взявшись за «Шапочку», рисковала достаточно сильно. Почему? Аудитория Таганки привыкла всё же к постановкам более, что ли, конкретным, лобовым и ясным по заложенным в них смыслам. «Красная шапочка» совсем не такова. Что тут? Черная сцена с одиноко стоящим стулом да черные стены вокруг. И они — Красная шапочка и ее мама — актрисы Юлия Стожарова и Анастасия Колпикова. Спектакль-танец, спектакль-пантомима, спектакль-хореография неожиданно оборачивается сказкой, в которой оживают тени, оживают комплексы, оживают страхи. Зачем? Чтобы позволить героям встретиться с ними лицом к лицу.
«Фро», Центр имени Вс. Мейерхольда
На афише спектакля, поставленного силами ребят из Мастерской Виктора Рыжакова «Июльансамбль», значится: «Фро» сделан по мотивам Платонова. Но вот этого «по мотивам» пугаться не стоит: режиссер Михаил Рахлин подошел к тексту Андрея Платонова с большой аккуратностью. Фро в исполнении Варвары Феофановой получилась нежной, хрупкой даже, что и не удивительно. Так ведь понятнее, что не устоять ей перед эпохой, сломят ее, раздавят и поедут дальше. Шиш ей, а не любовь, муж вернется ненадолго и снова сбежит, ибо какие чувства, когда впереди великие свершения. Дура ли? Есть немножко. Но светлая настолько, что, оставшись в одиночестве, обнимает вдруг соседского мальчика — ведь осталось-то ей что? Лишь верить: мальчишка этот и есть то человечество, которое пытается осчастливить ее супруг. Впрочем, одной Феофановой дело не ограничивается. Во «Фро» хороши многие рыжаковцы. Полуторачасовой спектакль разыгрывается ими на одном дыхании, как, собственно, на одном дыхании и жила та — платоновская — эпоха.
«Бы», театр «Практика»
Накануне юбилея к женщине Надежде приезжает сын, но он не один. Состоящая из сменяющих друг друга четырех диалогов пьеса — это разговор Надежды с четырьмя ее великовозрастными детьми: Сержем — живущим в Париже стилистом, Сергеем Анатольевичем — социологом из Москвы, Серым — тренером в спортзале — и Сережей, работающим в инвестиционной компании. Каждый из них, по сути, типаж, очередная жизненная грань, необходимая для того, чтобы в финале посильнее огорошить зрителя, ибо вдруг оказывается, что все они — фантом, призрак возможного ребенка, поселившегося в голове у сделавшей когда-то аборт Надежды. Понятно, что такой поворот вряд ли кого оставит равнодушным, но для «Практики» драматург и режиссер Дмитрий Соколов сгустил краски еще больше. Еще сильнее сакцентировал внимание на «гейскости» Сержа. Сергея Анатольевича заставил произносить монолог о скором и длительном отъезде в Канаду, где у него и родятся дети, которых Надежда, скорее всего, не увидит, потому что это «дорого», и так далее. Это, безусловно, привело к излишней «слезовыжимательности». Но она, пожалуй, единственный недостаток спектакля.
«Безприданница», «Школа драматического искусства»
Мария Смольникова уже получила «Золотую маску» за роль в спектакле «О-й. Поздняя любовь», поставленном в «Школе драматического искусства» Дмитрием Крымовым. В этом году на той же сцене и у того же Крымова она сыграла в «Безприданнице», у которой шансов на главную театральную награду страны явно не меньше.
Тут всё непросто: и сценография, и переплетение персонажей, да что там — даже в самом названии спектакля, кажется, кроется ошибка.
Автор цитаты
Смольникова, однако, объясняет: «Наш спектакль словно бы соткан из ошибок! В нем всё не так, как вроде бы должно быть. И еще мне очень нравится вот какая мысль: «без» подчеркивает то, что наша бесприданница чего-то лишена — чего-то очень важного, земного, жизнеспособного. Все вокруг нее как-то пристраиваются, приспосабливаются, научаются жить, а у нее не получается. Это трагедия! И поэтому не может существовать дальше…»
«Не от мира сего», Театр им. Пушкина
Написанную в конце 1884 года пьесу Александра Островского поставила Екатерина Половцева, до этого уже отметившаяся четырьмя довольно громкими премьерами в «Современнике». Но стоит обратить внимание вот на что: на главную роль Половцева позвала Анастасию Лебедеву, в прошлом сезоне блиставшую в «Барабанах в ночи» Юрия Бутусова (где она, кстати, тоже была не совсем «от мира»). И миниатюрная Анастасия развернулась во всю свою мощь, демонстрируя удивительную мимику, пластику, хореографию и интонации. А заодно играя и своего антипода — сестру-близнеца Капитолину Васильевну… Половцева показывает историю героини и ее окружения под не совсем привычным углом, ибо уверена, что практически все герои пьесы заслуживают вынесенного в название эпитета: внутри каждого из них идет борьба, цель которой — попытка сделать этот мир лучше, самому стать лучше. Другое дело, что это «лучше» у каждого свое.
«Проклятый Север», «Мастерская Петра Фоменко»
С «Проклятым Севером» в «Мастерской Фоменко» удивительно многое. Удивительно, как удалось без единого шва сплести в единый сюжет сразу несколько рассказов Юрия Казакова. Как молодые актеры вжились в такое количество ролей, перевоплощаясь постоянно, но не сбившись ни разу.
Автор цитаты
«Я никогда не думала заниматься режиссурой, — признается стажер «Мастерской» Полина Айрапетова. — Но в нашем театре есть уникальная возможность делать что-то свое. Я стала искать материал, который объединил бы нашу стажерскую группу, и тут Денис Аврамов предложил мне сделать работу по рассказам Юрия Казакова. Я тоже очень люблю этого автора и сразу согласилась. Конечно, это наша общая работа и сочиняли мы ее вместе».
Звучит красиво. Но как хрупкая Полина подняла всю эту махину, а главное, как всем участникам удалось при небольшом опыте сделать такую прекрасную постановку, всё равно не понятно.
«Грозагроза», Театр Наций
Лауреат «Золотой маски» Евгений Марчелли сделал спектакль, в котором красивое и страшное переплетается так сильно, что и не отделить одно от другого. Сам режиссер, однако, утверждает, что его постановка — о любви, а не о «темном царстве». Впрочем, кажется, что он не о том и не о другом, а о болезнях души человеческой. Катерина и Кабаниха тут, безусловно, главные. Юлия Пересильд, играющая первую, совершает на сцене что-то немыслимое, перевоплощается совершенно: то нервно курит, свернув самокрутку, то дышит страстно, то так дрожит ногой и голову поворачивает, что видно — на пределе. Собственно, именно благодаря ей спектакль и меньше всего похож на иллюстрацию к школьному сочинению, и невероятно эффектен. Впрочем, фишка тут всё же в другом. В отличие от хрестоматийной Катерины, героиня Пересильд не бросится с обрыва в воду, а всё же взлетит. Зачем, почему? Может, конечно, и померев. А, возможно, чтобы добраться наконец до своего счастья.
«Старший сын», Театр на Таганке
На первый взгляд совершенно бесхитростный, но на самом деле один из лучших спектаклей этого года поставил Денис Бокурадзе. Главной его звездой является, безусловно, экс-участник шоу «Голос», а ныне актер Таганки Василий Уриевский, мало того что великолепно исполнивший главную роль, так еще и заполнивший постановку своими песнями. Однако же похвалы тут заслуживают абсолютно все: исполняющий роль отца Николай Чиндяйкин, Филипп Котов, однако особое внимание, конечно, всем следует обратить тут на Нину — Александру Басову, становящуюся, пожалуй, одной из главных звезд театра. И номинация на «Золотую маску» за исполнение роли в спектакле «Суинни Тодд» лишь одно из подтверждений этого.
«Абьюз», Центр имени Вс. Мейерхольда
Спектакль «Абьюз» готовился к выпуску давно, но вышел как нельзя кстати: и после бесконечных интернет-признаний жертв насилия, и после шумихи вокруг сексуальных домогательств в актерском цеху. С другой стороны, спектакль настолько выкристаллизовывает проблему, что немедленно выделяется из общего ряда происходящего вокруг. Там, простите, больше смешно из-за массовой истерии. Тут — страшно, потому что то, что сделала команда ЦИМа (режиссер Иван Комаров, драматург Наталья Зайцева, актеры Рустам Ахмадеев, Юлия Шимолина, Ольга Копылова, Анастасия Дьячук, Кирилл Ы, Николай Ковбас и Мария Милешкина), это что-то сродни тентаклям, проникающим в тебя хоть и на первый взгляд незаметно, но весьма настырно. Безнадега полная, а ведь до самого финала и надеешься на хоть какой-то просвет. Но — нет.
Автор цитаты
Героиня постановки восстает против отца-абьюзера и пытается предать огласке нелицеприятные факты. Но параллельно теряет дочь и сталкивается с сопротивлением родственников и собственными психотравмами. Замкнутый круг, в котором страшно за всех. За Милешкину, истончающую себя на сцене до хрустальной хрупкости. За Шимолину — как обычно совершенно непредсказуемую. За Наталью Зайцеву (господи, сколько же демонов у нее в голове!). Но за себя больше всего.
«Гипнос», театр «Практика»
Есть постановки, которые легко ругать. Есть постановки, которые легко хвалить. Есть, однако, и те, от которых хочется приходить в восторг молча. «Гипнос» Олега Глушкова — как раз из таких. Вот есть звук, есть движения, есть артисты «Мастерской Олега Кудряшова», есть свет, есть кажется что сплошной экспромт, но на самом деле — сущая магия. О чем она? Сказать сложно, потому что истории как таковой в постановке нет. Существует лишь набор сцен, в иных не произносится ни слова.
Автор цитаты
«Не уверен, что это в полной мере можно назвать спектаклем, — говорит сам Глушков, — так как в спектакле, в нашем понимании, всё так или иначе заучено, отрепетировано. Есть мизансцены, в нужную минуту включается нужная музыка, и актеры в определенный момент говорят определенный текст в определенном самочувствии. Сегодня хочется подойти к вопросу театрального представления как к сырому материалу насколько это возможно».
Оторваться от созерцания этого сырого материала, однако, совершенно невозможно.
«Солнечная линия», Центр имени Вс. Мейерхольда
Всё смешалось и переплелось: новая пьеса Ивана Вырыпаева, режиссера Виктора Рыжакова и они — Юлия Пересильд и Андрей Бурковский, изображающие на сцене супругов, в 5 утра выясняющих на кухне отношения: говорящих, рукоприкладствующих, танцующих, спорящих, предъявляющих и признающихся. Могло бы быть смешно, но какой уж тут смех! Вырыпаев, говоря о вроде бы совсем бытовом, обыденном, с матерком и нервом, вдруг уносит зрителя куда-то намного выше, где уже совсем другие смыслы и выводы.
Автор цитаты
Вот и получается, что семейный разговор супругов, проживших в браке семь лет, так и не заведших ребенка, так и не понявших друг друга, так и не выбравших свой путь, оборачивается рассуждениями о единстве и разности, войне и мире, ненависти и любви, ненужном и важном и о той самой солнечной линии, что разделяет людей, да и одного конкретного человека на половинки, которым часто трудно сойтись.
Всё это было уже у Вырыпаева в «Иллюзиях» и в «Невыносимо долгих объятиях», но повтор мысли об «абсолютном непонимании всего» явно не во вред: в конце концов непонимание друг друга близкими людьми и есть, наверное, главная проблема человечества. И вот еще что: решить ее в «Солнечной линии» удалось на редкость изящно, в чем, несомненно, главная заслуга не драматурга, а режиссера с актерами, сумевшими превратить чудесные, но холодные вырыпаевские схемы в саму жизнь.