«Денег в системе много»

— Аналитики прогнозируют, что ключе­вая ставка Банка России до конца года может снизиться на 0,75–1,25 процент­ного пункта. Как это отразится на став­ках коммерческих банков?

— Чисто математически понятно, как — ставки снизятся, это напоминает закон сохранения энергии. Мы ожидаем, что в среднем по рынку кредитные ставки до конца года станут ниже примерно на 1–1,5 процентного пункта. С точки зрения изменения спроса на кредиты со стороны экономики ситуация слож­нее, зависит от сегментов.

— Если рассматривать сегмент потреби­тельского кредитования, спрос растет?

— Снижение ставки ЦБ положитель­но сказывается в первую очередь на сегменте потребительского спро­са со стороны населения. Будет мощно развиваться ипотека: условно говоря, ставка 9% годовых и 11% — это огромная разница. Причем именно в абсолют­ных цифрах выплат, при средней ти­пичной стоимости московской кварти­ры она может достигать 10 тыс. рублей в месяц, это существенные для боль­шинства заемщиков деньги. Поэтому каждое снижение ставки ЦБ будет зна­чительно расширять круг потенциаль­ных клиентов, оформляющих ипоте­ку. Еще один благоприятный фактор для развития данного рынка — то, что цены на рынке недвижимости по от­ношению к доходам населения суще­ственно снизились.

— А для малого и среднего бизнеса что из­менится?

— Для предприятий малого и сред­него бизнеса уровень ставки также имеет значение. Но в данном секторе еще большее значение имеет уверен­ность в экономическом росте в стране, в том, что общий экономический век­тор в России вышел из отрицательной зоны, перешел в постепенный плано­вый рост. Если это будет устойчивой тенденцией, хотя бы на уровне роста 1,5–2% в год, и ключевая ставка снизит­ся до 7–8% годовых, начнется увеличе­ние объемов инвестиционных проек­тов предприятий.

— Это в целом по экономике. А что вы пла­нируете? Бинбанк будет снижать став­ки по кредитам? И каково может быть это снижение?

— Мы регулярно снижаем ставки. Это общая тенденция, конкуренция на бан­ковском рынке очень высока. Сейчас в банковской системе избыток ликвид­ности, что приводит к еще большему снижению процентных ставок. Денег в системе много, и если нет страхов девальвации рубля, эти деньги будут приходить в реальный сектор.

— Если денег у банков и так много, вклад­чикам логично ожидать дальнейшего падения ставок по депозитам…

— Мы ожидаем, что ставки по депо­зитам будут плавно идти вниз вслед за изменением ключевой ставки Банка России. И если не будет форс-мажоров, до конца года точно упадут примерно на 1 процентный пункт — даже с ны­нешних не особо высоких уровней. Поэтому сегодня имеет смысл откры­вать долгосрочные депозиты, фикси­руя ставку. Но в любом случае, когда инфляция ниже, чем ставка рефинан­сирования, как у нас сейчас, вы полу­чаете возможность размещать день­ги на депозитах под положительную процентную ставку. На данный момент инфляция находится вблизи целевого уровня ЦБ РФ — 4%. При этом ключевая ставка — 9%. Другими словами, у вклад­чиков, несмотря на общее снижение ставок, сохраняется возможность за­рабатывать.

— На фоне невысокой доходности депо­зитов какие альтернативы есть у инвесторов?

— Для некрупного розничного ин­вестора, предпочитающего консер­вативные вложения, сейчас есть две шикарные и очень понятные инвести­ционные идеи. Первая — рынок облигаций, причем желательно вклады­вать в облигации, которые выпущены в 2017 году, в этом случае не придется платить подоходный налог с купонно­го дохода. Доходность облигаций выше, чем у депозитов, а гарантии, если речь о госбумагах, не хуже, чем по банков­ским вкладам. И даже если рассматри­вать корпоративный сектор, где гос­гарантий нет, вы можете приобрести облигации, например, крупного банка, риски таких вложений минимальны.

Вторая актуальная инвестиционная идея — индивидуальные инвестицион­ные счета (ИИС). Если вы инвестируете через ИИС 400 тыс. рублей в год, вы мо­жете вернуть 13% уплаченного с этой суммы подоходного налога, то есть до 52 тыс. рублей. Допустим, вы ку­пите на 100 руб. облигаций госбан­ка, 8 рублей купонного дохода за год вам заплатит сам банк, плюс 13 рублей из подоходного налога вам вернет го­сударство. В итоге — 21% годовых, где еще можно получить такой доход?

Кроме того, есть иные продукты — например, инвестиционное страхо­вание жизни с гарантией возврата из­начальной суммы вложений. Там тоже обычно предлагается хорошая доход­ность — в 1,5–1,7 раза выше, чем по де­позитному вкладу.

— Вернемся к малому бизнесу. Помимо общего снижения ставок, для него есть какие-то позитивные изменения? На­пример, привлекательные программы кредитования?

— Самая привлекательная — «Про­грамма 6,5%». Это кредиты, ставки по которым находятся на уровне клю­чевой ставки ЦБ, причем долгосроч­ные, инвестиционные кредиты. Вторая программа, которая в моем понима­нии тоже очень важна, — программа по предоставлению банковских га­рантий на участие во всевозможных закупках, тендерах и т.д. Сейчас у нас более половины конкурентных заку­пок приходится, так или иначе, на го­сударство — муниципалитеты, шко­лы, субъекты Федерации… Для малого предпринимательства это очень пер­спективный рынок.

— А для банков?

— С точки зрения маржинальности в сегменте малого и среднего бизне­са для Бинбанка продукт номер один — предоставление документарных гарантий, далее — классическое рассчетно-кассовое обслуживание, а уже затем — кредитование.

— То есть самый традиционный базовый банковский продукт — на последнем месте?

— По статистике, кредитами в России пользуется порядка 7% малых и сред­них предприятий. Так что это не пози­ция какого-либо конкретного банка, это объективная реальность — кредиттование малых и средних предприя­тий не может стать для банка основ­ным бизнесом. А вот рынок банковских гарантий хорошо растет — чтобы что-то поставлять государству, про­давать услуги, нужно иметь деньги, выходить на торги, вносить обеспече­ние. И если у вас есть возможность дать банковскую гарантию, это увеличи­вает ваш объем бизнеса, маржиналь­ность, прибыльность, обороты. И это, по сути, каждый второй рубль россий­ской экономики.

— А что сами банки? Судя по действиям Банка России, зачистка банковской системы еще далеко не закончена, в прошлом году лишились лицензии более 100 кредитных организаций. Как вы оцени­ваете устойчивость российской банков­ской системы в целом?

— Если смотреть на нашу банков­скую систему в целом, по статистике на 1 июля, банковский сектор вышел на максимальные показатели по при­быльности. Начался рост по отдель­ным статьям, например по депо­зитам физических лиц, замедлилось падение пассивов по крупному корпо­ративному сектору, идет небольшой рост по потребительскому кредитованию, хорошо растет ипотека. То есть отдельные сегменты рынка начали расти. И это хорошо. Банковская систе­ма абсорбировала в целом все убыт­ки предыдущих лет. Но если смотреть глубже, в разрезе отдельных кредит­ных организаций, статистика не столь хорошая. Есть большая диспропорция между лидерами рынка и некрупными игроками. Если, скажем, из статисти­ки убираем Сбербанк, достижения сра­зу уменьшатся процентов на 30. Если убрать топ-15 крупнейших банков — еще хуже будет картина. Есть игроки, которые благодаря своему масштабу, капиталу, технологиям умению управ­лять рисками, развиваются и адапти­руются к текущим изменениям в эко­номике и зарабатывают на этом. А есть все остальные — они проигрывают.

— Как сказывается на бизнес-моделях банков внедрение новых технологий?

— Я думаю, что с точки зрения тен­денций развития банковской системы на ближайшие несколько лет главный вызов — как банки адапти­руются к жизни в эпоху цифровиза­ции. И это — палка о двух концах. Меня потряс пример Японии. Там, безуслов­но, всё очень технологично — нигде в мире, наверное, цифровые сервисы так не развиты. Но эти сервисы, при­менительно к финансовым услугам, там стали очень дорогими. Как резуль­тат — где-то 70% расчетов среди насе­ления Японии происходит наличными. Для нас как бы шок: развитая стра­на, технологии — и везде нал. Поче­му? Потому что человек получил зар­плату на карту, а ему выгоднее пойти снять деньги и платить налом — вез­де комиссия. Это такая грань, до кото­рой, я надеюсь, мы никогда не дойдем. С другой стороны, у нас перед глазами есть европейские банки, которые до­статочно долго живут в эпоху низких процентных ставок, у них есть бизнес-модели, позволяющие зарабатывать на процентных доходах, на комиссях, на ведении совместного бизнеса с клиентами.

Я думаю, российские банки в целом пойдут по пути европейской модели, но в каждом банке эта история будет индивидуальной.

— Сегодня крупные банки уделяют доста­точно большое внимание обслужива­нию пенсионеров, вводят новые про­дукты, в том числе кредитные. Также банки работают со студентами. С чем связан этот тренд?

— С тем, что у всех групп населения свои потребительские привычки, свой риск-профиль, и с каждой груп­пой надо работать с конкретной по­нятной целью. Есть, например, про­граммы для пенсионеров, в Бинбанке таких клиентов больше миллиона, причем большинство — не «класси­ческие» пенсионеры, которым боль­ше 60 лет, а это люди 50–55 лет. И они очень аккуратны в своих финансовых прогнозах, финансово грамотно себя ведут. Поэтому для этой группы на­селения мы разработали комплекс банковских продуктов. Это и карты, на которые приходит пенсия, и креди­ты. Когда риски невысокие, мы име­ем возможность предложить низкие ставки по ссуде, увеличить срок кре­дита.

Студенты — совсем другая исто­рия. В данном случае мы работаем над формированием будущей клиентской базы. У нас есть проекты с ведущи­ми вузами России по обслуживанию студенческих кампусов, наша специ­альная банковская карта является и пропуском в институт, и зачетной книжкой, также на нее начисляется стипендия. Параллельно мы студета обучаем, как грамотно пользовать­ся финансовыми услугами, современ­ными банковскими приложениями. И дальше этот потенциальный кли­ент растет вместе с нами, оценивает наши продукты, помогает путем об­ратной связи их развивать.

У этих ребят свои характеристи­ки. Например, много мелких плате­жей в течение дня — кому-то перевели сто рублей взаймы, заплатили за те­лефон, купили что-то в интернете. Ка­залось бы, для банка не особо выгод­но. Но это дает регулярный денежный поток, если банк достаточно техноло­гичен. Когда на твоем мобильном при­ложении клиент настроил 30–40 регу­лярных платежей — за одно, за другое, пятое-десятое, — появляется и эконо­мический эффект. И этот эффект по­том многократно растет. Когда вче­рашний студент выходит на работу, он продолжает пользоваться тем бан­ковским приложением, которое ему нравится. Так что, предоставляя хо­рошие условия студентам, мы вовсе не занимаемся какой-то благотвори­тельностью — мы вкладываем день­ги в привлечение будущих серьезных клиентов.